пропагандируют свои сатанинские, извращённые ценности как нечто хорошее и привлекательное, чтобы завлечь в свои культы как можно больше новых людей, – продолжала Гаритос, – запомните, что вы не должны вестись на их гнусный вымысел. Потому что люди, верящие в сказки магов, незаметно для себя превращаются в их рабов и идиотов.
Она недвусмысленно посмотрела на Антуана и Элеонор. А близнецы задумались – интересно, существовало ли то магическое подполье, о котором говорили все, кому не лень? И действительно ли оно было связано с Дьяволом и демонами? Сестра и брат сильно сомневались, что все до последнего маги поклонялись врагам всего живого, но теперь Пересам следовало ещё крепче держать язык за зубами.
– Так вам и надо – вывели вас на чистую воду! – злорадствовал за спиной Антуана Пьер Коссак.
Перес ему ничего не ответил, как и всегда. Если бы он отреагировал на то, на что раньше не обращал внимания, могли возникнуть ненужные подозрения.
– Поэтому будьте бдительны! Всегда и постоянно! – призывала Гаритос, – а теперь возьмите ручки и запишите текст закона о запрещённых легендах в свои тетради…
Перешёптываясь, ученики зашуршали ручками. Учительница села за стол и стала озирать класс как хищная птица, парящая над степью. Переписывая закон с доски, Антуан услышал, как кто-то на задних партах сказал: «Передай Пересам». Бумажка прошла через весь ряд, пока не попала в руки Пьера Коссака. Хулиган развернул её и, самодовольно скривив лицо, разрисовал всякими каракулями.
– Держи, Перес – это тебе от поклонников, – с ехидной ухмылочкой он протянул Антуану листок.
Брат забрал записку. Развернув её, он увидел различные оскорбления, написанные размашистым почерком Пьера. Вне всякого сомнения, они были адресованы Антуану и Элеонор. Но помимо обидных слов, Перес увидел и кое-что ещё. Прямо на его глазах часть бумажки едва заметно засветилась, и там проступили напечатанные буквы, которые гласили:
«Улица 28 Ноября, дом 28, квартира 28.
Сегодня в 16 часов.
Л.»
Элеонор повернулась к брату, увидев, что он чем-то занят. Антуан, в свою очередь, хотел показать записку, но считал, что в классе было слишком опасно.
– Не сейчас, – шепнул ей он, кивнув в сторону стола Гаритос.
К счастью, День Рождения в школе прошёл без сюрпризов. Гаритос не придиралась, а Пьер вёл себя относительно тихо и позволил себе лишь пару язвительных фраз. После уроков, когда все уже расходились по домам, Антуан позвал Элеонор в угол зоны отдыха. Просторная комната, примыкающая к коридору, была таким же образом раскрашена в цвета неба.
– Смотри, – брат развернул клочок бумаги.
Сестра пристально изучила бумажку.
– Улица Двадцать Восьмого Ноября? А такая существует? – спросила она.
– Видимо, да, – ответил Антуан, – Но надо проверить.
– А «Л.» – это, похоже, Люциус.
– Или кто-то другой.
– Да, записку мог подсунуть мэр, – заметила Элеонор.
– Да вряд ли! Я своими глазами видел, как надпись появилась на листке. Она при этом светилась!
– Значит, тут замешана магия, а д’Обстер её ой как не любит.
– Вот именно!
В это время за колонной спряталась Максима Гаритос. Классная руководительница наблюдала за близнецами, вслушиваясь в их разговор. Когда они пропали из видимости, Гаритос поднесла к губам переносную рацию.
– Журавль, это Щит, – сказала учительница, – они получили записку.
Сестра и брат вернулись из школы домой, где их ждал праздничный обед. Мама накрыла стол белоснежной, тщательно выглаженной скатертью, и достала красивые тарелки, которые почти всё время лежали в шкафу. В середине стоял яблочный пирог с двумя большими свечами.
– Антуан и Элеонор, поздравляю вас с шестнадцатилетием! – папа поднял бокал с вином.
Все отпили из своих бокалов и чашек: родители – вино, а дети – сок.
– Что у вас сегодня было в школе? – поинтересовался папа, поедая тушёную свинину.
– Ничего особенного, – ответил Антуан, накладывая овощной салат, – язык, математика, немного истории и физики. И, конечно, минутка гражданского воспитания перед уроками.
– Наверняка закон обсуждали? – догадался папа.
– Ага, – сказала Элеонор, прожевав кусочек мяса, – Гаритос нам рассказывала о заговоре магов.
– Не понимаю я этой истерии вокруг магов, – с видом знатока произнесла мама, – их же очень мало – настоящих магов, я имею в виду. И далеко не все обладают силой как у Арабеллы – мы же не эльфы. А остальные увидели пару раз «вещий» сон и после этого мнят себя прорицателями. Так что мэр правильно принял этот закон – чтобы дети не мечтали стать теми, кем не являются.
Антуан и Элеонор обеспокоенно переглянулись. Интересно, как бы мама посмотрела на то, что они ходили сквозь стены в детстве и недавно с Люциусом? А папа?
– А теперь пришло время праздничного пирога, – мягко сказала мама, когда разлила всем чай, – загадайте желание.
Элеонор и Антуан встали. Папа достал заранее приготовленный коробок спичек и зажёг две свечи.
– Ты думаешь о том, о чём и я? – тихо спросила сестра брата.
– Конечно, – с улыбкой кивнул он.
По дороге домой близнецы пообещали друг другу, какое желание загадают. И сейчас каждый из них подумал: «Я хочу разгадать все тайны». После чего оба дружно задули свечу в пироге.
Когда застолье закончилось, родители попросили близнецов подняться в детскую и сказали, что придут позже.
– Наверное, подарки принесут, – сказала Элеонор Антуану, закрывая дверь комнаты.
Вскоре Пересы-старшие вошли в комнату, пряча что-то за спинами.
– Сядьте, пожалуйста, – улыбаясь, произнесла мама.
Брат и сестра устроились на краю кровати.
– Антуан и Элеонор, – заговорил папа, – шестнадцать лет – это уже серьёзный возраст, в котором нужно задуматься о будущем. Вы учитесь в последнем классе школы, и после её окончания перед вами будет открыта вся жизнь. Я знаю, что вы усердно готовитесь к Всеобщим Городским Экзаменам и намерены поступать в Академию Святого Леонардо, где когда-то учились и мы с вашей мамой. Это всё хорошо и похвально. Но я призываю отнестись к взрослению ещё более ответственно. В частности, вам пора оставить в
