Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 2009 год

Пьемонт — одна из самых крупных винодельческих областей Италии. Для производства Martini используют местные сорта винограда «треббьяно» и «катаррато»

Mondo Martini

В 1961 году на родине Martini в Пессионе открылся самый большой в Европе Музей вина. В погребах XVIII века и специально построенном здании разместились экспозиции, посвященные знаменитому вермуту, а также истории виноделия в целом. Среди экспонатов — старинные прессы для отжимки винограда, древнеримские амфоры и кувшины, средневековые бутылки и бокалы и многое другое. В 2005 году в музее появилась галерея «Мир Martini», при создании которой были использованы новейшие компьютерные технологии, позволяющие совершить интерактивное путешествие в историю компании, проследить многолетние успехи бренда, увидеть связанные с ним исторические документы, фотографии, рекламные постеры, созданные знаменитыми художниками. Алмаз вместо вишенки

В баре одного из знаменитых нью-йоркских отелей Algonquin появился новый коктейль стоимостью 10 000 долларов. Высокая цена вызвана тем, что на дне бокала с Martini лежит настоящий бриллиант. Желающим попробовать этот алмазный напиток необходимо заявить об этом за 72 часа до посещения ресторана. Ведь обработке и гранению ювелир подвергает только тот камень, который самостоятельно выбрал заказчик. Вино в бокале

Впервые широкое мировое распространение и признание бокал для Martini приобрел после Международной выставки декоративного промышленного искусства в Париже в 1925 году. Он имеет тонкую ножку, защищающую напиток от тепла рук, и конусообразную, расширенную вверху форму (по одной из версий, ведет свое происхождение от широкого бокала для шампанского). В такой бокал емкостью 120—150 миллилитров, наливают коктейли, оставляя сверху примерно один сантиметр. Чистый же Martini пьют из небольших низких стаканов.

«Тема не исчерпана»

Комментирует Дмитрий Соколов, дважды чемпион мира по барменскому искусству, неоднократный победитель Международного конкурса барменов Bacardi-Martini Grand Prix (BMGP):  — Вермуты Martini интересны своими особыми вкусовыми и ароматическими свойствами. Мастера, которые их создавали, добились того, что вермуты стали своего рода «посредником» между вином и крепким алкоголем. Без Martini невозможно представить мировую классику коктейлей: «Мартинес», «Роб Рой», «Манхэттен», «Негрони», «Американо», «Бруклин». Однако сказать, что тема вермута в коктейлях исчерпана, было бы неправильным. Все зависит от фантазии бармена. Хотя вермут для миксологии напиток непростой, потому что вкусовой букет и аромат выражены в нем ярче, чем в любом другом вине. И при смешивании легко можно потерять, «не услышать» какой-нибудь оттенок вкуса или аромата. В коктейле вермут может дать самый яркий вкус, лидировать, а может в большей степени повлиять на послевкусие — в зависимости от того, чего вы хотите добиться. Для коктейлей хороши все виды вермутов Martini, разве что Rose используется реже. Причем они настолько разные, что их можно смешивать и между собой. Например, коктейль «Бронкс» (Bronks), кроме джина, включает Martini Rosso и Martini Extra Dry.

Рецепт коктейля от Дмитрия Соколова

Наглый фрукт

Martini Rosso .. 30 мл

Calvados V.S.O.P. . 30 мл

Ликер Grand Marnier .. 15 мл

Ликер Blueberry .. 5 мл Классика Martini Martini dry

Martini Extra Dry . 15 мл

Джин London Dry   45 мл

Кубики льда (в расчете на половину бокала) Зеленая оливка или завиток лимонной цедры (для украшения). Martini fizz

Martini Rosato . 75 мл

Martini Asti . 75 мл

Бокал для красного вина наполнить на 1/2 льдом, добавить вермут, игристое и ягоды малины, помешать барной ложкой Maestro Martini

Martini Rosso .. 25 мл

Водка ...40 мл Клубничный ликер ...15 мл

Лимончелло .. 15 мл

Бальзамический уксус...1 чайная ложка

Медовый сироп . 1 чайная ложка

Апельсиновая горечь .. 2 капли

Приготовление. Все ингредиенты смешать в шейкере со льдом. Процедить. Украсить половинкой клубники, на которую капнуть бальзамический уксус.  

Анастасия Борисенкова , Александр Лаврин

В 1925 году британский полковник Перси Фосетт отправился в джунгли Амазонки, чтобы попытаться отыскать столицу инков, легендарное Эльдорадо, которое он предпочитал называть «город Z». Экспедиция пропала, завершив тем самым эпоху героических первопроходцев-одиночек. В 2005 году нью-йоркский журналист Дэвид Гранн заинтересовался несгибаемым полковником и неожиданно для себя тоже отправился в Бразилию. Его книга — это и историческое расследование, и трагикоми че ские злоключения современного горожанина, оказавшегося в джунглях. Вскоре она выйдет в русском переводе в издательстве «КоЛибри».

Мы вернемся

В 1925 году, холодным январским днем, высокий элегантный джентльмен спешил по пристани городка Хобокен (штат Нью-Джерси) к пароходу «Вобан» — 511-футовому океанскому лайнеру, отправлявшемуся в Рио-де-Жанейро. Джентльмену было пятьдесят семь, ростом он был выше шести футов, его длинные жилистые руки бугрились мышцами. Хотя волосы у него редели, а в усах пробивалась седина, он был в отличной форме и мог прошагать несколько дней кряду почти без пищи и отдыха, а то и вовсе обходясь без них. Нос у него был кривой, точно у боксера, и во всем его облике чувствовалась какая-то свирепость — особенно в глазах, близко посаженных и глядящих на мир из-под кустистых бровей. У всех, даже у его родных, имелись разные мнения насчет того, какого цвета у него глаза: одни считали — голубого, другие — серого. Однако практически всех, кто с ним встречался, поражала пристальность его взгляда: некоторые говорили, что у него «глаза пророка». Его часто фотографировали в сапогах для верховой езды и ковбойской шляпе, с ружьем за плечом, но даже сейчас, когда он был в костюме и при галстуке, без обычной для него буйной бороды, собравшаяся на пирсе толпа легко его узнала. Это был полковник Перси Гаррисон Фосетт, и его имя было известно во всем мире.

Он был последним из великих первооткрывателей викторианской эпохи, отправлявшихся в царства, которых нет на карте, вооружившись, можно сказать, лишь мачете, компасом да почти религиозным рвением. Два десятка лет рассказы о его приключениях будоражили воображение людей: о том, как он без всяких контактов с внешним миром выжил в первозданных джунглях Южной Америки; о том, как его захватили в плен враждебно настроенные туземцы, многие из которых никогда прежде не видели белого человека; о том, как он сражался с пираньями, электрическими угрями, ягуарами, крокодилами, летучими мышами-вампирами и анакондами, одна из которых его едва не задушила; и о том, как он выходил из джунглей, принося карты областей, из которых до этого не возвращалась ни одна экспедиция. Его величали «амазонским Дэвидом Ливингстоном»; многие считали, что он наделен непревзойденной выносливостью и живучестью, а некоторые его коллеги заявляли даже, что он обладает иммунитетом к смерти. Один американский путешественник описывает его как «бесстрашного человека с несокрушимой волей, с безграничными внутренними ресурсами»; другой замечает, что он мог «обставить кого угодно по части походов и путешествий». Лондонский Geographical Journal, пользующийся непревзойденным авторитетом в своей области, отмечал в 1953 году, что «Фосетт знаменовал собой конец эпохи. Его можно назвать последним из первооткрывателей-одиночек. Дни самолетов, радио, организованных и щедро финансируемых современных экспедиций тогда еще не наступили. Он являет собой героический пример человека, вступившего в единоборство с лесом».

В 1916 году Королевское географическое общество (КГО) с благословения короля Георга V наградило его золотой медалью «за вклад в создание карт Южной Америки». И каждые несколько лет, когда он, отощавший и измученный, выныривал из своих джунглей, десятки ученых и разного рода знаменитостей до отказа набивались в зал Общества, чтобы послушать его доклад. Случалось, среди них был и сэр Артур Конан Дойл, который, как говорили, во многом основывался на опыте Фосетта, когда писал свой «Затерянный мир», вышедший в 1912 году. В этом романе путешественники «уходят в неведомое» где-то в Южной Америке и на укромном плато обнаруживают страну, где обитают динозавры, избегнувшие вымирания.

Спеша в тот январский день к сходням, Фосетт до странности напоминал одного из главных героев дойловской книги — лорда Джона Рокстона: «В нем было нечто и от Наполеона III, и от Дон Кихота, и от типично английского джентльмена... Голос у лорда Рокстона мягкий, манеры спокойные, но в глубине его мерцающих голубых глаз таится нечто, свидетельствующее о том, что обладатель этих глаз способен приходить в бешенство и принимать беспощадные решения, а его обычная сдержанность только подчеркивает, насколько опасен может быть этот человек в минуты гнева».