спал. Матерился и бился головой об зерно. Витюша не ответил. Поднялся, стряхнул со штанов желтую зерновую пыль и пошел с элеватора.
– Эй, ты чего? – крикнул Костя.
– Пошли к Алику. Душа не на месте.– Витюша ответил и, заплетаясь ногами, как-то смог передвигаться быстро. Торопливо. Спина его согнулась, руки висели, ударяясь о колени. А голова наклонилась к груди. Костя шел сзади и не мог понять – от чего человеку так плохо. На середине пути, когда оставалось свернуть с грейдерной расчистки и метров триста протопать по снежным коридорам, чтобы коснуться заветных дверей «Колоска», плохо стало Витюше. Он согнулся и завалился на левое плечо, чиркнув по сугробу головой так, что шапка слетела. Печень скрутило жутко, будто в правый бок всадили раскалённую кузнечную пику для прожигания отверстий в кованых пластинах. Их делают на петлях к тяжелым железным воротам. А всадили пику огненную и проворачивали её внутри, прокалывая стенки печёночные и пламенем уничтожая ещё живую внутренность.
– Что? Чего такое? Сердце? – догнал его Костя и сел рядом. Дотронулся до телогрейки Витиной там, где расположено сердце.
– Печень, – прохрипел Витюша.– Тащи меня за воротник до тошниловки.– Выпью сейчас крепкого чего-нито и отпустит. Не первый раз.
– Лежи. Тащить долго. – Костя опрокинул Витюшу на спину. – Я сбегаю быстрее. Сюда принесу. Держись.
Он рванул вперёд, размахивая руками и оставляя за собой плотное, дрожащее искрящееся облако снежной пыли. Минут через десять Костя вернулся с полной бутылкой самогона и тремя мужиками, которые долго слесарили когда-то на автобазе. Их давно уволили и местом их постоянной прописки стала добрая к алкоголикам забегаловка. У одного из них имелся стакан, у двух других сало, хлеб и сушеная рыба.
Они налили полный стакан, Витюшу посадили и поддерживали сзади, а Костя сунул палец ему в рот, разжал зубы, стиснутые болью, и вылил медленно самогон прямо в горло. Шанин Витёк страшно закашлял, но, что хорошо, уже после того, как «первач» сглотнул. Посидел так недолго. Потом улыбнулся и приложил руку к груди.
– Спасибо, ребятки! Прошло вроде. Да… Пошли, что ли? Там допьём.
А в забегаловке сразу стало легко ему и спокойно. Здесь и лица родные все, и запах родной, да уют сердцу милый от испарений пивных, от негромкого матерка, летавшего под потолком между суетящимися мухами, и от записей с магнитофона чеченских мотивов, весь день льющихся патокой на Албаса-Алика и как бы бодрящим ласковым дождём на всех, кто ещё не перепил лишку и мог различать звуки музыки.
–Я ж с утра не успел кота Ваньку покормить, – Витюша схватился за голову.– Мужики, наберите в эту тарелочку что-нибудь для кота.
Алик вынес обрезки колбасы, не той ливерной, которую продавал на закусь и занюхивание. Свою принёс. Докторскую. Сам ел с ней бутерброды в обед и запивал томатным соком из трёхлитровой банки. Пиво он не употреблял вообще. Только армянский коньяк по сто граммов за день. И как ни пробовали гости значительные вроде зама директора совхоза или директора продовольственного магазина его напоить, не шло дело ни у кого. Главный агроном как-то виски из города привозил. В спец.буфете горкома партии дали ему. Так Алик сто граммов приголубил, похвалил, но дальше виски употреблять отказался. Агроном ему ехидно так:
– Ну, Алик, покажи, что ты мужик! Чего пьёшь как молодуха на сносях, которой нельзя больше?
– А пошли на улицу, – серьёзно говорил Алик.– Я там тебе покажу вот этим кулаком, что мужчина не тот, кто бухает, а кто силу имеет. Духа и кулака.
Агроном, ясное дело, спасовал. Чечен в драке – это не самое кроткое и доброе существо.
Галина Петровна много чего из дома принесла. Здесь же с Аликом обедала. Котлеты домашние, творог, сметану. Закрывать тошниловку на перерыв в голову хозяину ни разу не приходило. Люди, хоть и конченные почти, но это его люди. К нему идут, хотя могли бы бегать к конкуренту Залману на другой конец села. Так никто туда не ходит. Залман зло на Алика держит, но терпит. Не ругается с ним. У Алика три брата в Грозном. Бандиты-гастролёры. Ездят на неделю по русским провинциям и грабят местных, после чего исчезают и объявляются в Грозном с честными глазами. Позвонит им Алик и Залман поедет куда-нибудь в Сибирь с мастерски побитой мордой. Картошкой прикажут братья торговать, а не пивом. А нарушит Залман приказ, так «поставят на перо» или ноги переломают.
Петровна налила коту сметаны, творог дала и целую котлету. Витюша очень обрадовался, обнял обоих и побежал кормить Ваньку. И когда шел обратно, встретил Хохлова.
– Ты что бледный как поганка? – пожал ему руку старлей.
– Печень прихватило. Еле откачали самогоном меня. А так – прямо на дороге по пути к Алику жестоко скрючило! Как огнём внутри кто-то печень жег.
– Давай так, – Хохлов посмотрел вверх и что-то посчитал в уме. – Тебе завтра надо ехать в Приозерский райотдел милиции. Я тебе машину дам. «УаЗ- 69». Грамоту почетную у заместителя начальника заберешь. А я скажу водителю. Он тебя потом закинет в Зарайск. В наш госпиталь МВД. Я туда позвоню главврачу, скажу, что придёт наш нештатный сотрудник. Активист органов внутренних дел. И он тебя направит к гепатологу. Ну, это доктор, который спец по печени как раз. Он тебя обследует и скажет как и чем лечить. Не пей только с утра. От доктора выйдешь, можешь врезать на рубль. Вот он тебе рубль. А раньше нажрёшься, то и грамоту почётную не дадут и врач выгонит. Понял?
– Спасибо, Андрей! – Витюша прислонился к тужурке Хохлова. – Может, ничего жуткого и нет в печени у меня. Но узнать надо.
Утром к Витюшиному дому подрулил милицейский « козлик». Так эту чудо-машину звали в народе. Через час он получил грамоту, наслушался пафосных дежурных слов от заместителя начальника РОВД и с довольной рожей поехал в госпиталь.
Это было огромное здание почти в самом центре города. Внутри Витюша увидел только одну женщину в обычной одежде. Все остальные ходили по кабинетам и коридорам в форме сержантов и офицеров разнозвёздных. Вплоть до подполковников. После главного врача он сидел с запиской от него у двери гепатолога третьим по счёту. Зашел через полчаса после двух сержантов, сидевших ближе к двери.
Доктор возился с ним долго. Пришла сначала медсестра, взяла у Витюши кровь из вены. Потом он зашел за ширму и налил в стаканчик с загнутым носиком мочу на анализ. Отнес в лабораторию и вернулся к гепатологу. Тот ещё раз долго
