Камраль сразу подумал о погребенной у колодца змее, но тут же одернул себя: нельзя так поддаваться эмоциям. В последнее время жизнь его и впрямь отравлена, но все же не в прямом смысле слова!
Он спрятал полученную от Внттига справку, взял лопату и пошел к тому самому месту у колодца. Оно уже поросло травой. Поработав лопатой, Камраль быстро откопал крышку от картонной коробки, но, к его удивлению, под ней не было никаких останков. И, даже просеяв землю сквозь решето, он не нашел ни одной косточки, ни одного кусочка кожи. Потом вспомнил о замечании Виттига и вскопал землю вокруг колодца, и ходов крота или землеройки не обнаружил. Видимо, тело змеи полностью разложилось… Он мысленно повторял эту фразу, стараясь осознать ее значение. Полностью разложилось… Но каким образом? Камраль был так напуган и озадачен этим таинственным обстоятельством, что еще раз просеял сквозь решето кучку земли — и опять ничего не нашел. Тогда он бросил лопату, поднялся в свою комнату, налил себе коньяка и выпил залпом.
Что происходит с окоченевшими трупами? Камраль попытался сосредоточиться. Физик надеялся отыскать в своей памяти хоть какие-то обрывки знаний из области биологии (как блистал на семинарах по биологии Роберт Виттиг!..). Кажется, особую роль тут играют расположенные на коже рецепторы, воспринимающие перемену температуры и прочие раздражения. Считается, что эти рецепторы невероятно чувствительны и даже могут заменять головной мозг. И вполне можно предположить, что они отвечают и за приведение в действие некоторых защитных механизмов, например, за выделение той желтоватой жидкости, которой ужи брызгают, когда чувствуют себя в опасности. А ведь он долго мучил эту змею, прежде чем обезглавить и рассечь на куски. Правда, никакой жидкости она не выделяла, но кто знает, как вели себя при этом органы внутренней секреции? И разве не могла она разложить саму себя? Очень быстро, при помощи какого-нибудь гормона или фермента? Камраль почувствовал, что нервы вот-вот сдадут, и решил сесть за работу, чтобы отвлечься. Но неразрешенная загадка не давала ему покоя, и вскоре он вскочил из-за стола и спустился вниз, к колодцу.
С немалым трудом Камраль сдвинул крышку и заглянул в колодец. Сперва он увидел лишь свое отражение, но потом заметил на поверхности воды двух змей. Двух маленьких ужей. Должно быть, они свалились в колодец, долго там плавали и наконец, обессилев, захлебнулись… Эта новость успокоила Камраля. Вот и найдена причина загрязнения воды. Ничего невероятного не произошло. Видимо, крышка была сдвинута; через эту щель и полезли ужи… Но тут Камраль увидел, что на дне колодца лежат еще четыре серых змеиных тела. Видимо, эти утонули совсем недавно и еще не успели всплыть. Он сходил к плавательному бассейну и принес сачок. Подходя к колодцу, услышал тихий всплеск, а затем увидел, как полдюжины небольших ужей проползли по сдвинутой крышке и скрылись в колодце. («Змеиные бега!» — подумал профессор.) Камраль бросился к колодцу, чтобы спасти змей, но, глянув вниз, увидел, что они уже лежат на песчаном дне рядом с четырьмя другими, — это было странно, ведь ужи, как известно, отлично плавают. Он достал их всех сачком из воды и вытряхнул на траву. Восемь ужей были мертвы, но два шевелились — еле-еле, словно после глубокого забытья. Впрочем, очень скоро эти два ужа окончательно пришли в себя и… снова поползли к колодцу.
Камраль изо всех сил налег на крышку и, передвинув ее, закрыл колодец. Змеи (а они были уже очень близко к цели) так рассердились, как будто у них что-то отняли. Он поймал их и отнес на другой конец участка, и они остались лежать на солнцепеке, решив, очевидно, немного передохнуть. А Камраль решил замазать гипсом все щели между крышкой и краем колодца. Закончив работу, он сел на разогретую солнцем крышку и стал гадать, что же могло случиться с его колодцем. И с трудом поборол в себе искушение открыть его и еще раз заглянуть туда.
Вечером из города приехала его жена, и с нею — чета Виттигов. Для Камраля это было приятной неожиданностью. «Хорошо поработал?» — спросил Виттиг, указав глазами на рабочий стол Камраля, где, естественно, царил беспорядок. «Ничего»; — ответил тот, не проявляя особого желания говорить на эту тему.
Тем временем женщины приготовили еду, и все уселись ужинать. Сперва они долго жаловались друг другу на своих взрослых детей, которые лишь изредка давали о себе знать (впрочем, это верный знак, что дела у них идут неплохо). С каждым бокалом разговор становился все веселее и тривиальнее и наконец превратился в оживленную болтовню двух женщин и двух мужчин, которые давно знают и любят друг друга. Они все чаще улыбались и старались прикоснуться друг к другу, даже без всякой нужды. Камраль, который все ласковее поглядывал на Грит Виттиг (а точнее, на ее колыхавшиеся под блузкой груди), вдруг заметил, что пол начинает качаться. Со словами «не могу больше сидеть» он встал из-за стола и лег на ковер лицом вниз. «Вот так лучше всего, — сказал он. — Змеи знают, что делают. К черту двуногих! Им сверху видно больше, чем змеям снизу, но они не чувствуют землю телом! Знаете ли вы, — тут Камраль перешел на крик, чтобы сидящие за столом лучше его расслышали, — видели ли вы, как изящно скользит в траве гибкое змеиное тело?» — «Конечно, видели», — сказала Гpит Виттиг, ложась рядом с ним на ковер. Она сразу же принялась дышать ему в ухо; взглянув через ее плечо, Камраль увидел, что Роберт Виттиг и Мод внимательно и как-то очень странно на него смотрят. Он подумал, что сейчас они начнут медленно раскачиваться и высунут из полуоткрытых ртов раздвоенные языки. Но тут ему на лицо упали густые волосы Грит Виттиг и он ничего не увидел.
Потом, в темноте, они пошли к бассейну купаться. Войдя в воду (а она была удивительно теплой), Камраль лег на спину и расслабился. К тому моменту, когда к нему подплыла Грит, он успел окончательно утратить ощущение пространства. «Мы одни», — сказала Грит. Они обнялись. Не тело извивалось у него в руках, и он подумал, что так, наверно, переплетаются друг с другом спаривающиеся змеи.
На следующее утро, когда Камраль встал, он обнаружил Роберта Виттига на кухне. Стол был уже накрыт, гудела кофеварка. Камраль увидел в углу незнакомую канистру, и, кивнул на нее, спросил:
— Ты привез воду с собой?
— Ну да, — спокойно ответил Виттиг. — Такую ты нигде не достанешь. Прямо из лейпцигского водопровода.
Однако Камраль почувствовал: за этим шутливым тоном что-то кроется. И действительно, следующая фраза Виттига прозвучала уже иначе:
— Советую тебе брать воду из этого колодца только для мытья и стирки. А лучше бы и вовсе ею не пользоваться.
— А что такое? — с притворным безразличием поинтересовался Камраль.
— Там фермент какой-то непонятный.
— Что еще за фермент? — спросил Камраль, выдерживая прежний тон. — Ведь в заключении речь идет о кишечных палочках и энтерококках. Про ферменты там ничего не сказано. И еще там было написано, что ты, как бактериолог, рекомендуешь брать воду для кофе только из этого колодца.
— Помню — вздохнул Виттиг. — И все-таки лучше этого не делать.
— Но что случилось? — теряя самообладание, крикнул Камраль. Их жены, только что вошедшие с улицы, в изумлении замерли у порога. И Виттиг стал объяснять:
— Пробу этой воды я поставил у себя в кабинете, чтобы посмотреть, как будет изменяться ее цвет. Через пару дней я открыл банку — понюхать, ведь по цвету еще ничего нельзя было понять. И тут в банку попала муха…
— И что же? — спросил Камраль, хотя уже догадывался, чем все закончилось.
— Да ничего… — сказал Внттиг. — Она даже не попыталась выбраться из воды. Я протянул ей карандаш — никакой реакции. А тут пискнул Мики — ну ты знаешь, моя белая мышь. У него кончилась вода в блюдце. Я налил ему этой воды и пошел в лабораторию: Каргут меня позвал. Когда я вернулся, Мики лежал в блюдце мертвый. А воды там было так мало, что утонуть не могла даже мышь.
— И как ты это объясняешь? — спросил Камраль.
— Никак, — уныло ответил Виттиг. — Одно могу сказать: виноват какой-то фермент… Кстати, ты слышал: недавно на побережье Флориды выбросилось целое стадо китов, и тоже никому неизвестно, в чем дело… Ну а с этой водой я еще поработаю может, что и прояснится.
После завтрака Виттиги уехали, прихватив с собою Мод. Камраль надеялся, что его жена останется с ним, но она, как оказалось, и слышать об этом не хотела.
— Побудешь еще денек? — спросил он.
— Нет! — сказала Мод. — Для чего? Я приехала только сказать тебе, что встречалась с адвокатом.
— А, ну-ну, — вздохнул он. — Я не возражаю. Впрочем, если бы осталась до вечера, мы могли бы прямо сегодня договориться, как нам быть с жильем.
Камраль говорил размеренно, как робот, — так, словно эти слова были заложены в него, как программа в компьютер. Но в душе он все же надеялся, что она почувствует, как ему скверно и останется хотя бы на один день.
