но по-прежнему самой правдоподобной оставалась сказочная версия того, почему свойства перьев проклятого стража усилены. Теперь-то я знала, что вышла замуж за истинного короля, несмотря на то, что Лесар и Орфес надо мной посмеивались. Да и пусть! Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
— Время позднее, — подытожил граф. — Каждому есть над чем подумать, а молодым с утра еще королевский приказ выполнять.
Кайо мне не нравился, но все же главным злом Леандора я его не считала. Если только косвенно. Было совсем рядом кое-что масштабнее, злее и страшнее. И тем не менее, как бы это дико не звучало и не выглядело, а простыню придется отдать королю, раз она ему так спешно понадобилась. Главное, чтобы все остальное досталось мужу.
Книгу отец пообещал передать через Аору. Мы проводили всех гостей, и я улыбнулась все еще встревоженному Киту.
— Идем, покажу тебе свою девичью спальню, хотя балкон ты уже успел в ней рассмотреть, — весело подмигнула мужу и, он стал еще бледнее, что меня, несомненно, обеспокоило. — Есть проблемы?
— Есть, — кивнул мой проклятый страж, и на бледной коже проступили багровые пятна.
Или волнуется, или стесняется. Я склонялась ко второму варианту. Хотя, чего ему стесняться с такой-то внешностью? Разве что…
Конечно, я сразу все причины и озвучила. Зачем-то.
— Обет целомудрия? Девственник? Импотент? — спросила я.
Китрэн еще сильнее разволновался.
— О каком патенте речь? — спросил он.
Я растерялась.
Что в таких случаях делают? Утешают? Подбадривают? Может быть, танец какой танцуют?
Мой эротический опыт на Земле был скромным. И, как правило, достаточно было раздеться, чтобы «патент» заработал. Как с этим обстоят дела у арсов, я пока не знала, но судя по довольным лицам сестер — обстоятельно и регулярно.
Более того, мой супруг в вечер нашего знакомства и после проявлял чудеса активности, являя мне горячий темперамент и необузданную страсть. Так что же ему мешает сейчас?
Да, о проблемах интимного характера лучше говорить шепотом и наедине. Пришлось снова брать его за руку и вести в опочивальню. Кит, конечно, не сопротивлялся, но и резвым кабанчиком не скакал в нетерпении. Так… Плелся следом, словно я ему не секс предлагала, а дрова порубить на морозце.
В комнате хлопотала Аора, ей помогали две служанки. Кровать застелили изумительным расшитым бельем, на тумбочки поставили вазы с цветами, источающими тонкий аромат свежести. Добрая нянюшка аккуратно сдвинула разложенные на письменном столе книги и чертежи и водрузила туда поднос с фруктами, напитком и закусками.
— Легких крыльев вам, милорд, — пожелала Аора Киту, чем совсем его ошарашила.
А мне всунула в руки две небольших, но очень старинных книги. Я тут же посмотрела на обложки. Одна книга была обещанная — о древних законах, вторая же называлась «Род Стэв», и она меня заинтересовала больше, что, собственно, по моему лицу и поняла старая служанка.
Она сложила руки на груди и покачала головой, желая меня пристыдить, а когда я не пристыдилась, добавила:
— В такую-то ночь разве ж книжки читают? Эх, птичка моя, да кабы мне такой красавчик достался да в младые годы… эх… я бы не только книги, а все алфавиты из головы выкинула и только им любовалась.
И она, ворча и покрикивая на служанок, удалилась, плотно прикрыв за собой дверь.
А у меня тоже смущение было. Вот сейчас, когда мы остались совсем одни, я его почувствовала.
Сидит прекрасный мужчина, перед которым стоит не менее прекрасная девушка, на нее не смотрит и грустит — что бы это значило? При этом, он не отрицает, что между нами есть проблемы. Кстати, и в прошлый раз после крышесносных поцелуев, прижимаясь ко мне, страж просто уснул, даже не предприняв попытки соблазнить.
Проблемы, как говорится, на лицо, а время поджимает.
Если мы завтра извращенному Кайо не отправим в подарочек простыню с девственной кровью, то тогда точно прощай Леандор и все надежды на счастливую жизнь.
И как быть? Уговаривать? Я понимаю, тебе сейчас нелегко, но понимаешь, надо себя преодолеть, а меня превозмочь. Или, может быть, достань патент я его поглажу? Фу…
Настроение портилось стремительно, самооценка снизилась до плинтуса, а секса уже не очень-то и хотелось. Подстегивало только чувство долга, потому что всю жизнь прятаться я бы не смогла. Для меня семья очень много значила, а Кит сегодня стал ее частью.
Я села рядом и спросила:
— Какие у нас проблемы?
Китрэн посмотрел на меня так, словно я была не я, а кто-то совершенно чужой. Ни теплоты во взгляде, ни задорных искорок в глазах, а ведь я знала, как красиво он улыбается.
Впрочем, следующий его вопрос все расставил по своим местам.
— Кто ты, Свет?
Сначала я, конечно, не поняла, поэтому ответила с точки зрения анатомии:
— Девушка…
— Кто ты, Свет? — повторил Кит. — Кто ты и твои сестры? Две из вас арсы, третья — человечка, но родственная связь сильная. Вы изъясняетесь странными словами, порой сравнивая Леандор с каким-то домом. В тебе бурлит магия, но при этом нет крыльев, Свет! И, проклятые боги, не зная этого, я едва не погубил тебя там, на скале. Вы такие сильные, но в то же время такие слабые и нуждаетесь в защите. Кто вы, Свет?
А я-то про патент думала! Вот глупенькая! Да по сравнению с патентом, милый, все остальное пустяки. Впрочем, я не собиралась скрывать от Кита ничего. Почти ничего, мало ли что в жизни случится.
— Я твой Свет, Китрэн Стэв, это самое главное, что ты должен знать обо мне, если, конечно, не надумаешь отказаться и сбежать в свою старую проклятую жизнь, — усмехнулась я, наблюдая, как синие глаза становятся еще больше.
— Я пытался отказаться от тебя сразу, но ты осталась, и я больше не смогу этого повторить, — тихо, очень проникновенно произнес он. — Когда ты рядом, все внутри теплеет, я становлюсь лучше, сильнее, справедливее, а без тебя один мрак вокруг, Свет. Но я хочу знать о тебе все.
— Тогда клянись, что никогда не оставишь меня, что всегда будешь лететь на мой свет, и даже когда мрак заставит усомниться во мне, ты будешь слушать свое сердце! — не знаю, зачем мне нужна была эта клятва, но что-то подсказывало — я поступаю правильно.
— Клянусь, — прошептал Кит и обнял меня, притянув к себе, а потом и вовсе пересадив к себе на колени. — Расскажи, Свет…
И я рассказывала о Земле, о детском доме и приемных родителях, о смерти и новой жизни, об обретенном
