работы?
— Найдется, а как же, — дед пошаркал к нему, опираясь на дробовик. — Зови меня Эд.
Рукопожатие старого Эда оказалось весьма крепким.
Работы на ферме и в самом деле оказалось достаточно, и легкой она не была, так что Джеф сторговался с хозяином ранчо на семь баксов в день. Плюс кормежка, само собой. Не бог весть какие деньги, но за неделю наберется полсотни. А этого, при разумном использовании и везении, вполне может хватить до Эль-Пасо. Джеф помогал старому Эду с сеном, чистил хлев, подлатал и укрепил покосившиеся постройки, даже помог старику забить пару животных и отвезти мясо в Барнхарт. Жара не спешила уходить, и парень помог отремонтировать забарахливший насос за фермой. Целый день они со старым Эдом посвятили прочистке забитого спекшейся кровью кровостока в сарае-скотобойне за гаражами. О запахах можно было не упоминать, и хлев и скотобойня разили так, что слезы на глаза наворачивались, и Джеф всерьез думал, что продешевил. Ранчо явно давно не хватало крепких рук, а мексиканцев вредный старик гонял с помощью помпового ружья.
— Ни на цент не верю мокроспинным [2], — скрипел он. — Так и норовят стянуть что-нибудь. Нет уж, спасибо. Скорей бы уже достроили гребаную стену на границе, хоть какой-то толк от этого денежного мешка в Белом Доме.
По вечерам Джеф с хозяином ужинали и чесали языки под «Бадвайзер» из старого холодильника. Из этих разговоров, во время которых говорил в основном Эд, Джефф узнал, что старик когда-то был хирургом, причем на хорошем счету, в крупной клинике в Далласе, неплохо зарабатывал по тем временам. Но приходили все новые и новые люди, начались какие-то подковерные интриги, выдуманные жалобы, и в конце концов старый Эд вынужден был уйти.
— И пошли они к черту, понял, парень? Ты думаешь, сейчас в Далласе есть хоть один хирург вроде меня? Ха! — старик взмахнул недавно открытой банкой, плеснув немного пива на пол. — Черта с два! Ни хрена они сейчас не умеют, привыкли к своим лазерам и прочей ерунде. А я вот этими руками, с одними только инструментами, могу человека разобрать и заново собрать! И будет лучше, чем был!
Старик говорил азартно, брызгая слюной, а Джеф сонно кивал, измотанный работой. Судя по всему, Эд просто устарел и постарел, вот и все интриги, думал он. Вон как руки-то подрагивают.
Вечером пятницы Эд вдруг грохнул банкой о стол и сказал:
— А знаешь что, парень? Пойдем-ка, покажу мою малышку. Сейчас такого не увидишь! Ты, поди, думаешь, что старый Эд все свои деньги в казино спускал, раз живет в такой развалине? О нет, парень. Идем, идем!
Хозяин повел парня в сторону гаражей, в которых стояла техника. Один из них был заперт, и старый Эд ни разу не открывал его при Джефе, ссылаясь на то, что там все разложено так, как ему надо, и он не любит, когда в его вещах шарятся посторонние. Сегодня, однако, старик был в хорошем настроении. Открыв боковую дверь, он вошел в гараж и включил свет. Осмотревшись, парень чуть не хмыкнул вслух: тут и там на полках виднелись коробки с красными крестами, а в дальнем темном углу высился здоровый и явно не домашний холодильник, да и рама с фонарями над капотом укрытого кожухом автомобиля подозрительно напоминала что-то из хирургической тематики. Рыльце у старого Эда явно было в пушку, похоже, госпиталь Далласа недосчитался многих нужных вещей. Но холодильник! Ну дает дед. А еще в гараже неплохо так попахивало свернувшейся кровью и подгнивающим мясом. Так себе идея делать гараж через стенку от скотобойни, тут что угодно провоняет.
Однако все эти мысли мгновенно исчезли из головы Джефа, стоило хозяину ранчо сдернуть пыльный кожух. В глаза ударило сияние хрома, стекла и красного лака.
— Твою мать! — не сдержался парень. — Ни черта себе! Глазам не верю…
— «ДеСото Адвенчерер» [3], — старый Эд явно наслаждался эффектом, — шестидесятого года. Эти идиоты перестали их выпускать, Джеф, закрыли производство. Это последняя модель.
— Я думал, такое только у коллекционеров бывает! Или в музее… — парень, не скрывая восхищения, совершил круг почета, осматривая красно-бело-хромированное чудо со всех сторон.
— Двухдверный хардтоп [4] ], больше трех сотен лошадей под капотом, — глаза старика подозрительно блестели в свете ламп. — Настоящий американский автомобиль, не чета нынешним обмылкам!
«ДеСото» молчаливо внимал хвалебным речам, отнюдь не скромно сверкая хромом бамперов и колес. Слепил бликами кремовой крыши и кроваво-красного кузова.
— Это же… как это называется, вайтволл [5]? — присевший возле колеса парень поднял восхищенные глаза на старика.
— Трехдюймовый, — кивнул старый Эд.
— Охренеть, как шикарно это смотрится. Обалденная тачка! — он протянул было руку к сверкающей ручке двери, но тут же отдернул ее и вопросительно посмотрел на хозяина.
— Давай-давай, хочу посмотреть на твое лицо, — расплылся в улыбке старик.
Джеф щелкнул ручкой и потянул дверь на себя. Она распахнулась, открывая кожаный салон в тех же цветах крема и крови. Сидение развернулось в сторону двери, словно приглашая присесть.
— Поворотные сидения. Впечатляет, а?
— В машине, возрастом без малого шестьдесят лет — да, — признал Джеф. — А можно послушать движок?
— Нет, — помрачнел старый Эд, — шестьдесят первый был последним годом «ДеСото», потом от них отказались. Искать запчасти становилось все сложнее, и в восемьдесят седьмом моя малышка окончательно встала на якорь. Давно уже не заводится. Но это не главное!
Глаза старика засверкали не хуже лакированного кузова. Руки, любовно гладившие высокие задние крылья, подрагивали от возбуждения. В состоянии, близком к экзальтации, хозяин ранчо ласкал автомобиль сухими тонкими пальцами.
— Не важно, заводится она или нет, важно, что в этой машине есть сердце… Ты понимаешь, Джеф? Посмотри! Внутри каждой настоящей машины должна быть душа! И в этой машине она есть… Ты понимаешь меня, парень? — блестящие от слез глаза старика не могли бы оставить равнодушным никого.
— Понимаю, — прошептал Джеф, проводя пальцами вдоль алого сверкающего кузова. — Да, в ней есть жизнь. Даже такая… она живая.
— Да! Да! — горячо закивал старик. — Ты думаешь, я не пытался? Я искал! Но черт возьми, с каждым годом запчасти были все дороже! И сервис стоил таких денег! В конце концов я не мог, они не позволили мне, я пытался, но не мог… Я хирург, а не автомеханик… — почти всхлипывал старик, явно начиная заговариваться.
Джеф вдруг почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он никогда не думал, что его может вот так тронуть что-то, но вид потерянного и почти плачущего хозяина ранчо, не способного вдохнуть
