наказание, то и они бы, вместе с учителями и со всеми учениками, оставшимися при школе на летние шестидекадные каникулы, тоже бы пошли смотреть на очередную интересную придумку их герцога. Да и ученики из благородных и состоятельных семей, которых распустили на каникулы по домам, наверняка там будут — какой дурак пропустит такое зрелище?
— Меня в госпиталь работать заберут! А вернут сюда после работ или нет, я не знаю! — ответил он.
— Вряд ли вернут! Фрин, купи пирожных, будь другом! Я перед Каминой извинюсь! Я тебе деньги потом отдам!
— Ладно!
То, что Крес вернёт деньги за покупку, Фрин не сомневался — среди учеников школы обман не приветствовался.
К тому же, Крес всегда был при деньгах. Его отец, из невладетельных благородных, служил начальником штаба второго кавалерийского полка, стоявшего лагерем в десятке лиг от Пскова. Но, перед самым началом летних каникул, полк, в спешном порядке, перебросили к границе с Саароном, а матери у Креса не было. Так и получилось, что он остался при школе, вместе с тремя десятками учеников из разных классов и курсов, которым, как и Фрину, некуда было податься.
А вообще, как бы госпожа Кара и учителя ни старались уравнять всех учеников, это не получалось — часто благородные и богатые дети держались по отношению к своим однокашникам высокомерно и пренебрежительно. Впрочем, на Фрина, часто лечившего своих товарищей от всяких ушибов, полученных ими на занятиях по гимнастике, такое отношение на распространялось.
В школе были строгие правила, говорят, что установленные самим герцогом. Однажды, во время своего дежурства в классе, он услышал разговор госпожи Кары со стариком Лотусом, учителем магии.
Директриса сказала тогда, что в тех дальних краях, откуда прибыл герцог Олег, только дети черни и простолюдинов учились свободно, и им разрешалось прогуливать занятия и бездельничать. Якобы, некоторые владетели даже поощряли таких детей к тому, чтобы те больше времени развлекались, ходили на всякие уличные мероприятия и росли бестолковыми. Но вот дети самих владетелей всегда содержались в строгости и учились в закрытых пансионах. Им за малейшую провинность грозило жёсткое и неотвратимое наказание, а уж чтобы прогулять занятия — об этом и помыслить никто из них не мог.
Из случайно услышанного разговора Фрин понял, что герцог, и правда, хочет в недалёком будущем получить себе из учеников школы надёжных и толковых помощников. Не зря же в каждом классе, над учебной доской, кроме изречения герцога Олега ре,Сфорца «Учиться, учиться и учиться» висело и другое его изречение «Благородство по уму определять буду».
— Всё, выходи, Фрин, — сказал Цадий, укладывая грязную посуду в корзину, — Посыльный из госпиталя уже прибегал. До обеда ещё далеко — зайди к Лидоре, она тебе там кое-что вкусненькое приготовила.
Лидоре, ещё достаточно молодой женщине, работавшей поваром в школьной столовой, Фрин подлечил зрение, и она всегда старалась его подкормить. Правда, он был не единственным её любимчиком. Все худые мальчишки и девчонки, из сирот или нищих семей, Лидорой подкармливались сверх установленных норм. Это, конечно, было нарушением, но госпожа Кара, наверняка зная об этом — она вообще была в курсе всего, что происходило в школе и вокруг неё, смотрела на такое поведение своей рабыни, скорее, благожелательно. К тому же, подкармливались ученики не за счёт других.
Школа, вообще, обеспечивалась всем необходимым с избытком. А ученики из сирот и черни, кроме бесплатной еды и одежды, получали и на карманные расходы.
Для кого как, а для Фрина, пятнадцать тугриков в декаду школьной стипендии и двадцать пять — за подработку в госпитале, были огромными деньгами.
Раньше, до того, как он попался в руки агентов полковника Нечая, он и мечтать не мог, что будет получать такие деньги, да ещё на всём готовом.
— Фрин, не забудь! — напомнил о своей просьбе Крес.
— Не забуду! — пообещал молодой маг.
Из кухни, на ходу съев три ещё горячих пирожка с малиной, Фрин поднялся в свою комнату в общежитии, которую он делил ещё с двумя учениками с курса младше, быстро принял душ и переоделся из подменки, в которой отбывал наказание карцером, в рабочую одежду.
На выходе из комнаты он неожиданно столкнулся с Каминой, своей одноклассницей, из-за которой, собственно, вчера и случилась у него драка.
Ещё квартал назад, девушка имела неосторожность поделиться с подругой тем, что влюблена в самого герцога Олега. На следующий день над ней смеялась уже вся школа, и, хоть за прошедшие декады, накал насмешек заметно снизился, всё равно, временами, Камине приходилось опять злиться и краснеть.
Нет, будь она поздоровее телом или обладай склочным характером, возможно, всё бы и быстро закончилось. Но эта, с детства недокормленная сверстница Фрина, не отличалась, ни тем, ни другим.
Крес, неплохой, в общем-то, парень, любил иногда подшучивать над своими товарищами и подругами и это удивительным образом совмещалось у него с тем, что сам он шутки над собой не терпел и часто лез в драку, при малейшей насмешке над ним. Наверное, половина розог у Цадия тратилась на задницу Креса.
Так и в этот раз, стоило ему, в ответ на свою подначку в адрес безропотной Камины, услышать от Фрина шутку в свой адрес, как он тут же вспылил.
Вчера госпожа Кара, так и вовсе, пригрозила написать его отцу в полк, что изрядно напугало драчуна. Отца он не боялся, а очень любил и уважал, и не хотел его огорчать.
— А ты чего на карету не пошла смотреть? — не очень дружелюбно спросил Фрин одноклассницу, обходя её и двигаясь к выходу из общежития.
— Я с тобой, в госпиталь. Насмотрюсь ещё.
Камина тоже была магом. Ещё более слабым, чем Фрин. Кроме боевых заклинаний Пламя и Сфера, ей удалось выучить пока только Сохранение. Но в госпитале она помогала, работая простой санитаркой.
Помимо денег, которые этой дочери нищих были нужны, она всё время ожидала приезда герцога, иногда наведывающегося в госпиталь, как и в другие присутственные места, кроме, пожалуй, школы, шефом которой была его сестра графиня ри,Шотел. Никакие насмешки никак не влияли на надежды Камины.
Так, с хвостом в виде своей одноклассницы, коллеги по лекарскому делу и подруги, он и вышел из школы.
Город, возведённый гением герцога и магической мощью его сестры, потрясал воображение.
Здания, проспекты, тротуары, мосты, городские стены и башни, всё возведённое из неразрушимого магического мрамора различных цветов и оттенков, привели Фрина в восторг в первый миг, как он попал во Псков. И с тех пор, этот восторг не только не утихал, а только
