момент внутри проснулись странные эмоции. Они жгутами нутро выворачивали. Хотелось взять девчонку за руку и уйти в неизвестном направлении. Неизвестном для родителей, особенно от моих. Я ведь знаю, кто пробил геолокацию и привел подмогу в виде гневной училки. Кулаки от злости сжимаю, и отец это видит. Смотрит на меня, пытаясь передать свои мысли. Бесполезно. Броня у меня железная за лето сформировалась. Никто не прошибет.
- То, что ты творишь, называется иначе. – Он тяжело вздыхает и вытягивает руки перед собой. – Надеюсь, девочку ты не тронул?
- А если и тронул, что ты сделаешь?
Скрипит зубами, пока я всех овечек пересчитываю в поисках спокойствия. Бред несет. Слишком ангельская она. Фантик. До предела чистая. Мне остатки совести не позволят поступить с ней, как с другими. Только ему об этом знать не обязательно.
- Господи, Кирилл… - Папочка вновь поднимается и отходит к окну, позволяя глубоко вдохнуть, ведь его нависающая фигура давит сильнее бетонной плиты. – Мы с твоей матерью стараемся оставить тот случай в прошлом, потому что там ему и место. Нельзя отмотать пленку, понимаешь? Нужно жить дальше.
- Так вам никто и не мешает.
- Черт!
Ударяет рукой по подоконнику, срывая занавеску с петель. Я сижу в том же положении и смотрю в одну точку. Глаза голубые перед собой рисую. Они чудодейственным образом позволяют себя контролировать. Немного, но уже что-то.
- В лицей я теперь не хожу?
За спиной рык раздается. Вполне ожидаемый.
- Ходишь! Но держишься от этой девочки подальше!
- А если нет?
- Без вариантов, Кирилл, или я тебя в дурку запру, чтобы мозги на место встали.
Удачи. Так и хочется сказать, но не успеваю. Дверь в кабинет открывается, и на пороге появляется ОНА. Слюна в миг вязкой становится. Даже спину ровнее держать начинаю. Воздуха катастрофически не хватает, чтобы все жизненно-важные системы работали без перебоев. Шумно дышу, разрывая пространство этим тяжелым звуком.
- У вас все в порядке?
От заботы в ее голосе пробирает. Непроизвольно дергаюсь, но подняться не пытаюсь, потому что выбраться отсюда не смогу. Мама загораживает собой выход. Он для меня сейчас, как тот самый желанный кислород. Глотнуть бы.
- Отлично. Наш сын сходит с ума, и нет бы и дальше один, так за собой девчонку тащит.
Выдает на эмоциях предок, пока я ощущаю на себе пристальный взгляд матери.
- Кирилл…
Одно слово. С такой печалью и тревогой сказано, что я зубы готов стереть в пыль. Сиплю. Грудная клетка кажется слишком маленькой. Легкие жжет. И тут тонкие пальчики на мои плечи опускаются, припечатывая к стулу. Перебой во всех органах. Даже выдох задерживаю. Аромат ее духов чувствую и блокирую.
- Я уже не знаю, что делать. В лицее очередное наказание. Ночью черт пойми, что в компании… - Вздыхает, так и не дав определения людям, с которыми я связался. – Кирилл, так больше продолжаться не может. Если сам идешь ко дну, то девчонку не тяни.
Все остальные звуки исчезают после этих слов. Мама обходит стул и возникает передо мной, как страшный кошмар. Что может быть хуже напоминания о моем косяке? Только постоянное лицезрение его последствий. Больно.
Она говорит. Долго. Я не слышу. Рассматриваю шрам. От одного конца до другого и обратно.
- Я разговаривал с тренером. Он готов взять тебя в команду. Все равно лучше пловца ему среди твоих ровесников не найти. Только условие у него есть. – Гул вместо голоса отца врывается в сознание, а шрам исчезает, потому что мама поворачивается к нему. – Чтобы вернулся прежний Кирилл, который жил, а не пропадал.
Поднимаюсь и тут же поворачиваюсь спиной к матери. Внутри сплошное марево сопротивления. Пропитывает ядом клетки. Штурмует отчаянно. И я не в силах остановить этот процесс.
- Прежнего не будет. Ни Кирилла. Ни жизни прежней. – Хриплю, ведь каждое слово с трудом вылетает. – Пусть ищет другого чемпиона.
- Кирюша…
Мама уже в спину бросает, а я к себе убегаю, как трус последний. Наушниками уши затыкаю, падаю на кровать и отворачиваюсь к стене, делая вид, что музыку слушаю. Родители пытаются достучаться, что-то говорят, но уходят, потеряв надежду. Только когда покидают комнату, стекаю с постели на пол и вытаскиваю из-под нее коробку. Открываю и шумно сглатываю. Беру красивую куклу в руки и дотрагиваюсь до светлых локонов, ощущая себя идиотом. Тупым маразматиком, который бежит от прошлого с таким отчаянием, что прибивает к нему стопы гвоздями.
Глава 20
POV Арина
Если честно, то я не совсем понимаю произошедшее. Мы еле ноги уносим от парней, которые по какой-то неведомой причине гнались за Пашкой, а в том, что им нужен был именно он, я не сомневаюсь, потому что мне эти хулиганы незнакомы. В библиотеке я пытаюсь узнать у Степного, в чем дело, но он пыхтит и отнекивается, ссылаясь на то, что мы пришли доклад готовить, а не исповедоваться. Мне немного неприятно от того, что одноклассник становится скрытным, словно я виновата. От этого теряю остатки настроения и утыкаюсь взглядом в книгу. Учеба и получение знаний впервые за долгое время отходят на второй план. В голове образуется хаотичная субстанция из мыслей, и как бы я не старалась разобраться в ней, ничего не получалось.
- Слушай, - Пашка с тяжелым вздохом откладывает книгу в сторону и смешно поправляет очки, - я не трус вовсе. Просто это парни из бедного района.
Хмыкаю и качаю головой. Снова судьба вмешивает социальное неравенство. Ничего оригинального. Никогда богатые с бедными не уживутся. Может и есть исключения, но, как показывает практика, они не про нашу честь. Молчу. Сверлю Степного взглядом и поглядываю на часы. Скоро братишек из сада забирать, а я витаю в облаках. В мыслях, которые походи на лаву, стоит немного погрязнуть в них, и сгоришь дотла.
- Арин, я же говорил, что не принимаю ничью сторону. Вообще стараюсь конфликты стороной обходить. – Пашка с виноватым видом соединяет пальцы рук и переходит на секретный шепот, хотя рядом никого нет. – Эти парни… Друзья Кирилла.
Из меня смешок вырывается. Опять на горизонте появляется Бойцов. Я ведь и так за него переживаю, а еще Степной с этими байками о бедных и богатых.
- Ты сам слышишь, что говоришь?!
- Тс-с-с… - Пашка палец к губам прижимает, потому что мой вопрос-возмущение звучит
