перенес все тяготы и лишения, приложил массу усилий и раздобыл все-таки заветный меч, так и не поднял бессильно опущенной головы.
От несправедливости происходящего на глаза навернулись слезы. У него ведь даже щита не было, как он выстоит против дракона, если тот решит на него напасть? Я дернулась вперед в порыве все-таки подбежать к Дэю, узнать, как он и помочь, если это возможно, но Тулемий схватил меня за запястье и оттолкнул назад.
— Да стой же! — Шикнул он. — Не препятствуй свершению предначертанного!
— Твое предначертанное меня не устраивает! — Упрямо прошипела я в ответ, пытаясь выдернуть руку, но хватка видящего, выглядевшего хрупким и слабым, оказалась неожиданно крепкой.
Он убрал с лица волосы, спутанные от ветра, и загадочно улыбнулся.
— Поверь мне, если ты окажешься на площади, оно не устроит тебя еще больше. Дракон убьет любого, кто встанет между ним и его целью.
Я все-таки выдернула руку, но осталась на месте, понимая, что своей смертью точно никому не помогу. Настроение было донельзя угрюмым и мрачным. Раньше всегда старалась найти в ситуации положительные стороны, но сейчас будущее казалось безнадежным и лишенным смысла.
Дракон почти приблизился к замершему в тревожном ожидании вивианскому королю, начиная снижаться, когда в темно-сером небе неожиданно образовался крохотный просвет и в него просочился всего один яркий солнечный луч. Он осветил самый центр дворцовой площади, заставив попавшие в него снежинки заискриться, словно тысячи драгоценных камней.
Теплый желтый свет казался настолько чуждым этому пасмурному и сумрачному дню, наполненному тяжелыми и неприятными событиями, что заставил зажмуриться, отчего, стоявшие в глазах, слезы, все-таки скатились по моим испачканным сажей щекам, прочертив на них светлые дорожки.
Дэй медленно потянулся к Кристальному гладиусу, все еще лежащему у его ног и сжал кулак на широкой рукояти. Поднял голову. Встал одним резким рывком. Выпрямился.
Он стоял на ногах неустойчиво, опираясь больше на одну ногу, но все же развернулся. Пошатываясь и прихрамывая, пошел в сторону вивианцев и стоящего у них во главе короля.
Я видела, что каждое движение дается ему с трудом и болью. Артефактный меч волочился в опущенной руке так, что острие пару раз царапнуло заснеженные камни брусчатки.
Шаги его были неторопливыми и осторожными. Вторая рука вивианца лежала на груди, где в черной кожаной куртке зияла огромная дыра, но сам он неумолимо двигался вперед.
Несмотря на все вышеперечисленное, Дэй не выглядел слабым. Он производил впечатление бесстрашного и сильного духом настолько, что ничто не могло стать для него препятствием в достижении цели. Ни раны, ни боль, ни страх, ни смерть, ни собственный брат. И это заставляло меня восхищаться им еще сильнее, чем раньше.
Ощутила холод и обняла руками плечи, не отрывая от Дэймоса встревоженного и внимательного взгляда.
Дракон, уже почти приземлившийся возле Виктора, неожиданно резко взмахнул крыльями, вызвав порыв ветра, заставивший вивинского короля покачнуться в седле и разметавший в стороны его длинные светлые волосы.
Снова взлетел, с громовым ревом, от которого, казалось, содрогнулась земля. Штопором вертикально ввинтился в небо и резко спикировал вниз, воспарив над жилыми домами, обвел прищуренным взглядом желтых глаз происходящее на площади. Выстрелил в одну из, чудом оставшихся целыми, крыш струей огня.
Дэймос остановился на том самом месте, куда все еще падал солнечный луч, прямо напротив Виктора на расстоянии сотни метров и в точности повторил его жест, с той лишь разницей, что сделал это стоя на земле, а не сидя в седле, как сводный брат. Пошатнувшись, он резко поднял над собой Кристальный гладиус. Молча. Смело. Уверенно.
И пока озлобленный крылатый ящер кружил над арссийской дворцовой площадью, два потомка Елеазара Вива, два драконоборца, с двумя одинаковыми мечами, ожидали своей участи.
Все, кто еще по каким-то причинам не покинул площадь, включая меня, вивианское войско, остатки арссийской королевской гвардии, светловолосую принцессу, Тадимара, Тулемия, проявившуюся из иллюзии Тори, затаив дыхание, наблюдали за происходящим, мысленно пытаясь предугадать, что же сделает дракон?
Подчинится или сожрет обоих, а потом примется за разрушение королевств Терры? Улетит? Сожжет все дотла?
Кажется, крылатый ящер думал о том же, затрудняясь сделать выбор.
Сколько бы лет он не спал на дне Инглота, пробуждение его разгневало и ожесточило. После многолетней темноты его раздражал свет, бесили шумные люди, злила необходимость явиться к драконоборцу, пролившему свою кровь на лезвие священного кристаллитового меча.
Спикировав вниз и опустившись на площадь, между двумя ожидающими его вивианцами, разметав по сторонам каменные обломки и мусор, он расправил крылья и яростно взревел. Шумно втянул воздух огромными продолговатыми ноздрями на узкой змеиной морде. Нервно мотнул гигантской головой и дернул хвостом.
Повернулся к Дэю и приоткрыл пасть и мне показалось, что он собирался сжечь его новой струей пламени. Я ахнула и прижала ладони к губам, но дракон лишь выдохнул серые клубы дыма и шагнул к Дэймосу еще ближе.
Вокруг пахло гарью и серой. Пылали обломки дерева, крыши домов и пара разрушенных башен дворца. Снег никак не желал заканчиваться и сыпал с удвоенной силой.
Когда дым вокруг Дэймоса рассеялся, он все же покачнулся, а драконья пасть была совсем рядом с ним. Ящер тихо зарычал. Свет в его глазах стал, кажется, еще ярче.
Не выдержав напряжения, я все же спрыгнула с помоста и сделала несколько быстрых шагов, но остановилась и замерла, разглядывая открывшуюся передо мной картину.
Дракон согнул передние лапы и склонил перед Дэймосом голову в жесте, напоминавшем поклон. И несмотря на то, что хвост ящера недовольно подрагивал, никто не мог спорить с тем, что он, пусть и нехотя, но все же подчинился драконоборцу, все еще держащему в дрожащей от напряжения руке, сияющий в солнечном луче, меч.
Меченый, красавица, обгорелая и стена изо льда
Стасилия Рейн Ана Вива
Терра Арссе. Дворцовая площадь Сарн-Атрада
♫ Two Steps From Hell — Victory
Причины, по которым я не погибла от магического истощения, оставались для меня загадкой, но я надеялась, что вскоре Тадимар сможет мне их объяснить.
Мы поднялись с брусчатки, чтобы лучше видеть происходящее на площади. Блэйда, уверенно идущего к своей цели всем смертям назло и Виктора, пытающегося по обыкновению присвоить себе результат чужих трудов.
И хотя дракон был настроен весьма недружелюбно, в упорстве Блэйда я не сомневалась ни минуты и восприняла его победу как нечто, само собой разумеющееся. Будь рядом Виктор, я даже не преминула бы сообщить ему что «я же говорила».
Выживших и досмотревших представление до конца ждала завидная награда.
