или материнство тебе к лицу?
— Ага! Конечно, материнство. Я из второго декрета выползала бабищей под центнер, которой даже голову было некогда помыть. Так что теперь перевоспитываю мужа, и учусь любить себя. Поэтому не декрет мне идёт, а спортзал и спа-процедуры, — ухмыляется "яжемать", включая камеру телефона, потому что её чадо начинает рассказывать стих. А у меня в душе закрадывается мысль, что в случае положительного исхода брака со Славкой, я бы тоже могла держать за руку щекастого карапуза. И заводить разговор с Риткой о подгузниках и кружка́х в садике. Но я от этого далека, поэтому хочется слинять от этой "заразной мамаши" подальше, но она вдруг выдает:
— Узнаешь?
Поодаль от основной массы, ближе к крыльцу стоят двое мужчин, от созерцания которых я невольно замираю. Славка. Вот же черт! И конечно, его неизменная охрана в лице Димки Юсупова. Да, здравствует, моя головная боль!
Самым неприятным в этом хаосе было именно то, что на моего бывшего, и его лучшего друга директриса смотрела как на богов. Один отремонтировал кровлю, второй установил спортивную площадку. И все это за одно лето. О, как! А чем занималась я этим летом?
Ну, во-первых попивала кофеек на работе и щелкала пальчиками, подзывая к себе очередного сотрудника. В двадцать шесть глава отдела маркетинга! Эх, так бы и подохла в офисе, если бы мой шеф, с которым я спала уже два года, не решился на развод. Нет, я конечно, сначала радовалась, погрела с ним косточки на морюшке, так, что до сих пор загар не сошел. А потом оторопела, потому что мне предложили стать новой женой. И опять же, приняла кольцо с радостью, когда у него начался бракоразводный процесс. И…сбежала! Нагло и своевольно, взяла и свалила, поняв, что не смогу я прожить с ним всю жизнь. Одно дело, это тайный роман, о котором никто даже не подозревал, потому что рабочее место это святая святых. Совсем другое — брак с козлом, который изменяет жене на право и налево. Это последние полгода я была у него единственной. Или мне так казалось, а до этого драл все, что двигалось. Любовь она только в сказке до гроба, пока смерть не разлучит их. В подтверждении тому старик, закидывающий невод в море. Жил он бедняга столько лет под старухиным гнетом, и, видимо, втайне хотел свалить. Но, как видно, любовь зла. А точнее, привязанность.
Ещё ужаснее то, что ничего полезного для общества я не сотворила, а разрушила одну из ячеек. Нехорошая, плохая, а, может, и правда, проклятая. Мужиков вокруг куча, которые готовы к ногам бросить целый мир, а я никак не даю согласие. И даже избегаю подобных ситуЁвин. Не о том я, мне бы не столкнуться нос к носу ни с одним из меценатов. Морально не готова я к такому подвигу.
Славка-то всю жизнь купался в шоколаде. Не мудрено, что выделил из тугого кошелька папы денежку. А вот откуда у Юсупова такие деньги, это уже другой вопрос.
— И до сих пор не разлучны? — уточняю у Ритки.
— Тамара и пара, твикс, жопка, голубочки, — начала выдавать она непонятные слова. Мне сначала показалось, что это последствия декрета, потому что она задумалась, вспоминая что-то ещё. — А! Ромео и Джульетта. Как этих двоих только не называли. Юсупов у Славика, как цепной пёс. Верный до усрачки. Хотя сам сейчас прибарахленный. Наверное, от того, что папашка Славика поспособствовал начинающему бизнесмену Дмитрию Юсупову. Он в мэры тогда метил, а триста дополнительных рабочих мест делали большой плюс для его предвыборной компании.
— Победил?
— Спрашиваешь, — усмехнулась Ритка. — А мать тебе не рассказывала, как он с ней мириться пытался?
— Я работой ее как-то не особо интересовалась.
— С такими букетами в прокуратуру катался, мама не горюй.
— Тшшш, — шикнула какая-то тетка на нас, у которой на телефоне камера отсчитывал секунды. Ещё одна сумасшедшая мамаша, которая потом будет хвастаться родственникам видео со своим дитем. Ох, неужели, когда-нибудь это и меня ждёт?
— Сомова, ты прям кладезь информации.
— А чем ещё заниматься, сидя дома? На работу хочу, жуть как. Надоело сплетни собирать, видосики снимать и ж***ы вытирать.
— Ты ещё и блогерша?
— Люди хавают правду о декрете и материнстве.
— Будем считать, хобби есть.
— Предлагаю в субботу затусить где-нибудь.
— А не боишься, что нас вместе увидят? Я же прокаженная.
— Пиар-ход, — хохочет она.
— Тогда с удовольствием.
И когда на нас шикают второй раз, нам приходится умолкнуть.
Меценаты говорят кратко, после моя «антилопа» даёт первый звонок с беззубым мальчишкой. Кстати, с Риткиным, да! Ну, и всех мелких под дружные овации уводят в школу. А я плетусь следом, пробираясь сквозь толпу. По пути застреваю с родителями и Алькой. Надо же фото для семейного альбома. Как без него? И пока все не разбредаются по кабинетам, прохожусь по первому этажу. Школа изменилась. При нас не было такого хорошего ремонта. В спортзале все свежевыкрашено, столовая с новой мебелью, в мастерской для мальчиков новые верстаки. Это я заглянула только туда, где было открыто. Ностальгия начинала затапливать. Ладно, надо идти к директрисе, пока не разревелась от воспоминаний.
И? Наталкиваюсь в коридоре на кого-то большого и теплого.
— А я думал врут злые языки, — Димка Юсупов, которому я была чуть до плеча будучи на шпильке, грозной массой заслонил все пространство широкого коридора. Надо заметить, ближе к тридцати он стал шире раза в два. И ведь не сказать, что разжирел. Там явно трудились над каждой потенциальной складочкой, превращая ее в мышцу. Отсюда и грозность вида, который зашкаливал.
Меня облапали взглядом с головы до ног, даже волосы зацепили, видимо, запоминая каждый волосок поименно.
— Могу леща дать, чтобы убедился.
— Говнецо никуда не делось.
— Да нет, для малой родины берегла. Вдруг люди голодные. Но ты брезгуешь. Меценаты питаются, фуа-гра, понимаю.
— Зря приехала.
— Это как посмотреть, — протискиваюсь мимо, пихая его плечом. Конечно, занятие бесполезное, но Юсупов отступает, сцепив крепко челюсти. И ноздри раздуваются как у бешеного быка. Была бы я в красном, наверное, задушил.
В кабинете Степановны почти ничего не изменилось, хотя ремонт здесь был основательный. И мебель новая. Правда, стоит на старом месте. И папок кипа, когда все уже хранится в электронном виде. Но образование все сопротивляется модернизации. Здесь без бумажки ты не просто какашка, а потерянный для общества человек. Помню, проходила практику. Практиканта-психолога завалили бумагами так, что я думала, никогда не выберусь. И теперь:
— Ты мне
