Окончание следует
Григорий Темкин Рисунок А. Гусева
С пасать вымирающие виды животных становится труднее и труднее — в нашем веке пространство нетронутой природы съеживается как шагреневая кожа. Поэтому хвала энтузиастам, которые выискивают новые пути сохранения животного мира планеты. Но тут, как и в любом другом деле, опасно перемудрить.
Один из 113 видов птичек-древесниц, древесница сосновая, находится на грани исчезновения. Это маленькие птички с желтым брюшком и серой, в черных пестринах спинкой. Они зимуют на Багамских островах, а гнезда вьют исключительно в пределах нескольких графств в штате Мичиган (США). В начале семидесятых годов в популяции насчитывалось около тысячи птиц: к настоящему моменту число их уменьшилось вдвое.
У сосновых древесниц есть особенность, делающая их весьма уязвимым видом. Они строят гнезда только на земле под группами молоденьких сосен Банкса. К тому же только тогда, когда подлесок имеет определенную плотность. Однако сосна Банкса выбрасывает семена только после... лесного пожара. Под воздействием высокой температуры шишки раскрываются и семена выпадают.
Американский зоолог Мак-Кланг, автор книги «Исчезающие животные Америки», писал 14 лет назад: «Когда-то по полуострову время от времени прокатывалась волна естественных пожаров, и все было хорошо. Однако теперь эти леса тщательно оберегаются от огня. Но если нет пожаров, нет и молодых банксовых сосен, а без них нет и сосновой древесницы».
Тогда в разгаре была кампания по спасению сосновых древесниц Служба охраны лесов США отвези в Гуронском национальном заповеднике 1600 гектаров под заказник вида, находящегося в опасности. Департамент охраны природы штата Мичиган выделил с той же целью еще 3 тысячи гектаров леса. На этих участках периодически под строжайшим контролем устраивались местные пожары. Сосны Банкса выбрасывали семена, поднималась новая поросль сосенок, и древесницы устраивали под ними свои гнезда. Все шло хорошо, и на реплики скептиков, в том числе Мак-Кланга, предупреждавших об опасности «пожарного» метода, не обращали внимания.
Но вот орнитологи заметили, что каждой весной все меньше и меньше древесниц возвращается после зимовки в этот район. Относительно молодые леса, растущие там, стареют, сосны вытягиваются к небу, нижние ветки опадают, крона оказывается высоко вверху, а птицы не желают селиться на открытых местах.
Чтобы создать более благоприятные условия для древесниц, лесничие — по рекомендации орнитологов — приняли решение выжечь сразу 80 тысяч гектаров леса, где росли самые старые и высокие сосны.
Для контроля над пожаром были приняты, как положено, все необходимые меры. Но в результате ничтожных просчетов пламя сумело преодолеть искусственные преграды. И началось!..
Огонь неистовствовал три дня. Из ста двадцати тысяч гектаров леса, редкого по красоте, по разнообразию флоры и фауны, осталось только шестнадцать тысяч — около восьмой части. Сгорел 41 дом, погиб пожарник, большинство животных не успело спастись. Только деревьев было уничтожено огнем на полтора миллиона долларов.
На месте сгоревшего леса благодаря усилиям лесничих постепенно поднимается новый. Но древесницы не возвращаются. Те немногие, которые селятся там, стараются вить гнезда как можно дальше от пепелищ и новых насаждений.
В. Задорожный
Н а привокзальной площади, несмотря на ранний час, уже вовсю шла бойкая торговля. Прямо с деревенских повозок продавали молоко, желтые тыквы, живых поросят. А поток подвод, машин, груженных товарами, все стекался, и небольшая городская площадь уже становилась тесной. Торговые ряды растягивались по прилегающим к ней улицам, переулкам...
Так начался белорусский кирмаш. Начался в небольшом районном центре Житковичи, что расположен неподалеку от старинного Турова. С давних времен на белорусской земле после уборки урожая отправлялись земледельцы на кирмаш, известный и большим торгом, и веселыми аттракционами, и песнями. Это был праздник славно потрудившихся людей, отдых после напряженной страды.
...Повсюду жарят, варят, готовятся к гулянью. Повара, озабоченные и серьезные, ходят вокруг своих котлов. Шутка ли: накормить, напоить множество людей — участников праздника.
Я вышел на центральную площадь города и попал в людской водоворот. Кружились краски костюмов, звенели оживленные голоса, играла музыка. Поспешил в городской парк, где проходила основная часть праздника. И мне повезло: наконец-то попал на старинную «Туровскую рыбалку», о которой так много слышал.
Протиснувшись сквозь плотное кольцо зрителей, увидел, как человек восемь, закатав рукава рубашек, запустив руки в железный чан, полный воды, ловили рыбу. Какой-то парнишка ловко выхватил из чана двух сверкающих карпов. Что с ними делать? Его карманы уже набиты рыбой. А времени терять нельзя: на лов дается лишь три минуты. И парнишка оттянул ворот рубашки, бросил рыбу за пазуху и снова запустил руки в чан. Ловким должен быть такой рыбак. Иные уходили с богатым уловом — до шести килограммов рыбы.
А сколько ловкости требует «Туровская рыбная шутка»! Попробуй подцепи удочкой с крючком плавающий в зеленой непрозрачной воде поплавок — пробку, на конце которой привязан приз... Вот мужчина в большой соломенной шляпе, долго и неудачно ловивший поплавки, наконец-то поймал один. Гордо глянул по сторонам: мол, знай наших! Удилище согнулось дугой, леска натянулись. Вокруг все замерли. Рыбак потянул удочку... И грянул смех. На конце веревки болтался рваный башмак...
Центр праздника тем временем переместился на стадион, где начиналось чествование героев жатвы. Здесь и белорусские хлеборобы, и гости из России, Литвы, с Украины.
Под звуки марша на зеленое поле стадиона выкатила открытая машина, увитая цветами и колосьями. В машине ехал «Урожай» — краснощекий мужчина с лихо закрученными пшеничными усами. Белая рубашка на нем была подпоясана поясом-перевяслом из хлебных колосьев, на голове — широкая соломенная шляпа, также сплетенная из колосьев.
Вслед за ним на другой машине ехал комбайнер с большим дожиточным снопом в руках, заслуживший почетное право завершения жатвы.
Когда официальная часть кончилась, на поле выбежали нарядные девушки с подносами и стали угощать гостей пирогами и густым квасом...
Этот ритуал традиционного угощения пришел из старинного народного обряда — дожинки.
Многие традиции кирмаша, зародившегося в XV веке в Полоцке, еще недавно были утеряны и забыты. Не одну научную экспедицию снарядили Петр Адамович Гуд, старший преподаватель Института культуры в Минске, и научный сотрудник Института искусствоведения, этнографии и фольклора АН БССР Леонид Иосифович Минько, чтобы восстановить этот праздник. Сейчас кирмаш проходит в Бресте, в Полесье и на Гродненской земле, но Петр Адамович Гуд считает, что он должен стать праздником республиканским, потому что истоки и характер его истинно народные...
Кирмаш всегда был известен как праздник-ярмарка. Вот и сегодня — пестрит в глазах от изделий народных мастеров. Деревянные ложки, лапти, радужные кружева, вышивка, плетения из лозы...
Под огромными липами разложили свой товар гончары. Покупатели осматривали крынки, горшки, кувшины, постукивали ногтем по их выпуклым бокам, прикладывали к уху, прислушиваясь к чистоте звона. Я увидел, как пожилой гончар попросил своего молодого напарника подать кусок, глины и, усевшись поудобнее за маленький домодельный станок, начал быстро вращать ногой гончарный круг. Все завороженно смотрели, как постепенно бесформенная серая глина превращалась в красивый кувшин. Когда кувшин был готов мастер ловко поставил его на ладонь, демонстрируя покупателям свое изделие...
Гудит, шумит кирмаш. Манит то в ту, то в другую сторону...
Стремительно взлетают качели: по традиции ни один белорусский кирмаш без них не обходится. Девушки в белых вышитых кофтах закрывают глаза от захватывающего дух полета и громко визжат.
А рядом идет упорная борьба за призы, которые подвешены на высоком столбе. Чтобы снять приз, нужно добраться до самой верхушки скользкого столба. Желающих много, но пока что никто не залез выше середины. Вдруг появился рыжий парнишка, скинул башмаки и проворно, одним махом вскарабкался на столб. Он дотянулся до колеса, на котором висели сапоги, корзина с живым петухом, бутылка шампанского, связка бубликов, и сорвал шампанское. По правилам игры можно было снять только один приз. Парнишке пришлось спускаться на землю. Отдышавшись, он снова полез на столб. Сорвал петуха с корзиной.
