к темноте не пришлось. Повсюду на стене, на потолке светились огоньки, из-за которых своды пещеры были похожи на маленькое звездное небо. Я завороженно рассматривала такую красоту.
Горыныч потопал вперед, приглушенным рыком призывая, не отставать. Убежище оказалось немаленьким. Мы одолели длинный проход, потом два грота и вошли в большую просторную пещеру. Если бы у меня были силы, я ахнула бы от восторга. Этот зал имел высокие своды, и главное, посреди пещеры темнела вода, естественный водоем. Подойдя поближе, я увидела черный камень, высившийся, словно алтарь около озерца. Сердце пропустило удар, когда руки коснулись теплой поверхности валуна. Это был огромный черный антракс — монолит, сокровище, которому нет цены. Если мои два черных антракса, подаренные ведьмой, творили чудеса, то трудно вообразить, какая силища была у этой глыбы.
Горыныч взлетел над озерцом и, подняв тучу брызг, плюхнулся в воду. Нырнуть с головой ему не хватало глубины. Меня окатило фонтаном брызг, я взвизгнула от неожиданности, а потом осторожно легла на живот и стала пить. Втягивая в себя прохладную струю, я никак не могла утолить жажду.
По стенам в чашу озера струилась вода, из него естественным стоком вытекал ручеек, не давая воде застояться. Скинув плащ, я осторожно ступила в каменный бассейн, окунулась с головой, полежала, немного отмокая, и совсем без сил выползла на сушу. Место казалось таким волшебным, что забравшись на слегка теплый антракс, накрывшись плащом, я пригрелась и расслабилась. В полусне ощутила шершавую морду Горыныча, которую он подсунул под мою руку, положив голову на чёрный камень.
* * *
Сны у меня были странные. Будто и не сны вовсе. Я то превращалась в драконицу, то возвращалась в человеческое тело, то снова в животное, а потом опять в человека. Я хотела проснуться, но не могла этого сделать, раз за разом меняя обличье. Сказались ли на моем сознании пытки, или что-то еще, во сне невозможно было понять. Разум выпустил на волю древнее и могучее Божество, которое словно тренировало мое тело.
Предрассветное утро разбудило меня приглушенным лучом света, проникающим через купол пещеры — естественную вентиляцию, сотворенную самой природой. Это место не переставало меня удивлять. Спрыгнув с камня, я плеснула водой в лицо и оглянулась. Горыныча нигде не было. Не найдя дракона, накинула на плечи плащ, и решила выбраться наружу.
Пейзаж невиданной, волшебной красоты открылся передо мной. Кажется, я никогда не видела ничего красивее. Верхушки гор смущенно розовели, а в ущельях между ними разгорался огонь.
Внизу раскинулось холмистое ущелье, зеленым ковром устилавшее склоны, как спины огромных зверей покрытых молодой шерсткой. По ущелью неслась вода, она спускалась по впечатляющей ступенчатой скале, где-то вдали переходя в пороги, как будто меняя своё «настроение». С блаженством я ощутила запахи цветов, купающихся в утренней росе. Я стояла на утесе, глубоко вдыхая сладкий воздух. Каждая клеточка тела трепетала от счастья. Ветер обнимал меня, лучи солнца коснулись лица. От счастья перехватило горло, меня захлестнула благодарность к этому миру, который так щедро одаривал меня любовью. Я давно дала себе зарок не плакать, но в носу предательски защипало, и слезы хлынули из глаз.
Запахи, цвета, звуки я чувствовала так остро, как никогда в жизни. Магия рассвета погружалась в меня, и я сама становилась этой магией в искрящемся солнечном свете. Рассвет приглашал на танец, я закружилась, раскинув руки. Как можно не танцевать, когда хочется. Каждый удар сердца, каждый вдох, взмах руки ощущался, как нечто сакральное, божественное, наполняющее меня силой и знанием.
Непреодолимое желание совершить нечто головокружительное толкнуло меня к краю утеса. Я сделала пару шагов, потом разбежалась и прыгнула со скалы в пропасть, уже в падении сменив ипостась. Все было слишком прекрасно, чтобы выдержать наплыв ощущений в человеческом теле. Мой ликующий рев разбудил просыпавшуюся долину. Душа просила полета, я поверила ей и не ошиблась. Бросилась вниз, увидела ленту реки, низко пронеслась над ней, схватила зазевавшую рыбину на поверхности воды, взметнулась вверх, наслаждаясь свободой. Радость кипятила кровь, я хотела впитать в себя краски, звуки, запахи и сохранить их навсегда.
Меня переполняло ощущение собственного могущества и великолепия. Я — солнечный свет, порывистый ветер, запах цветов, я — сама жизнь.
Поднявшись ввысь, боднув облака головой, я сорвалась вниз в пике, перед самой землей резко затормозив. Поджав лапы, я плюхнулась на живот и покатилась по пологому склону, проложив в траве широкую борозду. Моя душа разрывалась от счастья. Сложив крылья, я принялась кататься на спине в зеленых волнах густой травы. Устав барахтаться, улеглась на живот, положив голову на землю. Передо мной в траве качались на стебельках ягоды с синим свечением. Ноздри жадно ловили запах маленьких плодов, а язык, свернутый в трубочку, тут же принялся закидывать их в пасть. Ягоды лопались во рту веселыми брызгами и холодком, их приятная горчинка была круче божественной амброзии. И я это осознавала!
Я заметила большой круглый, еще нераспустившийся бутон цветка, и замерла в восхищении. Он напоминал розовую планету, на которую плавно опустилась небесной красоты бабочка. В это утро все ощущалось гораздо острей, чем всегда. Мир изменился, я увидела его другим зрением, глубоким, проникновенным, мистическим. Мир проник в меня, в мою суть, его незримые нити оплели и проросли во мне.
Над головой пронесся Горыныч, радостно ревя во всю глотку, рядом с ним бок о бок летела Стрела. Они разошлись в полете, и устроили догонялки, кувыркаясь в воздухе, стремясь то и дело ухватить друг друга за шею.
Это утро стало одним из лучших в моей жизни. Алая драконица блаженно зажмурилась, стараясь запомнить это щемящее чувство навсегда.
Эрвин
Везде и во всем мне виделись происки врагов. Враги затаились во всех углах и как гиены, выжидали момента, чтобы напасть. После отлета Клима исчезла Соня, причем мой кулон почему-то лежал на лестнице. Предчувствие чего-то ужасного накрыло меня с головой. Нет, я не допускал мысли, что Соня мне в отместку решила прогуляться. Хватит одного раза, когда я заподозрил ее в желании поквитаться со мной.
Обежав все закутки крепости, я помчался к Мечиславу. Пришлось растолкать его, загрузить под холодный душ и привести в чувство. Надо сказать, Княжич не выказал сопротивления, не стал возражать против водной процедуры. Видно, почувствовал, что дело худо.
— Климу можно доверять? — Мой вопрос привел его в замешательство, — после того, как он улетел, Соня исчезла.
Хмурый протрезвевший Мечислав ничего не ответил. Мои подозрения усилились.
— Я обыскал
