не лучше ее…
— Хорошо, что ты сказала мне правду, Зой. Так лучше. Легче, когда знаешь. Плохо, когда живешь во лжи и иллюзиях.
— Ягодка, с каких это пор тебя потянуло на философию?
— с недавних. Максим с Настей возвращаются из отпуска послезавтра. Меня ждет ад, Зойка. Не понимаю, куда бежать?
— Старики не переехали?
— Нет.
Мой дом уже не кажется мне уютным и теплым. Плюхаюсь на диван в прихожей, вспоминая, с какой любовью выбирала краску для стен, мебель и уютные мелочи… Мы с Максом проверяли прочность матраса в мебельном магазине. Он завалился на кровать и притянул меня к себе. Мы хохотали и обнимались… Целовались, нежности друг другу шептали… А потом приперся продавец и нас прогнал.
А теперь я в спальню страшусь входить. Противно. Кажется, он и сюда ее приводил, в наше семейное гнездо. Осквернил наш храм любви своей бабочкой.
Зойка сейчас бы обязательно сказала, что я философствую. А надо просто забить на все, перевернуть страницу и жить дальше.
Не хочу подниматься с дивана. Так и сижу в темноте. Слушаю свое взволнованное дыхание. А
потом тишину разрезает трель входящего вызова.
— Юрий? Добрый вечер и вам. Что-то случилось?
— Сонечка, с нами Герман Викторович связывался. Квартиру нам нашел подходящую и за два месяца заплатил — первый и последний. Все как положено.
— Как? Я же не давала ему адрес. Он ведь…
— Приходил его юрист. Сказал, что они запросили выписку какую-то. Хотели сделать сюрприз, наверное? Можно ведь было напрямую спросить у вас, ведь так?
Так. Только Герман постеснялся звонить мне. Не захотел объясняться. Или нужных слов не нашел.
— Юрий, вы завтра съезжаете? — с надеждой в голосе спрашиваю я
— Да, Сонечка. Анна Григорьевна моя окна помыла, чемоданы собрала. Я вам позвоню, ключики передам. Новые, кстати. У вашего Максима таких нет.
Боже, наверное, Вселенной стало меня жаль? Вскакиваю с дивана и включаю свет. Надо вещи собрать, договориться с Семенычем — он у нас в отеле грузчиком работает.
Надо Настюхин письменный стол разобрать. Стоп!
А Максим разрешит его увезти? Стол на его деньги куплен, как и мое трюмо.
— ладно, Сонька, пока займемся вещами, — потираю руки я.
В кухне стерильная чистота. Я неделю к плите не притрагивалась. Не ужинала толком…
Перекусывала на работе, а дома пила кофе.
Что там Зойка про похудение говорила? Ну, да… Вещи на мне висят. От стресса и не такое случается. Распахиваю дверь в ванную и сгребаю баночки и флаконы в небольшую, квадратную сумку.
И на весы заодно встаю… Сейчас вот взвешусь, а их с собой заберу. Имею право — на свои покупала.
Минус шесть килограмм. Что-то здесь не то. Быть такого не может. Приходится провести эксперимент со взвешиванием три раза, чтобы поверить цифрам. Не такого я хотела похудения.
«Зой, я похудела на шесть килограмм».
«Тренажер, недожор и хороший ухажер? Все дело в этом, Сонечка?», — отвечает Зойка.
«Да, всего понемногу. Старики позвонили, завтра съезжают. Герман как-то адрес их узнал.
Странно. Я ведь не давала».
«Это я дала. Не убивай меня только. Блин… Неужели, не могли что-то придумать? Какое-то объяснение?»
«Не буду убивать. Я вещи собираю, Зойка. Завтра буду потихоньку перевозить их. Не смогу я больше с Максом… Даже в разных комнатах жить не смогу».
«Понимаю. Приехать к тебе? Вместе быстро справимся».
«Давай. А я пока суши закажу. Дома шаром покати»
«Это точно ты, ягодка? Шаром покати — обычно про меня… Ладно, скоро приеду, жди».
Софья
— ЭЙ, поаккуратнее со столом!
Я все-таки решила его взять. Пусть только Макс посмеет что-то возразить. Трюмо я, кстати, тоже захватила.
Уверена на все сто, что капустница им пользоваться не станет, потребовав купитьновое. Хотя… С
чего я решила, что Алина будет жить в нашем доме? Литовский ни за что не заплатит мне отступные. Да и нет их у него… Не стал бы обеспеченный мужик проворачивать аферы с чужими деньгами и квартирами.
Как же хорошо, что я залезла в телефон мужа.
При другом раскладе, капустница бы уже давно жила в моей квартире. Нежилась в ванне и трахалась с Максимом на моей кровати.
А так… Здесь буду жить я. Я и Настюха.
— Хозяйка, принимай работу, — басит грузчик Гриша. Его мне подогнал Семеныч. — Пленку с мебели отодрали, ничего нигде не поцарапали
— Ну и молодцы. Вот, держите, — протягиваю деньги.
Парни уходят, возвращая долгожданную тишину. Я дома… И я смогла. Сберечь себя от грязи и сохранить достоинство. Наверное, я молодец?
Включаю телевизор и разбираю чемоданы. Настюха расстроится, конечно. Я ей ничего еще не говорила. Дочка любит наш дом. В прошлом году я соорудила во дворе беседку из деревянных реек. Покрасила ее белой краской и сшила холщевые занавеси, защищающие от солнца и мошкары. Прошлым летом мы ужинали в ней, пили чай с домашним пирогом и любовались закатами…
Все теперь в прошлом. Вся жизнь словно в унитаз спущена. Была и. не тее.
Зойка приезжает ко мне в гости вечером. Помогает развесить шторы и разложить по шкафчикам кое что из посуды. Надеюсь, Максим не станет претендовать на мои тазы и сковородки.
В день «Х» льет дождь. Природа страдает вместе со мной. Порывы ветра сносят пластмассовые ведерки, лежащие в песочнице, лепестки флоксов, обильно растущих в палисаднике под окном, и спелые абрикосы с дерева. Они падают на землю с тихим стуком.
Обеспокоенно смотрю в окно, гадая, как поступить? В такую грозу самолет не посадят.
Звоню в аэропорт. Оператор успокаивает мое волнение, гарантируя своевременную посадку.
Прыгаю за руль и еду в встречать дочь. Ливень к тому времени прекращается.
Ловлю себя на мысли, что волнуюсь только за дочку… И Германа. Он уехал, ничего не объяснив, но память о мужчине продолжает жить в моем сердце.
Он мне звонил, конечно… Но я не ответила. Не время нам сейчас объясняться. Пусть разбирается со своей Ритой, а я займусь разводом. Я даже не поблагодарила его за помощь с переездом стариков. Сделаю это лично, пусть он только вернется.
Верите, я даже наряжаться не стала. Поехала в аэропорт, облачившись в джинсы и белую рубашку. Плевать мне на мнение Макса и его любовницы. Они могут считать меня жалкой. Даже проигравшей… Но я-то знаю, кто проиграл на самом деле?
— Настенька, родная моя!
Бегу навстречу дочери, завидев ее в толпе. На хмуро бредущего рядом Макса не смотрю.
За ним волочится Алина. Тянет безвкусный чемодан на колесиках. Вид у
