же мне туда подниматься?
Посреди комнаты в расползающейся по паркету луже валяется одежда, ботинки на рифлёной подошве, ещё пара запасных ледорубов. Это целая коллекция альпинистского снаряжения: цветные верёвки, карабины, какие-то страховочные устройства и зажимы из незнакомого материала. Я не самый большой специалист в лазании по скалам, но такого оборудования в наших магазинах точно нет. В ответ на мои догадки Пестиримус сообщает:
– Позаимствовал. В будущем. У них там с этим получше. Будь добр – собери всё и сожги.
– И что, мне во дворе костёр разводить? – спрашиваю я, хотя вопрос риторический. – А где мне дрова взять? На Садовом кольце нарубить?
– Хорошо, выброси. Только чтобы никто видел и не нашёл.
Я извлекаю ледоруб из дверцы шкафа. В ней остаётся изрядных размеров дыра, с которой непонятно что делать. Ладно, будем считать её вентиляцией. Тем временем Пестиримус выбирается из-под груды одеял, у него такой вид, словно нечего не произошло, а восьмитысячники он штурмует каждую неделю:
– Как же там холодно! В христианской религии ад неправильный. Вот в скандинавской мифологии – другое дело: у них в аду стоит нескончаемый вечный холод. Только что проверил – их ад круче.
Из кладовой извлекаю пару полиэтиленовых мешков, в них помещается всё, кроме ледоруба и куртки. Во дворе у мусорного бака встречаю дворника, тот занят своим обычным делом – пытается с помощью метлы вырыть яму под тротуаром.
– Ты такую красивую куртку выбросить хочешь? – Равиль смотрит на меня с явной укоризной. – И не жалко?
Ярко-красная куртка действительно хороша – у неё отстёгивающийся капюшон, карманы на кнопках и толстая подкладка из какого-то упругого материала. Протягиваю её Равилю, он, наконец, скидывает с себя дождевик и примеряет обнову. Куртка сидит как влитая.
– Самый раз, – говорю я, напрочь забыв о приказе Пестиримуса. – Носи на здоровье.
– Спасибо, родной! – дворник продолжает меня благодарить, пока я иду обратно к подъезду. – Зачем выбрасывать такую ценную и красивую вещь!
Вернувшись, я замечаю, что Пестиримус ведёт себя странно. Видно, что он не находит себе места, потом начинает фыркать и вертеть носом. Потом прячется под диван и сидит там, не издавая ни звука. Через минуту пулей вылетает оттуда и неожиданно прыгает мне на руки, пытаясь засунуть нос в подмышку. Сначала и ничего не понимаю: может, это из-за длительной нехватки кислорода или на верхотуре ему мозги отморозило? Потом до меня доходит, что его снова трясёт мелкой дрожью, словно в животе у него работает неисправный миксер. Он боится! Задиристый, безумно храбрый Пестиримус, покоритель Эвереста, напуган до смерти.
– Ты должен ни о чём не думать! – говорит он шёпотом едва слышно. – Не думай!
– Я так не умею.
– Тогда прикинься полным идиотом. Ты сможешь. Ты так уже делал.
Я начинаю с лица. Придаю ему максимально тупое выражение. Сдвигаю зрачки к переносице, традиционно открываю рот и пускаю слюни – надеюсь, что почти получилось. Однако Пестиримус недоволен.
– Не верю! – сообщает мне он, невольно копируя строгие интонации Станиславского. – А раньше было вполне себе ничего.
Видимо, за последнее время я поумнел. Впрочем, сейчас это вредит делу.
– Тогда попробуй уснуть. Когда ты спишь, у тебя в голове полная каша. Обнажённые человеческие самочки жаждут заниматься спариванием. То, что надо!
– Я не умею засыпать вот так сразу. Но вообразить что-нибудь про самочек – попробую.
Ладно: я – чистильщик бассейна. У меня загорелое тело культуриста, из одежды – почти ничего, кроме джинсового комбинезона. Дама в откровенном купальнике сидит в шезлонге в изящной позе, лица не видно из-за широкополой шляпы. Подхожу ближе: «Мадам, как пройти к воде?» Именно в этот момент с моим воображением случается катастрофа: из-под полей шляпы появляется строгое лицо тётушки, она скрипучим голосом сообщает: «Незачем смотреть всякую порнуху!»
– Ты всё испортил! – в голосе болонки звучит нескрываемая тревога, – а говорил, что не идиот! Тогда думай ещё! О чём-нибудь другом.
– О чём?
– О чём угодно, кроме меня. Об экзаменах, о рок-н-роле, о политике! – с Пестиримусом случается паника. – Они нас найдут!
Не думай о белом кролике! Если сказать человеку: «Не думай о белом кролике!», именно белый кролик засядет у него в мозгу: «Мы не думаем о белом кролике». Хорошо, будем думать о слоне, а не о белом кролике. В наших мыслях появится слон, у него большие уши и хобот. Потом слон окажется дрессированным. Потом мы подумаем о цирке, где дрессированный слон выступает: где-же дрессированному слону ещё быть, не поля-же на слоне пахать? Какой следующий номер нашей программы? Фокусник! Вот он на арене, в плаще и фраке, на лице – маска. «Voila 4!» Что он извлекает из цилиндра? Белого кролика!
– У тебя была алюминиевая фольга! – Пестиримус вскакивает и галопом несется на кухню. – Сделай из неё шапочки, себе и мне. Быстрее!
Я мчусь следом, где-же она лежала? В шкафчике! Перечница, банки со специями, ещё банки, ложки серебряные, статуэтка Будды, коробки с чаем, кофемолка, пустая банка: нашёл! Шуршу. Для себя сворачиваю фольгу конусом, голову Пестиримусу просто заматываю. Готово! Извольте – сегодня весь вечер на манеже два клоуна, Бим и Бом! Привет, Бим! Здравствуй Бом! Ты не видел, здесь не пробегал белый кролик?
– Кажется, ушли. – Похоже, Пестиримус успокаивается. – У-ф-ф!
Теперь, когда всё закончилось, я желаю знать, что за паника на линкоре и какого чёрта тут происходит. И нужно ли дальше носить алюминиевую шапочку.
– Что это было? Или кто?
– Стражи. Они были далеко, но нас они всё равно учуяли. Но не нашли.
– Кто такие Стражи?
– Тебе про них лучше не знать. Людям их всё равно не увидеть, только если они нападают.
Фразу «Тебе лучше не знать» пора высечь в граните. Красивый античный шрифт, позолоченные буквы. Мрамор тоже сгодиться.
– Они ушли? Совсем?
– Пока ушли, но они вернутся. Или пришлют Охотника. И то, и другое – очень нехорошо.
Вот только охотников мне в моей счастливой жизни не хватало! Бездонные Дырки, собаки говорящие, вершины-восьмитысячники, Пилигримы непонятные, а теперь новая напасть – стражи с охотниками. Ох, не к добру это!
– Кто такой Охотник? Такой же как Стражник? Невидимый и страшный?
– Нет, вполне себе человек. Только вроде тебя. Двуликий.
– И чем он опасен?
Оказывается, я знаю далеко не всё. Охотник – человек с двумя лицами, тоже умеющий перемещаться вдоль времени. Он – наёмник на службе у Стражей. Охотится на существ, подобных псевдо-псам. Оказывается, в подлунном мире существует правило, по которому псевдо-псы не должны пересекать некую временную границу. Охрана этой границы возложена на Стражей. Те, как все пограничники
