генерала, продолжая улыбаться.
И Элеонор взяла Антуана. Не как полагается в вальсе, а за руки.
– Что ты делаешь? – недоумённо спросил брат.
– Тебя спасаю! – громко ответила сестра.
И они принялись кружить по шахматной доске залы под странную музыку. Танцевали они плохо, но старались соблюдать ритм и не отставать от мелодии. Некоторые недоумённо смотрели на их необычный танец, а другие были заняты более важными делами – сами кружились в вальсе или обсуждали что-нибудь за столиками и наслаждались вином и закусками.
– Я же знаю – тебе она не нравится, – сказала Элеонор.
– Не то что бы… – замялся Антуан, – просто у меня нет желания с ней танцевать.
– У тебя нет желания вообще танцевать, – подметила Элеонор, – как и у меня. Но если мы всё равно здесь, то почему бы не повеселиться?
– Да! – глаза Антуана загорелись огнём, – спасибо тебе, сестра.
Близнецы быстро пересекли залу и оказались у её противоположного конца. Там сестра приметила того, кого так надеялась увидеть – Люциуса. Недавний знакомый Пересов носил ту же чёрную одежду, что и в школе, и сейчас разговаривал со светловолосой красивой девушкой. Элеонор хотела поздороваться с загадочным юношей, но прямо в этот момент он пристально взглянул на неё и поднёс палец к своим губам, призывая молчать.
– Там Люциус, – тихо сказала она, не отпуская брата.
– Где? – спросил Антуан.
– У тебя за спиной. Только ничего не говори и веди себя осторожно.
Антуан посмотрел назад, стараясь не забывать о танце.
– Почему? – брата раздражало, когда нельзя было что-то сказать.
– Тут могут быть «они», – сестра многозначительно посмотрела ему в глаза.
Антуан кивнул, и близнецы продолжили танцевать без слов. Они обошли пару других школьников в форме, а затем – министра юстиции, который в своём обычном парике и красной мантии судьи кружил с некой дамой в зелёном, и оказались рядом со столиком мэра. Господин д’Обстер пил вино, наслаждаясь беседой с доктором Грабовски. На мгновение Антуан взглянул в серые водянистые глаза главы города и почувствовал исходящую от него ледяную ненависть.
– Мэр только что на меня посмотрел, – тихо произнёс брат, когда они с сестрой отдалились от столика д’Обстера, – и мне от этого стало не по себе.
– Что-то здесь явно не так, – так же тихо, почти шёпотом ответила Элеонор.
– Ты думаешь, «они» – это мэр? Он вполне мог пригрозить доктору расплатой.
– Скорее всего. Если только это демоны не вернулись.
Брат и сестра увидели, как Инес, которая стояла рядом с бюстом, опираясь на сложенный зонт, им доброжелательно улыбнулась.
– Думаете, это они, Грабовски? – светским тоном спросил д’Обстер.
Мэр и доктор расположились в красных уютных креслах, держа бокалы с дорогим белым вином – дюгалльским, довоенной выдержки. Оба они были в чёрных костюмах без всяких излишеств. Со стороны казалось, что мужчины вели светскую беседу о погоде, спорте и политических новостях, но их интересовали гораздо более серьёзные дела.
– Не уверен, господин мэр, – так же спокойно ответил Грабовски, – Пересы – не единственные разнополые близнецы в городе.
– Полноте вам, не оправдывайтесь, – сказал д’Обстер, глотнув вина, – я вижу вас насквозь, доктор. Нелли что-то почуяла в брате и сестре Перес, но вы, понятное дело, не хотите их предавать.
Мэр сурово, слегка прищурившись, взглянул на врача.
– Да, Грабовски, не только вы умеете быть честным, – наслаждался моментом д’Обстер, – но считайте, что вам повезло – я сегодня добрый и хочу расслабиться, так что с вами и Нелли ничего не случится. Во всяком случае, если вы не дадите мне новых поводов.
– Конечно, не дам, господин мэр, – кивнул доктор, не нарушая расслабленной позы импозантного джентльмена, – благодарю вас.
– Чудно и славно, – д’Обстер ещё отпил вина, – в зале есть агенты. Они могут устранить цель в мгновение ока.
– Но они ведь дети! – возмутился Грабовски, и кто-то из гостей даже обратил на него внимание, – мы можем убрать их сейчас, но тогда однозначно вызовем гнев горожан.
– Вы правы, Грабовски, – ответил д’Обстер, – я должен напоминать себе почаще, что правил этим городом восемь лет только потому, что не имел право на опрометчивые действия.
Рука мэра едва заметно дрожала, выдавая страх – а ведь сейчас нельзя было терять выдержку. Особенно на виду доктора и гостей. Грабовски, наоборот, был спокоен и невозмутим, несмотря на возникшие проблемы для власти.
– Господин мэр, у меня есть идея, как предотвратить возрождение Брата и Сестры без кровопролития, – он наклонился к д’Обстеру, – я знаю, что Пересы очень любят старые легенды про магов.
– Не понимаю, как они тогда выжили в нашем городе, – перебил правитель Последней Надежды.
– Близнецов очень не любят одноклассники, но суть не в этом, – продолжил доктор, – я предлагаю официально запретить эти легенды – особенно про Брата и Сестру. Тогда учителя и психологи проведут обработку населения, и шансы детей обрести силу сведутся к минимуму. Они сами не захотят ей обладать.
– Вы верно мыслите, Грабовски, – отозвался д’Обстер, – но тогда у нас под рукой постоянно будет бомба замедленного действия.
– Но это ещё не всё, – врач глотнул вина, – после выхода закона мы организуем полномасштабную охоту на магов – как в лучшие века Империи. Уверен, люди сами этого захотят. И мы уничтожим магическое подполье само по себе, после чего оно уже не сможет возродить Эрнста и Изабеллу.
– Хорошая мысль, Грабовски, – похвалил мэр доктора, – со следующей недели мы начнём подготовительные работы в Парламенте.
– Добрый вечер, господа, – к мужчинам медленно подплыла Инес, – могу ли я поинтересоваться, какова тема вашей увлекательной беседы?
Даже в бальной зале она не рассталась с зонтиком, который использовала как трость.
– Мы обсуждаем историю, – с притворной любезностью ответил мэр, – я слышал, вы в этом вопросе большой специалист, госпожа Инес Герцен.
– И что же вас интересует, господин мэр и господин доктор? – в тоне Инес прозвучала едва уловимая насмешка.
– Мы говорили об истории Катценхаузена, – солгал д’Обстер, – вот скажите мне, что вы думаете об этой
