Томое в шарингане напряжённо закрутились, когда его взгляд пронзил бывшего невозмутимого учителя, пальцы сжали рукоять катаны.
Орочимару рассмеялся хрипящим голосом, заметно для знавшего его несколько лет Учиха, забавляясь.
— Ты знал, что понадобиться твоя помощь, — сощурился Саске — И добровольно хочешь посодействовать в войне против Изуны. Откуда? Нет, — мотнул головой он — Зачем? Где подвох, Орочимару?
— Времени на объяснения нет, Саске-кун, — гнусаво хихикнул змей — Пустые разговоры тратят драгоценные минуты. Кто знает, что происходит пока ты безрезультатно допытываешься.
— Не заговаривай мне зубы! — рявкнул поспешно Учиха и огонь с жаром вспыхнул, заставляя его отступить на пару шагов и настороженно уставиться в пустые глазницы точно скалящегося божества.
Орочимару оглянулся, слегка клоня подбородок вниз. Он постучал пальцем по протектору Конохи на плече, облизнулся и снял его, с поклоном преподнёс в ноги Шинигами, совершив непонятный для Саске ритуал.
Непонимание сжало часто стучащее в груди сердце, странное чувство холодом разогналось в крови Учиха. Он смотрел на кланяющегося бывшего учителя, видел сюрреализм в звонких хлопках ладоней, сложившихся в молитве, в согнутой практически в позе догэдза спине и в треклятом протекторе у вытянутых мысах ног Шинигами. Тот, как на зло, игриво блестел в свете огоньков пламени. Выглядел отличительный знак шиноби потрепанным, с множеством коротких росчерков, потёртостей на поддерживающих лентах, с пятнами и кровавыми разводами.
Саске проглотил вопрос о хитайате — откуда змей его взял, да нацепил на плечо — и прикрыл глаза, а когда через пару секунд, длившихся целую вечность, открыл, то Орочимару уже стоял с приподнятыми руками.
— Это не мой протектор, — смилостивился змей, ухмыляясь так, словно совершал злостную издёвку над кем-то — Готовься, Саске-кун, к очередному уроку от своего учителя.
— Ты мне никакой не учитель. Прекратил им быть сразу, как только вышвырнул вон из убежища.
— Ху-ху-ху, за твоё тело предложили более вескую цену, — облизнулся Орочимару.
Саске скривился. Он слышал эту байку не один десяток раз, но узнать что дало змею причину отречься от извращённых планов и кто её предложил, так и не смог.
Учиха рад, что это случилось. Отчасти благодаря странному стечению обстоятельств он смирился с горькой правдой падения родного клана, а возвращение в Коноху сыграно не без посильной помощи упёртого блондина.
Столько всего случилось за жалкие пять лет. Нечто подсказывает Саске, что война должна подвести к концу цепочку скорбящих событий и поставить кровавую точку в путанной истории. Главное выйти из неё не вперёд ногами, а уж победителем или проигравшим покажет время. Однако он сделает что угодно, чтобы Изуна не встретила рассвет. Если придётся, то заберёт с собой в могилу.
В глазах Саске отразился решительный блеск, а в груди зародилась несгибаемая, подавляющая уверенность, когда пальцы Орочимару причудливо затанцевали, а пышущее пламя опасно разъярилось.
Четыре мёртвых тела окатило волной удушающей чакры, сама смерть явилась на свет земной, благородной рукой сливая не ушедшие на перерождение души в обретающие внешность бывших мертвецов Хокаге трупы.
— На этом моя работа окончена, — криво ухмыльнулся Орочимару, ощущая ледяные порывы ветра за спиной и тонкие пальцы на шее с острыми когтями. Его будто пронзили со спины, сердце пойманной птицей ударилось о рёбра, уши глушило давлением, а кровь остановила свой вечный бег. Нервы постепенно теряли чувствительность, веки наливались неподъемной тяжестью, колени подогнулись, со стуком и болью встречая прохладу пола.
Трупы взяли за грудки невидимыми пальцами и они взмыли в воздух, зависая ненадолго, чтобы встать на ноги полноценными восставшими Хокаге в полной боевой готовности. Вот уж чего они не ожидали, так это шокированного змеиного саннина, чьи глаза вылизали из орбит, стоило беспощадной руки смерти смилостивиться и раствориться, не забрав его душу. Орочимару с кряхтением встал, опустил взгляд на дрожащие ладони, длинный язык слизнул металлическую влагу с губ.
Если его жизнь не взяли в загробную усыпальницу, значит кто-то успел наглейшим образом договориться с Шинигами, самим Богом Смерти. Плата за модифицированную технику нечестивого воскрешения тяжёлая. Мало кто способен её предоставить.
Орочимару шипяще хихикнул, посмотрел на абсолютно живых, из своей плоти и крови, без признаков стандартных воскрешённых, Хокаге, и со свистом выдохнул.
Он вполне мог предположить кто сумел провернуть столь опасный и безнадёжный трюк. Другой вопрос: как у него получилось?
Змей обвёл взглядом переглядывающихся Хокаге, затем с довольным прищуром уставился на мрачного Саске.
И главное: Зачем?
Страна Дождей
Мягкая почва разрыхляется под тяжёлыми стопами Данзо. Бывший советник уклоняется от огненного смерча, вьюном захватившего лачугу. Секунда. Взрыв разрушает всё в радиусе пяти метров, ударная волна отбрасывает дерущихся шиноби друг от друга. Ненадолго.
Оглушенный Шимура пропускает атаку Шисуи, хватается на повреждённое горло, захлебываясь.
Чёрный дым распространяет горелую вонь по округе от подкопченной земли, деревьев, листвы и внутренностей лачуги, плотно затуманивает пространство, так, что собственные руки не видишь. Ни единого звука не произноситься между Учиха. Они выжидательно замирают в оборонительных стойках, оглядываясь и прислушиваясь к дребезжанию подгорелых, сломанных сучьев, треску пламени, что громадным палящим маяком привлекает внимание сквозь непроходимый дым. Алые блики шаринганов жуткими онибиразновидность блуждающих огней в японском фольклоре. Согласно легендам, это заблудшие души умерших людей и животных. парили словно отдельно от хозяев.
Свист. В ноги Шисуи всаживается кунай. На его рукояти догорает взрывающаяся печать. Итачи незамедлительно обрезает её, пока кузен невозмутимо крутит головой в поисках «умершего» Данзо.
— За домом, — коротко обрисовывает он и мчит к стремительно удаляющемуся силуэту, проглядывающемуся сквозь густые, мутные облака.
Бесшумно прыгая с ветки на ветку Учиха переглядываются, кивают друг другу и разделяются. Шисуи ускоряется и в конце концов настигает помятого Данзо. Шимура в прыжке разворачивается, вскидывает руку ко рту и выпускает сжатую струю фуутона.
Учиха ловко уворачивается от атаки, увиливает от срезанных техникой веток, отталкивается от со стонущим грохотом падающего бревна, и незаметно для чужого глаза оказывается перед противником. Данзо вовремя блокирует удар, выворачивает запястье, кидает Шисуи через себя, всаживая напоследок ему в печень кунай. Он пружинисто отталкивается от ветки вслед за Учиха, пяткой ударяет в рукоять, отчего метательное оружие с чавкающим звуком пробивает брюшную полость насквозь, разбрызгивая кровь.
Данзо отталкивается от воскрешенного, приземляется на корточки в узкой тропе, практически не тронутой человеком. Отдышка тупой болью ноет в груди, глухой удар привлекает внимание — Учиха не успел перекувыркнуться и неловко раздавил под собой ягодный кустарник. Железный запах ядом наводнил воздух, отравлял рецепторы, вызывал тошноту, засевшую комом в горле.
Шимура складывает серию сложных печатей, хлопает по земле и с наслаждением
