Яська перед сном резко захотела есть, пить и в туалет, это ему было как раз понятно. Какой ребёнок захочет пойти спать добровольно в девять часов вечера? Шмель таких не знал.
Да он вообще мало пересекался с детьми. А откуда им взяться? В семье он один. Родители за границей. Развивают свой туристический бизнес. Здесь у него только дед. Кстати, из бывших военных. Вот с ним у Шмеля полное взаимопонимание. Поэтому, наверное, родители никогда и не рвались забрать его к себе.
А у бойцов, с которыми он общался в дружеских компаниях после работы, своих семей не было. Либо до детей пока дело не дошло. Он был первый.
Ему даже, можно сказать, повезло. Никаких подгузников, бессонных ночей, режущихся зубок.
Сразу крышесносная егоза.
И вот он уже весь вечер не мог вернуть свою крышу обратно, охреневая от происходящего. Но даже этот дурдом не способен притушить фаер-шоу за грудиной от понимания, что у него теперь есть семья.
Семья…
— Ты ела уже.
Уля и правда разрешила ей съесть одну шоколадку после ужина.
— А ты можешь представить, что я не ела? Ну представь, представь! Ну пожа-алуйста!
Усмехнувшись мужчина ответил:
— Представил. И что дальше?
Яся, скорчив жалобную моську и горько вздохнув, промурлыкала:
— Папочка, я так давно не ела шоколадку. Дай мне, пожалуйста, одну.
— Так ела ведь.
— Па-ап! Ну ты сильнее представь!!!
А таких хитрожопых он собственно видел впервые.
Пока Егор укладывал Есению спать, Уля успела прибрать на кухне после их первого совместного семейного ужина, принять душ и даже застелить диван.
Квартирку Уля снимала двухкомнатную, но эти комнаты были такими крохотными, что при заселении было сложно определить, где же сделать гостиную, а где детскую. Зато арендная плата за эти квадраты была вполне подъёмной для матери-одиночки. Что и стало решающим в выборе жилья.
Приняв душ и почистив зубы, Уля так и не дождавшись мужчину легла на диван, пообещав себе, что лишь на минуточку прикроет глаза.
Проснулась девушка от чего-то холодного, что двигалось по её щеке.
Уля с вскриком распахнула глаза.
— Тише. — Пощекотав шею девушки, выдохнул Шмель.
Он с наслаждением водил кончиком носа по умопомрачительно нежной коже Ульяны. Вдыхал её сладкий цветочный аромат. Задыхался от эмоций, что охватили от одного лишь прикосновения к матери его ребёнка.
Пять лет…
Пять долгих лет, а он всё также реагирует на неё, как в тот летний день. Его никогда так не торкало, как от этой девчонки в коротких джинсовых шортах и облегающей маечке. Он видел женское тело и в более соблазнительных нарядах. И организм реагировал соответственно. А тут, он просто не мог отвести от девушки взгляд. Его словно приворожило. И дело даже не в физиологии. С эрекцией проблем он не испытывал никогда. Но чтобы потёк от кого-то мозг, и рвалось из груди сердце — такое со Шмелём случилось впервые.
И после той ночи таких эмоций мужчина больше ни с кем не испытывал. Возможно поэтому так и не смог забыть Ульяну. Ему хотелось её найти хотя бы для того, чтобы убедиться, что той ночью ему лишь привиделось что-то особенное между ними. Чтобы развеять миф о том, что возможно она та единственная, предназначенная для него.
Но куда там!
Стоило вновь её увидеть, и та же буря внутри поднялась. Смела остатки разума.
И ведь ей для этого ничего не приходится делать. Она лишь руку мужчине на колено положила, а Шмель уже, как пионер, на всё готов. Мистика, не иначе. Ещё недавно он остался равнодушен к глубокому декольте откровенно зазывающей его женщины. А тут возбудился, как подросток, от одного лёгкого касание девушки в наглухо застёгнутом пуховике.
Уже не в состоянии себя сдерживать, Шмель набросился на губя любимой женщины, не дав опомниться.
Смаковал каждый сантиметр её роскошного после родов тела. Вбирал жадно в рот затвердевшие горошины груди. Наслаждался стонами удовольствия. Доводил до исступления руками и языком.
И если весь вечер Уля переживала, как всё пройдёт. Сможет ли она понравиться Егору, ведь за эти пять лет никакого опыта девушка не приобрела. С маленьким ребёнком на руках ей было совсем не до романов. То сейчас она просто рухнула в эту воронку чувств.
Егор так умело её возбуждал, что её тело просто не могло не откликнуться.
Она извивалась и кусала губы от неописуемого удовольствия.
Егор держал её всё время на грани, не давая расслабиться. И когда она наконец почувствовала, как в неё проникает твёрдая мужская плоть, из горла Ули вырвался победный стон.
Шмель не тратя время на раскачку, вколачивался в девушку по самое основание так, будто все эти пять лет жил монахом. А ведь именно так он себя и чувствовал, потому что после новой встречи с Улей он, даже если бы сильно захотел, не смог бы вспомнить ни имён, ни лица тех, с кем сбрасывал напряжение.
Заглушая стоны девушки яростным поцелуем, он замер на мгновение на самом пике… так и не дав кончить ни себе, ни Уле. Осторожно вышел. Повернул Улю лицом вниз. Бережно подложил под живот подушку. И вновь ворвался в нежную горячую глубину, покусывая чувствительное местечко между лопатками.
Ульяна вцепившись зубами в подушку, безуспешно пыталась сдерживаться, чтобы не закричать. Но оргазм настиг девушку такой силы, что даже бамбуковый наполнитель не смог заглушить женский стон и мужской рык удовольствия.
Отдыхая после головокружительного завершения дня, к Уле вернулись сомнения и чувство вины, что все эти годы точили девушку изнутри. Каждый раз смотря на Ясю, Ульяна ловила себя на мысли, что у неё хотя бы была дочка, а вот Егор был совсем один.
— Я пыталась тебя найти и сообщить о беременности. — С оправдательными нотками в голосе призналась девушка.
Шмель глубоко вдохнул и шумно выдохнул, прогоняя переживания и нетерпение последних дней. Им необходимо было объясниться. Без этого невозможно было двигаться дальше. Прошлое бы каждый раз о себе напоминало.
— Я знаю. — Тихо начал мужчина. — Это моя вина, что пять лет назад мы потерялись. В ту ночь меня вызвали. Было срочное задание. Я работал под прикрытием. А когда попытался найти тебя вновь, мне сказали, что ты и думать обо мне забыла. Встречаешься с другим, и даже собираешься выйти замуж.
— Неправда! — Встрепенулась Ульяна.
— Тш-ш-ш… — Успокаивающе погладил по спине девушку Шмель. — Знаю. Я уже всё выяснил. Моя ошибка. Я поверил слухам. А надо было выяснить всё самому. В итоге потерял пять
