мог осмотреть ротовую полость. Когда врач объявил, что у Жени ангина, мое сердце на мгновение замерло от страха, но профессионализм и спокойствие в его голосе вернули мне уверенность. Доктор заверил меня, что Женя будет в порядке, он нуждается в антибиотиках и постельном режиме. Его спокойный и уверенный тон вернул мне спокойствие.
Он аккуратно сделал малышу укол, чтобы сбить высокую температуру, а затем достал из саквояжа антибиотик, дав первую дозу суспензии. Женя, конечно, заплакал после укола, его маленькое личико исказилось от боли и недоумения. Я взяла его на руки, прижимая к себе, пытаясь успокоить нежными словами и колыбельной, которую он так любил. Потом, когда слезы наконец утихли, я аккуратно уложила его в кроватку, наблюдая, как он постепенно успокаивается и засыпает.
— Температура скоро спадет. Ангина всегда дает высокие цифры. Это нормально. Через день-два станет намного легче. Даже уже завтра вы увидите улучшения. Обернувшись к врачу, я не могла найти слов, чтобы выразить всю свою благодарность.
— Спасибо вам, что приехали среди ночи, — это звучало так недостаточно по сравнению с тем, что он сделал для нас.
Иван, стоявший немного в стороне, следил за происходящим с неподдельным сочувствием в глазах. Когда врач заверил нас, что теперь все будет хорошо, и ушел, сопровождаемый водителем Ивана, я обратила свое внимание на того, что помог мне не задумываясь.
— Иван, я не знаю, как благодарить вас. Вы… вы сделали невозможное, — мои глаза были полны слез благодарности.
— Это было меньшее, что я мог сделать, — улыбнулся он в ответ. — Мой водитель сейчас отвезет доктора, а потом вернется за мной. Не хотели бы вы угостить меня чаем? — Иван улыбнулся и я с облегчением улыбнулась ему в ответ.
— Да, конечно, идемте я угощу вас чаем, — сказала я, чувствуя, как начинаю успокаиваться.
Мы направились на кухню, и я поставила чайник. Разговор с Иваном за чашкой чая в тот поздний час оказался неожиданно нужным. Несмотря на все произошедшие события, я почувствовала себя спокойнее и увереннее, зная, что в этом мире есть люди, готовые прийти на помощь. Раньше я такого никогда не встречала. Для меня это было удивительно. Мы сидели на кухне. В какой-то момент Иван спросил о моей машине, заметив, что я была в замешательстве из-за того, что она сломалась.
— Моя машина… да, она просто вдруг перестала заводиться, — объяснила я, чувствуя, как нахлынуло чувство неудобства от того, что Иван уже столько сделал для нас
— Не беспокойтесь, я пошлю завтра утром кого-нибудь, чтобы посмотрели, что с ней, — сказал он, и его голос звучал так непринужденно, словно речь шла о мелочи. Я опустила глаза, не зная, как выразить всю глубину своей благодарности и одновременно смущения от его безграничной готовности помогать.
— Иван, это слишком… я не знаю, как вас благодарить, — начала я, но он перебил меня.
— Достаточно, что я просто сижу напротив вас и смотрю на вас. Лена. Можно мы с вами перейдем на «ты».
— Да…конечно… Иван внезапно взял мои руки в свои, и его взгляд стал еще более пронзительным.
— Лена, я должен быть честен с тобой. Ты мне очень нравишься. Я знаю, это может показаться неожиданным, но я хотел бы чаще видеть тебя, хотел бы стать ближе…если это возможно.
Я ощутила в его словах искренность, но в то же время внутренняя тревога заставила меня осторожно освободить руки из его теплых ладоней. Он приятный, симпатичный, но внутри ничего не йокает, нет мурашек, нет участившегося сердцебиения…
— Иван, я… со смерти моего мужа не прошло и так уж много, — мои слова звучали неуверенно. — Я пока не готова к новым отношениям. Мне действительно нужно больше времени. Иван кивнул, его взгляд оставался теплым и понимающим.
— Я понимаю, Лена. И я не хочу торопить тебя. Но, пожалуйста, позволь мне хотя бы попытаться. В следующую субботу моему концерну исполняется десять лет, и будет большой банкет. Мне бы очень хотелось, чтобы ты там была со мной. Уверен твой сын к тому времени выздоровеет. Его предложение застало меня врасплох. С одной стороны, это было искушение почувствовать себя снова частью мира, который не ограничивается домашними заботами и тревогами. С другой — я все еще чувствовала себя не готовой к такому шагу.
— Я подумаю об этом, Иван, — сказала я, стараясь скрыть свое волнение. — И… спасибо. За все. Когда он ушел, я осталась одна с кружкой чая в руках и множеством мыслей…а еще рука потянулась к сотовому, чтобы посмотреть нет ли сообщений от Дикого. Но их не было.
После визита Ивана и ночи, проведенной в тревоге за Женечку, дни потекли один за другим. Малышу и правда стало легче. Правда я очень переживала, что даю такому маленькому ребенку антибиотик, но ангина — это очень серьезно. Жизнь постепенно возвращалась в свое обычное русло, но молчание Дикого наполняло мои дни тягостной пустотой. Я старалась занять себя заботами о детях, работой, подготовкой к предстоящему банкету Ивана, но мои мысли постоянно возвращались к Дикому. Его неожиданное исчезновение оставило в моем сердце пустоту, которую я не могла заполнить. Я себя упрекала за то, что так сильно привязалась к человеку, которого никогда не видела, но эти чувства были сильнее меня. Каждый раз, взглянув на телефон, я надеялась увидеть его сообщение, но экран оставался пустым. Наконец, однажды вечером, не выдержав напряжения ожидания, я решила написать ему первой. Мои пальцы дрожали, когда я набирала сообщение:
Лена: Дикий, почему ты пропал? Что случилось? Отправив сообщение, я чувствовала себя еще более уязвимой. Время тянулось медленно, и каждая минута ожидания казалась вечностью. Ответ пришел поздно вечером, когда я уже почти потеряла надежду, что он напишет.
Дикий: Лена, а ты хочешь, чтобы я тебе писал, Алена?
Лена: Наверное…
Дикий: Наверное? Или да?
Лена: Да!
Дикий: А зачем? Спросить как прошел твой день, с каким еще челом ты познакомилась? Или с кем трахалась?
Лена: Я не давала тебе повода считать, что ты можешь так со мной говорить!
Дикий: Говорю как хочу. А я хочу тебя. И никакой сраной дружбы не будет.
Лена: Ты там, а я здесь!
