кожу, когда он улыбается. Вот гад!
— Бассейн говоришь? — Произносит, растягивая слова, а потом резко кидает меня на свое плечо, буквально впиваясь пальцами в мою талию.
— Что ты творишь?! Охрана! — Верещу во весь голос, потому что горячее тело и руки выбивают из меня привычную смелость.
— Охрана тебя не спасет, принцесса. — Усмехается гаденыш, пока я старательно верчусь на его плече.
— Тебе конец, придурок!
— Я думал, воспитанные девочки из богатых семей так не выражаются.
Опять смешок, только от его друга, который, судя по всему, наслаждался тем, что видел.
— У таких, как ты, нет функции «думать»! Немедленно отпусти меня!
Цепкие руки никак не поддаются ударам, которые я наношу своими кулаками.
— Чертов неандерталец! Откуда ты вылез такой?! Из пещеры?! — Ору во весь голос, вкладывая в сопротивлению всю свою силу, но создается такое впечатление, что ему все равно.
Чертов сталкер не чувствует боли! Бесит!
— Да, Рапунцель, прямиком из пещерки выбрался. — Со смешком и явным намеком произносит он, шлепая меня по ягодице.
Вот это уже наглость, какой свет не видел!
— Извращенец! Немедленно пусти меня!
— Слушаю и повинуюсь.
Его слова последнее, что слышу, потому что в следующее мгновение лечу в воду, которая бьет в нос, заставляя захлебываться. Черт!
Дикарь кинул меня в бассейн, и никто! Никто не поспешил мне помочь!
Выныриваю и трясусь от злости, которая впивается в каждую клетку организма. Убью! Унижу! Растопчу! Всех! Каждого из них!
— Там девочкой не пахнет, — дикарь с высокого поднятой головой запихивает руки в карманы своих дешевых джинсов, словно он царь и бог, — хамка третьего уровня.
— Вот смотри! — Еле выбираюсь из бассейна, не замечая того, как становится холодно. — Смотри, кого ты привела?! — Тычу в дикаря пальцем, давя в себе желание накинуться на него и выцарапать глаза. — Неотесанный болван! Никаких манер и понимания, с кем он имеет дело!
— Свет… — Сестричка пытается что-то ляпнуть, но ее дружок уже стоит напротив, прожигая меня взглядом.
— Я как раз-таки понимаю, Рапунцель, а ты, видимо, хочешь еще раз поплавать.
Дикарь надвигается на меня, но сестричка, как сама мать Тереза, встает между нами.
— Больной! — Шиплю сквозь зубы, поправляя прилипшую к телу ткань, но ничего не получается.
— Прекратите! Что произошло? Лех, в чем дело?
Лилино активное вмешательство вызывает во мне лишь фырканье. Понятно, на чьей она стороне изначально, а это показательное шоу с защитой кажется станет причиной моей тошноты.
— Спроси у нее.
Бросает наглец, и найденыш поворачивается ко мне. Выкручиваю волосы с невозмутимым видом. Все ведь и так очевидно.
— Так происходит, Лиля, когда в приличное место приходят деревенские мальчики.
Провокация почти срабатывает, потому что дикарь клонится в мою сторону, но тут впутывается Круглов. Предатель чертов!
— Пойдем, ребят, там бильярд есть, а девочки разберутся. — Максим хлопает Алексею по плечу, а я открываю рот от возмущения.
— Максим, и ты с ними заодно?!
Никто не обращает на мой отчаянный вопль внимания, и это жутко бесит! Ребята скрываются за дверью, а Лиля пытается быть тактичным дипломатом. Ужасно…
Разворачиваюсь и иду к выходу. Найденыш семенит за мной по коридору и продолжает выводить из себя своим фразочками о том, что нужно найти компромисс.
— Хочешь чаще сталкиваться с Алексеем? Неужели понравился?
Эти слова тормозят меня. Поворачиваюсь и иду к ней. Хочется встряхнуть эту дуреху, чтобы чушь не несла. Со всей силы встряхнуть!
— Даже если он будет единственным парнем на планете, то я ни за что, — тычу в ее грудную клетку пальцем, совершенно не контролируя себя, — ни за что, слышишь? Ни за что с НИМ не свяжусь, а знаешь почему? — Вопросительно смотрю на нее, пока внутренности огнем горят от злости. — Потому что это не мой уровень. Только ты, став на несколько ступенек выше, можешь и дальше копошиться в грязи. — Отвожу руку в сторону, чтобы указать на недалеких, которые скрылись в какой-то из комнат. — Вместе с этими отбросами.
— Не говори так.
Найденыш изо всех сил защищает приютских, и я распаляюсь еще больше. Хочу задеть ее за живое и знаю, как это сделать.
— Как? Это правда сестренка. Там, — показываю наверх, где веселятся все мои друзья, — хорошая, достойная компания, а тут, — кривлюсь, потому что мне так противно, словно лимон съела без сахара, — жалкие людишки, возомнившие себя невесть кем, а все из-за тебя. Рожденный ползать, Лиля, летать не может. — Нервно одергиваю топ и пытаюсь привести прическу в порядок, хотя затея плохая, волосы мокрые и противные от воды из бассейна. — Не знаю, чем ты планируешь заниматься, но я буду чилить. Надеюсь, говорить не нужно, что эти двое не вписываются в нашу компанию. Я пойду наверх, а ваше место здесь. Понятно объяснила?
Скриплю зубами, ведь Лилия порывается ответить. Чтобы она не успела этого сделать, разворачиваюсь и ухожу с гордо поднятой головой.
Если хотите войны, найденыши, вы ее получите!
Глава 12. Око за око, зуб за зуб
Алексей
Клубешник, в котором мы зависаем уже второй час, напрягает атмосферой, а еще тем, что где-то поблизости бродит белобрысая истеричка, готовая спровоцировать меня на опрометчивые поступки, и я понимаю это, но ведусь. Ведусь, потому что хочу к ней прикоснуться и ощутить кожей, что никакая она не принцесса, а такая же девчонка, как и все остальные. Ни чем не лучше других. Вот только когда несу ее к бассейну, чтобы окунуть в водичку и охладить ненормальную, обоняние дает сбой.
Втягиваю приятный аромат, исходящий от ее кожи, и дурею. Ведь он мне нравится!
Идиотской чувство захлестывает с такой силой, что хочется запустить ее вместо ракеты в космос, но я рефлекторно кидаю в воду, с удовольствием наблюдая, как она там барахтается и злится. В этот момент для меня больше никого нет. Только она и я.
Меньше всего ожидал такого столкновения, когда Лилия позвала нас в клуб.
Вымораживала ситуация, но я не мог не приехать, ведь подруга просила о помощи, только я не думал, что о такой.
Степа чувствовал себя в своей тарелке. Смеялся, шутил и разговаривал с Максимом, который готов был из шкуры своей выпрыгнуть лишь бы нам понравиться, а я бил по шарам кием, представляя, что это белокурая красотка.
Раз и два, вот только внутри все огнем горело. Улыбался, но сдерживал себя так сильно, что челюсти заболели от того, как крепко стискивал зубы.
И перед глазами только ее большие голубые глаза, где волнами плескалось презрение.
Презрение ко мне. К тому, что я не богатенький мальчик.
