никогда не осуждаешь.
— Ну что ты, глупая! — отмахивается она, легонько щелкнув меня по носу. — Мы же подруги, забыла? А друзья познаются в беде. Всегда говори, если что, я приду на помощь. Разберемся как-нибудь.
От избытка чувств на глаза наворачиваются слезы. Смаргиваю их, шмыгаю носом. Вот ведь размазня сентиментальная! А все из-за чертовых братьев Волковых. Вынесли мне мозг напрочь, сердце вывернули наизнанку. Живого места не оставили, ироды.
Весь остаток дня проходит как в тумане. Я механически перебираю бумаги, строчу служебные записки, отвечаю на звонки. А в голове — звенящая пустота и обрывки мыслей, одна другой тревожнее.
Как теперь быть? Что делать с Алексом, с нашими отношениями? Удастся ли помириться, вымолить прощение за измену? И стоит ли вообще пытаться, если в душе по-прежнему царит сумбур и неразбериха?
А Макс… Господи, как же больно вспоминать его холодный, безразличный взгляд! Это равнодушие, почти брезгливость во время нашего утреннего разговора. Неужели он и правда считает случившееся ошибкой? Минутной слабостью, недостойной внимания?
От этих мыслей к горлу подступает горький ком, в носу предательски щиплет. Тихонько шмыгаю, прикусываю губу, чтобы не разреветься прямо на рабочем месте. Нет уж, хватит с меня публичных истерик! Наревелась уже будь здоров, пора завязывать.
Так проходит час за часом — в бесплодных попытках сосредоточиться на работе и не думать о своих мужчинах. То бишь, об одном почти-уже-бывшем парне и одном почти-любовнике. Черт, ну почему все так сложно? Почему нельзя просто влюбиться раз и навсегда, без всяких "но", "если" и "наверное"?
От грустных дум меня отвлекает громкий хлопок двери и встревоженный голос Машки:
— Ника, ты слышала новости? У нас ЧП! Леша в больнице, попал в аварию по дороге с работы. Вроде как, серьезно пострадал, без сознания. Сейчас как раз "скорую" ждем.
Меня словно ледяной водой окатывает. В первую секунду тупо смотрю на подругу, не в силах осознать услышанное. Не может быть… Нет, только не это! Только не Алекс!
— Что?! — едва не срываюсь на крик, вскакивая со стула. Ноги подкашиваются, в висках стучит набатом. — Какая авария? Где? Когда? Господи, да что же это такое!
Маша испуганно отшатывается, всплескивает руками. На лице — неподдельный страх вперемешку с сочувствием.
— Да я сама толком не знаю! Только что Макс сообщил, сам не свой от волнения. Вызвал "скорую", сейчас поедет в больницу. Просил тебя позвать, говорит — дело серьезное.
Меня охватывает ужас пополам с леденящей беспомощностью. Лешка, мой Лешка попал в беду! Да что же это за напасть такая! И ведь расстались мы с ним совсем некрасиво, наговорили друг другу гадостей. А теперь я могу вообще больше никогда его не увидеть!
От этой мысли становится так страшно, что едва не теряю сознание. Пошатываясь, хватаюсь за край стола, пытаясь удержаться на ногах. В голове только одно — скорее, скорее к нему! Увидеть, убедиться, что жив. Что борется, не сдается.
— Маш, скажи, где он? — лихорадочно спрашиваю, путаясь непослушными руками в рукавах пальто. Пальцы дрожат и не слушаются, никак не получается попасть в петли. — В какой больнице? Я еду прямо сейчас!
Подруга мнется, опускает глаза. Вижу, что ей неловко, не хочет меня расстраивать. Но делать нечего, придется рвать пластырь разом. Иначе просто себе места не найду от страха и беспокойства.
— Ника, понимаешь… — бормочет она, кусая губы. — Макс просил тебя к нему зайти. Поговорить с глазу на глаз, обсудить… сама понимаешь что. Сказал, чтобы ты никуда не ездила, подождала его здесь.
У меня просто в голове не укладывается. Какого хрена? Леша при смерти, а он о беседах думает? Да плевать я хотела на его желания и распоряжения! Сейчас братом надо заниматься, а не во взаимоотношениях разбираться. Ни стыда, ни совести у человека!
— Передай Максиму Игоревичу, что он может засунуть свои просьбы куда подальше, — чеканю, стискивая зубы. Закидываю сумку на плечо и решительно шагаю к выходу. — Я еду к Леше. Это не обсуждается. А с начальством пусть сам объясняется, если приспичило.
Маша испуганно ахает, пытается меня удержать. Но куда там! Я уже не слушаю — почти бегу по коридорам, путаясь в полах пальто. Сердце колотится где-то в горле, мысли скачут как бешеные. Только бы успеть, только бы застать его живым!
Влетаю в приемную, на ходу выуживая из сумки ключи от машины. И, словно специально подгадав, нос к носу сталкиваюсь с Максом. Он мрачнее тучи, брови сведены к переносице. Сверлит меня колючим, непроницаемым взглядом.
— Ника, ты куда собралась? — холодно интересуется, скрестив руки на груди. — Тебе Маша не передала, что я жду тебя у себя? Нам надо серьезно поговорить.
Задыхаюсь от гнева и обиды. Да он издевается, что ли?! У него брат чуть ли не при смерти, а он играет в непонятки и качает права? Ни капли сочувствия, ни намека на волнение. Как будто речь о чужом, постороннем человеке!
— Максим Игоревич, при всем уважении — идите к черту! — выплевываю ему в лицо, сверкнув глазами. Обхожу застывшего от изумления Волкова и почти бегом кидаюсь к лифтам. — Ваш брат в реанимации, а вы тут политесы разводите. Никакие разговоры сейчас неуместны, увольте. Я еду к Леше, и точка!
— Ника, постой! — кричит он мне вслед, но я уже не слушаю. Захлопываю дверцу лифта прямо у него перед носом и остервенело давлю на кнопку первого этажа. Все, с меня хватит! Дальнейшее промедление просто недопустимо.
Через пять минут я уже мчусь по городу, лавируя в потоке машин. Несусь на красный, подрезаю, игнорирую гудки возмущенных водителей. Плевать на правила, плевать на безопасность! Сейчас меня волнует лишь одно — скорее добраться до больницы, увидеть Алекса. Убедиться, что он жив, в сознании.
И будь что будет! Об остальном подумаю позже. И с Максом объяснюсь как-нибудь потом, на свежую голову. Сейчас мне не до его закидонов и фокусов. Есть вещи поважнее амбиций начальства и запутанных чувств к бывшему.
Господи, лишь бы успеть! Лишь бы не опоздать, лишь бы застать Лешку живым. Я ведь люблю его, правда люблю! Несмотря ни на что. И если с ним что-то случится, просто не переживу. Умру на месте от горя и чувства вины.
Минут через двадцать лихорадочной гонки по городу я влетаю в больничный холл, спрашивая дорогу к реанимации. Дежурная медсестра, окинув меня недоуменным взглядом, нехотя бросает:
— Третий этаж, налево по коридору.
Не тратя время на
