хотела пускать Александру в дом, приняв её за мальчика. Дело в том, что Сашка была типичная пацанка: коротко стриглась, одевалась в джинсы и толстовки, не использовала косметику. Да и сама она была далека от канонов женской красоты: светло-каштановые короткие волосы обрамляли треугольной формы лицо, на котором можно было различить узкие бледные губы, длинноватый нос, высокий лоб. Разве что глаза были большими и серыми, да брови вразлёт всегда сохраняли форму, что делало ненужным выщипывание. Впрочем, Саша не стала бы ничего выщипывать, будь у неё там даже монобровь. Дополнением ко всему, на носу и щеках была россыпь веснушек, наиболее заметная летом и почти исчезающая к зиме.
Фигура у девушки была стройная, хотя скорее подходит «худощавая». Грудь могла бы неплохо смотреться в пушапе, но Саша носила только спортивные лифчики, в которых её единичку было почти не видно, особенно если сверху надеть безразмерную толстовку. Не удивительно, что почтенная вдова приняла Александру за парня.
Потом уже, когда разобрались, госпожа Тиви – так завали вдову – поила Сашу чаем и расспрашивала, что она делает здесь одна. Девушка честно рассказала, что сама не знает, как сюда попала и где находится. Сердобольная вдовушка, охая и ахая, начала просвещать Александру, и в процессе разговора та поняла, что конкретно попала. Попала в замшелое средневековье, в котором из плюсов, разве что то, что ведьм на кострах не сжигают, а очень уважают и ценят. Но если ты не ведьма, а простая девушка – будь добра, сиди дома, вари супы, и без мужа, брата или отца на глаза добрым людям не показывайся. Ни того ни другого, ни третьего у Сашки не было ни в этом мире, ни в том, который она так внезапно оставила. Да и кушать что-то надо, а на работу женщин не могли взять без согласия родственников. Можно было устроиться на свой страх и риск к таким господам, которые не шибко законы соблюдают, но это для молодой девушки – билет в один конец. Если обычно положение женщины в этом мире является зависимым по отношению к мужчине, то в данном случае всё куда хуже: фактически она становится рабыней, за которую некому заступиться.
Тиви предложила остаться у неё, быть ей названой дочерью. А, так как, мужчин у них в семье нет, то и свободы у Александры будет больше. Правда, предупредила, что по истечении траура, староста деревни сможет снова выдать Тиви замуж, поскольку негоже, чтобы женщина одна оставалась. И неизвестно как себя поведёт по отношению к Александре названый отец. Так что, Сашка подумала-подумала, подхватила свою гитарку, поблагодарила хозяйку за всё, и отправилась восвояси. С тех пор и ходит по городам, да сёлам, развлекает народ – когда песнями собственного сочинения, когда – теми, что успела выучить в своём родном мире. Песен Саша знала много, петь любила и умела, а мальчишеский вид помогал ей маскироваться.
Закончив умывание, Ксан – она уже привыкла так себя называть – потрясла головой, чтобы та быстрее высохла. Заодно и нежданно нагрянувшие воспоминания стряхнула: остывающий обед не будет ждать. Перекусив, Саша переставила поднос на пол – надо бы отнести, но ей было откровенно лень, да и в сон клонило неимоверно. Так что, устроившись на кровати, девушка через минуту уже спала.
Народу в таверне этим вечером было полно: развлечений в сельской местности немного, так что послушать менестреля пришли даже из соседних деревень. Вдобавок сама таверна «Три ручья» стояла на тракте, так что все проезжающие мимо останавливались пообедать, а то и на ночлег устроиться.
Ксан тронула струны, и все взгляды обратились к ней, а посторонние разговоры стихли. Девушка тряхнула головой, откидывая чёлку, сделала пару проигрышей, и, наконец, запела:
Вечер укроет нас одеялом,
Вечер опустится нам на плечи.
Стало нас много, а было мало.
Ну-ка, хозяйка, зажги-ка свечи!
Ну-ка, хозяйка, зажги-ка свечи,
Ну-ка, хозяин, налей в бокалы,
Буйно и весело кончен вечер,
Было нас много, остало-о-ось ма-а-ало...
Мало!
Создав подходящее для весёлого возлияния настроение, Александра заиграла свои шуточные песенки, временами переходя на русские народные частушки. Подвыпивший народ пустился в пляс, для чего в таверне была предусмотрена отдельная площадка перед камином. Один захмелевший гном не удержался на ногах и повалился головой в камин, вскочил и с воплем стал тушить загоревшуюся бороду. Сидевший ближе всего к гному детина, схватил со стола кружку пива и плеснул гному на бороду, желая тому помочь, видимо. Борода погасла, но умытый гном, почувствовав себя оскорблённым, набросился на спасителя с кулаками. Завязалась драка. Товарищи детины заступились за друга, на помощь гному поспешили его собратья. Более робкие посетители трактира, напротив, поспешили убраться.
Менестрель тоже под шумок подхватил свои пожитки, гитару и, даже не забрав у хозяина таверны причитающегося ему гонорара, выскользнул за дверь. Понятное дело: ведь хозяин мог не только не заплатить, но ещё и взыскать с него убытки за погром таверны.
Справедливый читатель, конечно же, возмутится: при чём тут вообще менестрель? Выпившие посетители устроили драку – обычное явление для таверны.
Так-то оно так, но у Ксан было своё мнение на этот счёт: она давно заметила, что её песни не то чтобы пророческие, но определённым образом влияют на людей. Собственно, сегодняшнее выступление было проверкой. Так что, косвенным образом в разгроме таверны почтенного Глесса она поучаствовала. Вечер действительно закончился «буйно и весело». И всё бы ничего, да только впереди ночь, а ей придётся идти по темноте около двадцати лошадиных пути* до ближайшего города. Хорошо хоть, выспалась.
(*Лошадиный путь – это расстояние, когда человек перестаёт видеть удаляющуюся от него лошадь. Равен примерно 1-1.5 км)
Саша вздохнула, закинула на плечи рюкзак с подвешенной к нему укулеле, и потопала прочь, оставляя за спиной великую Кальму, таверну «Три ручья» и эпичную битву. Мучили ли её угрызения совести? Пожалуй, что нет. А что? Посетители таверны получат неплохое развлечение – за чем они, собственно, и пришли сегодня, а сама она получила очередное подтверждение своей теории, и ей теперь предстояло подумать, что с этим делать.
В своём родном мире, Александре и в голову бы не пришло начать считать, что все эти странности в поведении людей вообще имеют к ней какое-либо отношение. Но в этом мире существовала магия, и, видимо, музыка была одним из её проявлений.
Впервые она заподозрила неладное, когда, выступая на площади
