вот все. Радости предела не будет. Бывшая жена чуть не самоубилась из-за потери такого сокровища.
— А о статье за клевету не говорила, да? Ей лишь бы развод не дать…
— Развод не дать? Серьезно, да? То есть ты думаешь, что являешься таким несметным сокровищем, чтоб женщина пытаясь тебя удержать шла на преступление? Что вы мужики за люди? Никто, звать никак, а самомнение заоблачное…
Тут я, конечно, перегнула палку. Если под данное описание идеально подходил мой бывший, то этот парень очень вряд ли. “Гелик”, дорогое пальто, бриллиантовые запонки… Высокий рост, высокие скулы, бездонные глаза…И все равно он был точно таким же, как мой бывший. Все они одинаковые сволочи.
— Руки убери, козел — воспользовавшись секундной растерянностью, я выдернула руку и бросилась наутек. К счастью, теперь-то светофор действительно горел зеленым.
— Ждем вас в офисе одиннадцатого января на девять утра со всеми документами, — Анастасия, менеджер по персоналу приветливо и радостно улыбнулась. Мы с ней только что вышли из кабинета директора, услышав от него заветное “Вы нам подходите.” в мой адрес. То ли сказалось предпраздничное настроение, то ли мне наконец-то стала сопутствовать удача, но меня взяли на работу.
— Ну что? — к нам подскочила ожидавшая в коридоре Саша.
— Валерия теперь часть нашей команды, — ответила Анастасия.
— Ура, — Саша обняла меня, — поздравляю. Вечером на нашем месте?
Ответив согласием, я попрощалась с девушками и направилась к выходу. Все еще не верилось, что я прошла собеседование. Ну какому проценту соискателей так везет? Конечно же, впереди еще испытательный срок, но… Теперь у меня будет полно времени на работу. Прогнав грусть, я зашла в кофейню и купила себе большой латте и круассан с вишней. Сев за столик, позвонила маме.
— Лера, ну слава богу! Я же волнуюсь…
— Прости, мам. После оформления я сразу помчалась на собеседование, не могла набрать.
— Как все прошло?
— Да нормально. И, мам, меня на работу взяли. Представляешь?
— Умница моя. Когда будешь дома?
— Через час. Но потом снова уеду, с Сашей на суши договорились.
— Пообедаешь сначала.
— Хорошо, — закатив глаза согласилась я.
На нервной почве приходилось заставлять себя есть, я худела, мама с папой беспокоились и трепетно следили за моим рационом. Я купила круассан чисто машинально. Есть его не хотелось.
Понимая, что у меня выбор либо запихнуть в себя лакомство, либо — мамин обед, я выбрала второе. Не хотелось волновать ее лишний раз. И так уже…
Мы жили вместе с моими родителями. Сначала вставая на ноги, потом просто потому, что бывшему было удобно не заморачиваться ни оплатой аренды квартиры, ни, упаси боже, ипотеки. Жаль, я этого просто не понимала.
Все мы умны постфактум.
Засунув круассан в сумку, я прихватила стаканчик с кофе и двинулась к метрополитену. Настроение снова упало. Вспышка радости из-за найденной работы осталась позади. Я бездарно просрала лучшие годы. Придумала себе любовь. Потом любила саму мысль о том, как сильно меня любят “всему миру назло”. Якобы любят. Теперь я очень и очень сильно сомневалась, что та самая любовь вообще существовала в реальности. По крайней мере, два-три последних года ее не было точно.
Когда выходила из метро пошел снег. Крупные хлопья неторопливо опускались на землю, жаль только сразу таяли. Похоже не видать мне не то что личной, но даже просто зимней сказки.
— Ноги не промочила? — спросила с порога мама.
— Нет, — я стянула ботинки и аккуратно поставила их на коврик у двери, чтоб не наследить. Положила сумку на обувную тумбу, сняла пуховик.
Фокси — наша кошка с густой и длинной иссиня-черной шерстью и желтыми глазами — выскочила из залы, подбежала ко мне и потерлась о ноги. Присев на корточки, я погладила ее. Не спрашивайте как так вышло, что я назвала черную кошку Фокси, я и сама не знаю.
— Дай я тебя обниму, моя хорошая, — сказала мама. — Вот увидишь, все будет хорошо. Ты обязательно встретишь хорошего парня…
Почему-то в этот момент в памяти всплыл инцидент на переходе и синие глаза его виновника.
— Ну уж нет, мам. Хватит с меня “хороших парней”. Наелась отношениями и браками до тошноты уже. Займусь тем, чем надо было заняться в двадцать вместо того, чтоб выскакивать замуж за первого попавшегося смазливого дурачка, умеющего давить на жалость.
Мама вздохнула.
— Лера, ты же знаешь, мы с папой особо не одобряли… Я все время думаю, может, могли бы что-то сделать, как-то переубедить тебя…
— Мам, не могли! — перебила я, — Я верила, что меня очень сильно любят, сама любила именно этот факт, но было слишком мало мозгов, чтоб это понять. И считала, что одной любви для брака достаточно по этой же причине. Я не слушала никого. Так что… Слава богу, мы развелись без судов на годы.
В кухне меня поджидало картофельное пюре с куриной грудкой. Сделав над собой усилие, я принялась за еду. Нужно есть. И так вон о мои скулы и тазовые кости можно порезаться. Минус шесть килограммов за этот месяц. Ерунда в принципе, не будь я от природы худощавой.
Покончив с едой, двинулась в снова только свою спальню. В ней не осталось ни одной вещи бывшего. Я его заставила все забрать, а что не забрал, то выбросила в мусор. Половина шкафа, в которой раньше лежало его барахло, пустовала. Почему-то я не была пока готова заполнить ее.
Выудив со своей половину трикотажное платье, я разложила гладильную доску и включила утюг. Погладив наряд, повесила на вешалку, а сама пошла в ванную. Душ, легкая укладка, макияж, удачно скрывший синяки под глазами из-за бессонницы.
Надев сапоги и пуховик, я попрощалась с мамой и вышла из дому. Добралась до суши-бара раньше оговоренного времени, но Саша меня уже ждала.
— Ой, как же ты отлично выглядишь, — сказала она, поцеловав меня в щеку.
— Развод мне к лицу, — отозвалась я.
— За него и выпьем. Я заказала нам стандартный сет и белого вина, ты же не против?
Опять еда! Мамочки!
— Тебе нужно есть, Лер. Ты очень похудела. Что бы не происходило, нельзя забывать о себе!
— Я и не забываю. Это просто реакция организма на стресс, Саш.
— А говорила, что не любишь уже его.
— Не люблю и давно. Жила с ним потому что как родственник уже стал, думала он меня капец как любит и понимает. Доверяла ведь мудаку этому как самой себе. Да и привыкла за столько лет.
— Все так живут, — перебила Саша. — Я вообще
