Ули он видит ту самую девочку Есению, которая взяла с него обещание найти папу. Та самая, которая таинственным образом пробралась и заняла уже какое-то особое место в его сердце.
Ему с огромным трудом удаётся сглотнуть вставший поперёк горла ком.
«Наша» — проносится с ужасающим пониманием в голове. — «А ведь Ясенька ищет папу. Значит, нет мужа. И что же получается?»
Шмель медленно вдыхает обжигающий воздух.
«То есть „наша“ — это значит наша с ней?»
— Сиди здесь. — Отдаёт тихую команду Шмель.
— Я с тобой!
— Нет. Дым, проследи. Никуда не выпускать. Под угрозой смерти. Головой отвечаешь.
— Есть.
И Шмель отправляется на поиски своей Ясеньки.
Своей…
Проходя мимо коллеги, цепляет того спокойной фразой:
— Тихий. За мной.
И уже двое высоких широкоплечих мужчин в чёрной форме и масках направляются в здание торгового центра.
Тихий со Шмелём изучают карту здания, выявляя возможные места, где может прятаться испугавшийся ребёнок. Тихий идёт на этаж с детской игровой площадкой. Шмель проверяет контактный зоопарк с океанариумом.
Девочки нигде нет. Мужчины снова встречаются у входа на первом этаже.
— Яся шла за подарком. Кому? — Размышляет Шмель вслух.
Мужчина быстрым движением руки набирает свою женщину:
— Уль, кому она подарок, говоришь, хотела купить?
— Папе. Тебе, в смысле.
Отключается. И снова горький ком в горле, с которым невозможно справиться. Нервы в клочья. Взрослый закалённый мужик, а штормит, как кисейную барышню.
Шмель сжимает руки в кулаки.
— Тихий, если бы ты был маленькой девочкой, куда бы ты пошёл искать подарок папе, которого очень ждешь?
Приподнятая бровь говорит красноречивее слов, что Тихий думает по поводу предложения представить себя маленькой девочкой. Но профессионализм не позволяет ему тратить в такую минуту время на возмущение.
— В Детский мир?
Тоже версия, да. Но Шмелю почему-то кажется этот вариант маловероятным. Слишком просто для его Яси.
Его Яся…
В груди фейерверки разрывают сердце на мелкие кусочки.
— Ты идёшь в «Детский мир». А я к Ёлке, где сегодня работал аниматор в роли Деда Мороза.
Мужчины опять разделяются и идут каждый к своему объекту прочёсывать каждый сантиметр.
На втором этаже с огромной Ёлкой тихо. Только мигает новогодняя гирлянда. Шмель заглядывает под Ёлку — пусто. Деда Мороза ожидаемо нет. Обходит дерево. За ним подарочные коробки с бантами. Бутафория.
И Шмель уже собирается разочарованно развернуться и уйти, как из сердцевины этих коробок вылетает одна разодранная в клочья. Шмель бесшумно подкрадывается к картонной горе из подарков.
Картина маслом. В самой их середине сидит маленькая Яся. Вокруг неё куча разодранной обёрточной бумаги и картона, а девочка продолжает остервенело уничтожать новый «подарок».
— Яся. — Тихонько, чтобы не напугать, зовёт мужчина.
Девочка разворачивается, и несмотря на его устрашающий вид в форме, кидается с радостным визгом майору в руки.
— Шмель, ты нашёл моего папу? — Молниеносно определяя под маской личность Шмеля.
И от этого мужчина готов весь мир вывернуть наизнанку ради одной неповторимой маленькой смышлёной девочки.
— Нашёл. Пойдём знакомиться.
Шмель по рации даёт отбой Тихому. На руках несёт Ясеньку на первый этаж.
Тихий догоняет их уже на выходе.
— А у тебя лучше получилось представить себя маленькой девочкой, да, Шмель? — Троллит его Тихий.
— Она просто моя.
Моя…
От осознания своих слов волна счастья окатывает Шмеля с головы до ног. Он крепче к себе прижимает Есению, а та в свою очередь обнимает мужчину за шею, прижимаясь бархатной щёчкой к щеке в маске.
И как бы непонятно звучала фраза Шмеля, но Тихий не переспрашивает, что бы это ни значило. У них принят молчаливый закон, что личную информацию о себе каждый выдаёт в том объёме, в каком хочет сам. Никто никогда не задаёт уточняющих вопросов. Никто ничего не вынюхивает. Семья — это личный оберег каждого. И её охраняют за семью печатями. А если что им угрожает, то можно рассчитывать на помощь любого из коллег, чтобы разрулить проблему.
Поэтому Тихий просто принимает к сведению. Раз Шмель говорит его, значит его. Информация взята под козырёк. Точка.
Как только они выходят на улицу, Тихий занимает позицию сбоку от Шмеля так, чтобы прикрыть девочку от любопытных глаз толпы.
Широкими шагами они за секунды добираются до чёрного фургона и ныряют внутрь.
Рядом с Улей сидит Дым и отпаивает девушку горячим чаем из термоса. И Шмель точно знает, что в этом чае присутствует алкоголь. Здесь ромашки и мяты ни у кого не найдешь. А Уля хлебает его, как компот.
От одного лишь грозного взгляда и лёгкого почти незаметного движения головы Шмеля Дым испаряется на дальнее сиденье.
Шмель усаживает Ясю рядом с Ульяной. Забирает кружку из рук девушки и выпивает остатки чая сам.
— Ясенька. — Обнимает со слезами на глазах Уля дочку. — Нашлась, моя хорошая. Маленькая моя.
— А Дед Мороз ненастоящий. — Спокойно выдаёт взрослым Есения, даже не подозревая, что они пережили из-за её пропажи.
Она в сложившейся ситуации не оценила никакой опасности для себя. И Шмель был даже рад, что девочка не успела испугаться.
— Как ненастоящий? — С наигранным удивлением спрашивает Тихий.
— Я проверила. У него борода на резинке. Нос краской испачкан. И подарки пустые. Ни в одной коробке игрушек нет.
И Шмель отметил для себя пересмотреть камеры наблюдения на втором этаже, что около ёлки. Ему стало ужасно интересно, как проводила свою проверку Есения.
— Настоящий просто не успел сюда приехать. — Спокойно поясняет девочке майор. — Знаешь, сколько у него заказов? Пришлось кое-куда отправить своих двойников.
— Не верю. Покажи настоящего.
А Яся не так проста для своих лет. Довольно хмыкнув, Шмеля распирает от гордости за свою девочку. Её не просто обмануть. И это огромный плюс в будущем для его дочери.
— Покажу. Обязательно покажу.
— Правда? — С подозрением спрашивает Яся. Шмелю остаётся только кивнуть. Он в лепёшку расшибётся, но настоящего Деда Мороза найдёт. — А где мой папа? Та сказал, что нашёл его.
Нашёл. Ещё как нашёл. Вот только горло сдавило чем-то колючим, что не вдохнуть, не выдохнуть. Но его спасает Ульяна.
— Шмель и есть твой папа, Ясенька. Его Егор зовут. И ты у нас Егоровна.
— Правда? — Распахивает огромные глаза девочка.
Шмелю снова удаётся только кивнуть. Перебороть охватившие его эмоции не получается ни с первого раза, ни со второго. Он так долго об этом мечтал. Ему так часто эта картинка снилась. Что сейчас он старается лишний раз не шевелиться, лишь бы не спугнуть эту сказку.
А поверить, что это наконец стало правдой, сложнее всего на
