Угрин Таэрон, Фирил Миддэй и Мисала Бримен — объединили свои армии и очистили северные горы от урукхайских племен, оттеснив их на холодные пустоши.
— Не были они полководцами, — рассмеялся Агнар. — И благородными тоже. Эти сказки для архивных буквоедов. У благородных эльфов в те времена не было столь коротких имен. Отец рассказывал мне настоящую историю. Эти трое были кондотьерами, обычными наемниками. Им дали денег из королевской казны на наем вольных вояк и отправили покорять эти горы. Маверранумская армия была здесь бессильна, а методы этой троицы оказались более действенны. Дисциплина и правила обосновались тут много позже, чем закон силы и добычи.
Гилэстэл, в чьей библиотеке имелся оригинал летописи истинных событий, изложенных со всеми подробностями, изобразил недоверчивое удивление.
— Вы меня разыгрываете?
— Ничуть. Что означало слово «фарн» на языке живших тут племен, знаете?
— М… Нет.
— «Часть добычи», «доля». Так что Мидфарн, Таэрофарн и Бримфарн — всего лишь три части добычи Таэрона, Миддэя и Бримена! Смешно, не правда ли? А гербы! Где еще в мире вы найдете на гербе гадящего барсука?
— Простите? — хохотнув, не сдержался Астид, заворожено внимающий рассказчику. — Вы говорите о гербе Мидфарна? В «Геральдическом томе» есть описание этого герба, я сам читал. Барсук, символизирующий трудолюбие и бережливость, с киркой в лапах, на фоне золотой горы, символизирующей богатство горных недр. Нормальный работящий зверь.
— Официальная версия такова, — кивнул со смешком Агнар. — Предание же гласит, что однажды голодный Миддэй, охотясь на барсука, догнал его у самой норы. Опасаясь, что ужин скроется, Фирил швырнул в него свое оружие. Но то была не кирка, а чекан, переломивший барсуку хребет. Когда Миддэй схватил зверя, тот, прежде чем сдохнуть, обделался ему на руки. Уж как в этой куче оказался золотой самородок, лучше рассказал бы сам барсук. Миддэй был не дурак, раскопал нору, и наткнулся на жилу. Так что источником его богатства стало барсучье… хм… Когда позже его спросили, что изобразить на гербе новоявленного дворянина, он так и сказал: «Гадящего золотом барсука». Но, сами понимаете, цензура.
Астид едва сдержал хохот, а Гилэстэл сжал переносицу, попутно смахивая выступившие от беззвучного смеха слезы.
— Вот этого, признаюсь, не знал. Боюсь спросить, что на самом деле означает росомаха на гербе Бримфарна?
— Только то, чем она и является, — притушив улыбку, ответил Агнар. — Ярость и жадность. Как и владелец этого герба. Этот зверь — предостережение, что территория занята.
— Ваш герб выглядит самым понятным, — бросив взгляд на трепыхающийся над головой стяг, сказал Астид. — У него тоже есть история, или это просто символы?
— Угрин Таэрон пал в бою, сраженный ударом урукхайского топора. Его принесли домой на залитом кровью щите. Дворянский титул получил его старший сын, избравший гербом щит, обагренный кровью отца, и отражающий удар вражеского топора. Серебряную гору добавили много позже, когда обнаружили на землях Таэрофарна олово и серебро.
— Благодарю за познавательный экскурс в историю, — улыбнулся Гилэстэл. — Я получил истинное наслаждение от нашей беседы. И от мастерства ваших солдат.
Строевая подготовка завершалась. По лагерю распространялся запах дыма и еды. Командиры выстроили свои сотни и по очереди подходили к военачальнику с докладами об окончании тренировки. Выслушав их и отпустив солдат на отдых, Агнар обернулся к Гилэстэлу.
— Кстати, что касается индивидуальной подготовки… На сегодняшней тризне будут показательные бои, в которых все желающие могут принять участие. Ручаюсь, вам понравится.
Глаза Астида при этих словах возбужденно блеснули.
По обычаю Таэрофарна тела павших воинов кремировали. За пределами лагеря на выгоревшей площадке с пепельными пятнами сложили погребальный костер. Агнар сам поднес факел к груде дров, на которой лежало тело Туве. Воины ударами мечей о щиты почтили помять товарища.
— Разве это всё, чем мы можем проводить Туве Эрскена, нашего брата и одного из лучших воинов Таэрофарна? — крикнул Агнар, когда грохот утих.
— Нет! — раздался крик сотен голосов.
— Он бился достойно, отдав свою кровь и жизнь! Так вернем ему хотя бы пролитую кровь, если не можем вернуть жизнь!
— Да! — взревели ряды.
Агнар приглашающе махнул ладонями, и из строя торопливо вышли два десятка ратников с мечами. По знаку военачальника поединки начались. Как только кто-то из поединщиков получал ранение — легкий порез или укол, он шел к полыхающему погребальному костру, чтобы несколькими каплями крови из полученной раны окропить его. А затем возвращался в строй.
Астид, глаза которого в первые минуты состязания загорелись интересом, разочарованно вздохнул и пробормотал: «Символическая показуха». Гилэстэл услышал.
— Терпение, Астид. Это пока лишь проводы. Солдаты подразделения прощаются с товарищем.
На площадке остался последний солдат. Он подошел к костру, сделал надрез на предплечье, стряхнул выступившую кровь в огонь и вернулся в строй. Агнар оглядел ратные ряды.
— Я объявляю состязание! Лучший из вас получит награду — тридцать серебряных монет и право занять место Туве в моем отборном отряде!
По рядам пробежал взволнованный гомон. На площадку, помахивая мечами, неторопливо вышли эльфы из свиты Агнара и остановились в ожидании, скользя глазами по воинским шеренгам. Не остался в стороне и Лейнолл. Из рядов навстречу к ним выбрался первый смельчак. Агнар поощрительно улыбнулся ему, и кивнул эльфу слева от себя.
Ратнику, возжаждавшему денег и славы, удалось продержаться на ногах полминуты. Его фиаско раззадорило остальных, и к экзаменаторам на воинское умение выстроилась очередь.
— Ходить строем у них лучше получается, — хмыкнул Астид, понаблюдав за претендентами.
— Не суди строго, — ответил Гилэстэл. — Они солдаты не по призванию, а по призыву. Крестьяне и ремесленники.
Тем временем очередь редела. Разочарованные вояки, потирая ушибы, возвращались в строй. Гилэстэл указал Астиду на рослого широкоплечего парня, вступившего в поединок с одним из эльфов. Полукровка одобрительно кивнул: умения владеть мечом претенденту недоставало, но сила и напор сделали свое дело — он продержался больше пяти минут и умудрился устоять на ногах. Агнар одобрительно хлопнул парня по плечу, оставив стоять подле себя. Еще один, на которого пало внимание, был невысок и худ, но вёрток и проворен, словно куница. Пока два отобранных претендента ожидали в сторонке, ревниво косясь друг на друга, появился третий — степенный муж средних лет. Высокий, сухопарый, он привлек внимание Астида тем, что не тряс мечом, не выставлял его перед собой, словно пытался отогнать собаку палкой. Он не стал нападать первым, как действовали остальные, а занял оборонительную позицию, внимательно следя за движениями оппонента. Противостоящий ему эльф так же, как Астид, распознал опытного воина — в глазах появился интерес. Их поединок длился дольше остальных. Итогом стал уважительный кивок эльфа и жест, приглашающий занять место возле
