Арманис, убирая руку от лица и переводя взгляд на резчика. В глазах ученика читалась тревога. — Надо помочь ему!
Абару поначалу хотел возразить, что им нет дела до какого-то путника, и нужно возвращаться к работе. Пусть, мол, стражники у ворот разбираются. Однако укол совести где-то в груди заставил резчика изменить свое мнение.
Прихватив кувшин с пивом, он молвил:
— Идем.
Они трусцой направились по каменистой дороге в сторону, где в пыли распластался неизвестный путник.
На небе не виднелось ни облачка, поэтому ничто не мешало солнечным лучам безжалостно выжигать воздух. Только слабый ветерок с реки приносил хоть какое-то облегчение. В остальном же в округе повисла тяжелая тишина. Казалось, сама природа пережидает знойный момент в полном уединении.
Пробежав с десяток локтей, Абару почувствовал, что задыхается. Лишний вес давал о себе знать. Шустрый Арманис вырвался вперед и первым добрался до путника, растянувшегося на разогретой дороге лицом вниз.
Он был одет в грязный и затертый походный плащ, связанный из овечьей шерсти. Его перевязывал тонкий кожаный пояс. На ногах виднелись истертые дырявые сандалии. Кем бы ни был этот незнакомец, судя по обуви, он проделал немалый путь. Длинный деревянный посох с тупым концом, который он выронил при падении, валялся неподалеку.
Когда Абару добрался-таки до нужного места, Арманис уже переворачивал путника на спину.
Им оказался глубокий старец с испещренным морщинами обветренным лицом. Длинная седая борода опускалась чуть ли не до живота. Грудь под плащом тяжело вздымалась, а глаза были наполовину прикрыты. Хриплое дыхание вырывалось из пересохшего рта.
— Шамаш[7] всемогущий, да он истощен! — воскликнул Арманис.
— Вот, выпейте, — произнес Абару, поднимая голову странника и вливая ему внутрь пиво. Старик сделал несколько слабых глотков. Его глаза слегка приоткрылись, но взгляд оставался затуманенным.
— Он не похож на местного, — заметил Арманис.
— В таком состоянии любой сам на себя не будет похож, — ответил резчик, — надо отнести его в тень.
— …енжо-аро… — внезапно прошептал старик.
— Что вы говорите? — Абару склонился к его губам, пытаясь уловить каждое слово.
— Мохенджо-Даро, — прошептал странник.
— О чем он? — непонимающе спросил помощник Абару.
— Помолчи, — резко вскинул указательный палец резчик, а затем вновь прислушался к старцу, — кто вы? И откуда? Из Мохенджо-Даро? И что с вами случилось?
Облизав пересохшие губы, влагу которым не вернули даже глотки холодного пива, старик прошелестел, словно ветер пожухшими листьями:
— Змей…
— Змей?
— Великолепный…
— Не понимаю, — покачал головой Абару, — великолепный змей?
Внезапно тело путника конвульсивно дернулось и, с последним своим выдохом, он отчетливо произнес:
— Сирруш.
Глаза старика остекленели. Грудь под грязным плащом прекратила вздыматься, а рот так и остался приоткрытым.
— Он что, умер? — с долей испуга поинтересовался Арманис.
Абару ответил не сразу.
Только после того, как приложил палец к шее странника и, не ощутив биения сердца, кивнул:
— Да.
— Вот дела, — протянул его молодой помощник, почесывая затылок, — а что это за бред он тут нес? Про какого-то великолепного змея и этот… как его… Хенжо-Харо?
— Мохенджо-Даро, — задумчиво произнес Абару.
— Вы знаете, что это?
Нахмурившись, резчик поднялся:
— Не уверен, но, кажется, слышал это название от одного знакомого торговца драгоценными камнями. Вроде из Ура можно проплыть вдоль берега по Восточному морю[8] и через много дней добраться до устья реки Хинду[9]. Вверх по течению и находится этот Мохенджо-Даро. Столица хиндийцев.
— Какие-то сказки вы рассказываете, — недоверчиво пробормотал Арманис.
Абару пожал плечами:
— Может быть, я что и путаю.
— Но даже если так, то каким образом этот странник пришел с севера? Ведь Ур на юге! И что, он пересек Восточное море вплавь?
— Я не знаю, — раздраженно ответил резчик, — ты задаешь мне такие вопросы, будто я должен знать на них ответы.
Наступило неловкое и тяжелое молчание. Налетевший порыв ветра приподнял подол плаща бездыханного старика. Словно парус рыбацкой лодки, одежда натянулась под влиянием воздуха, однако в следующий миг все стихло вновь.
Тягостную тишину снова нарушил Арманис. Ему было неуютно стоять посреди пустой дороги рядом с мертвецом.
— Что будем делать?
Абару встряхнулся, отвлекаясь от собственных мыслей, словно пробудившись ото сна:
— Расскажем стражнику у ворот все, как было, а затем вернемся к работе.
— И о змее тоже? Как он его назвал?
— Сирруш, — медленно произнес резчик, — великолепный змей.
— За ним гнался змей?
Резчик сокрушенно развел руками:
— Боги вавилонские, Арманис, ну какой еще змей?! Ты что, не видишь, его удар хватил! Наверняка это просто безумный бред лишенного рассудка бедолаги.
Прижав к себе кувшин с пивом, Абару решительно развернулся и направился в сторону городских ворот:
— Идем. Работа стоит.
— Мы оставим его здесь? — изумленно спросил помощник.
— Стража заберет.
Больше они не разговаривали. Арманис в силу своей молодости и впечатлительности полностью погрузился в размышления о случившемся. Его богатое юношеское воображение рисовало картину далекой и загадочной страны, в которой обитал великолепный змей. Все это походило на небылицу, рассказываемую бродячими актерами возле ночных костров. Немного пугающую, но от того не менее манящую и таинственную.
Мысли резчика также постоянно крутились вокруг произошедшего. Даже, когда он полностью рассказал стражнику у ворот о мертвом старике на дороге и вернулся к своим прямым обязанностям, Абару то и дело прокручивал в голове диалог с путником.
Работа не шла. Руки слегка дрожали. Пальцы потеряли былую чувствительность. Резчику приходилось прилагать усилия, чтобы не испортить ненароком рельеф.
«Не стоило пить пиво».
Однако в глубине души Абару прекрасно осознавал, что рассеянность отнюдь не следствие выпитой кружки. И хотя он не придал серьезного значения рассказу бредившего старца, слова последнего постоянно кружились у него в голове, словно назойливое насекомое. Как будто кто-то невидимый нашептывал ему на ухо одно и то же.
Одно и то же.
«Сирруш. Сирруш. Сирруш. Сирруш».
Нашептывал с упрямой настойчивостью.
В какой-то момент резчику даже показалось, что он слышит этот шепот наяву. Испуганно оглянувшись, Абару с трудом удалось сохранить равновесие. Одна нога едва не соскользнула с опоры. Пухлые пальцы резко вцепились в деревянную лестницу. Еще немного, и он бы полетел вниз головой с высоты трех десятков локтей.
«Сирруш».
Отчетливо услышал он этот шепот, но так и не понял, откуда идет звук.
Налетел сильный порыв ветра, покачнув лестницу. На лбу Абару выступила испарина. Пальцы тряслись от напряжения. Костяшки побелели. Тело пробила дрожь.
— Арманис, ты слышишь?! — визгливо воскликнул резчик, испугавшись собственного голоса.
— А? — донеслось откуда-то снизу.
— Не слышит… — прошептал он, облизывая вмиг пересохшие губы.
Абару простоял, не шевелясь, около минуты, напряженно вслушиваясь в окружение и ощущая, как усилившийся ветер шатает под ним лестницу. Однако шепот больше не повторился. Осторожно отцепив
