ты! Бери, что сверху лежит, не мешкай.
Староста, окинув цепким взглядом груз, с азартным мычанием зарылся в наваленное на телегу оружие — вытаскивал, примеривал к руке, пробовал остроту лезвия. Наконец, выбрав подходящий топор, любовно провел рукой по широкому лезвию.
— Топорище длинновато, да поправимо. Долгой жизни тебе, илан! Благодарствую!
Когда староста, прикрыв топор мешком от лишних глаз, скрылся в сарае, старшина виновато глянул на Гилэстэла и Астида.
— Прошу вас, благородные господа! Не говорите об этом илану Лейноллу. Сердцем он честен — да нравом суров, а жизни мужицкой не знает, хоть и сам роду простого. Бумажкам этим, что крестьяне за харч получают, цена — ржавый гвоздь. И тот в дело поболе сгодится, чем расписка эта. В деревнях окрест замков, может, и получат что мужики у казначеев. А в этой глуши… Не рассказывайте, лорд Гилэстэл! Не о мошне своей пекусь — о правде.
Князь согласно наклонил голову.
Торопливо орудуя ложкой и запивая ячменную кашу молоком утренней дойки, Гилэстэл с неудовольствием поглядывал в маленькое окно, на разгоревшийся вовсю день.
— Астид, поторапливайся, — повел бровью князь в сторону полукровки, допив молоко и поднимаясь. — Меня угнетает мысль, что нас ждет целых обоз.
Его услышала хозяйка, хлопотавшая у очага.
— И-и, илан! Куда вам спешить-то? Солнце еще только взошло. И солдатики ваши еще не емши.
— Раньше тронемся — больше проедем.
— Ведьмино ущелье спешки не любит, — покачала головой женщина. — Нет резону к нему спозаранку ехать. Всё одно до полудня ждать придется.
— Почему до полудня? — спросил Астид.
— Потемье там. До самого зенитного солнышка сумрак сплошной, зрение путает, мороки напускает. А дорога узкая, над обрывом. Бывали отчаянные — с факелами ходили, да сгинули. По свету-то боязно, а уж в потёмках верная погибель. Кушайте, иланы, кушайте. Добавочки положить ли?
Астид, выслушав крестьянку, отложил ложку и переспросил:
— Что, так опасно?
— И-и, илан, доброе-то место «ведьминым» не назовут, — откликнулась та. — Народу там сгинуло…
Полукровка со значением взглянул на Гилэстэла, тоже с интересом внимавшего хозяйке.
— Добавочки- то, а? — помешав в котле черпаком, оглянулась она.
— Клади, — кивнул князь, садясь на прежнее место.
Наполнив миски второй порцией каши, а кружки — молоком, хозяйка вышла во двор.
— Вот и шанс, — тихо сказал Астид.
В дом ввалились ратники, которых хозяйка позвала к столу. Оставив после себя пустые миски и мелкую монету на дне опустошенной кружки, Астид и Гилэстэл вышли из ставшей совсем тесной и шумной хаты. Поуэльф оглядел двор, но нигде не увидел Лейнолла. Подозвав обозного старшину, князь спросил об оруженосце.
— Уехал, — ответил тот.
— Куда?
— Спозаранку к ущелью отправился. Упреждающим.
— Кем? — не понял князь.
— Завсегда так делается. Сперва один идет или едет сквозь ущелье. Ежели встречный обоз идет, назад возвернётся — сказать, что дорога занята. А коли пусто там — на другой стороне встанет, упреждать и держать тех, кто навстречу идет, чтоб погодили.
— Что ж он сам поехал? — с неудовольствием буркнул Астид. — Мог бы и кого из солдат послать.
Старшина пожал плечами.
— А ежели там такой же военный обоз идет? Кто простого солдата слушать будет? А илан Лейнолл со всем значением втолкует. А коли придётся — и щитом на пути встанет.
— И когда вернется?
— Чего ж ему сюда-то возвращаться? Коли у ущелья его не найдем, стало быть, свободен путь для нас. Его уж на той стороне встретим. Седлайте коней, иланы. Я покамест сам что-нито в рот кину да парней потороплю.
Старшина направился к дому, а Астид с досадой отпихнул прохаживающуюся у ног курицу.
— Промашка с шансом.
До ущелья от деревни было чуть больше часа неспешного ходу. Лейнолла там не было. Довольный старшина махнул рукой:
— Верховым спешиться! Возы впереди пойдут.
И первым направился по дороге, ведущей в нехорошее место со зловещим названием. Вход в него ничего страшного не представлял — обычные покрытые мхом скалы, на которых чудом удерживаясь на отвесных стенах, проникая корнями в трещины и разломы, росли небольшие деревца и кустарник. Но чем дальше продвигался обоз, тем выше становилось стены ущелья, сильнее сгущался сумрак и редела растительность.
Дорога сузилась до ширины одной телеги. Обоз, медленно поднимаясь, всполз на карниз, нависающий над обрывом. Люди на телегах затаили дыхание, боясь шевельнуться и молясь, чтобы лошади, тянущие возы, не оступились; чтобы колеса телег не соскользнули с неровного бугорка. Противоположная стена ущелья становилась все ближе — проход между скалами сужался, становясь глубже по мере того, как дорога поднималась вверх. Стоящее в зените солнце немного разгоняло сумрак ущелья на дороге, но не могло дотянуться лучами до дна пропасти и рассеять царящий там полумрак. Как не могло согреть своим теплом каменные стены, от которых веяло промозглым холодом. Снизу доносилось журчание стремительно несущегося водяного потока, исток которого терялся в глубине пещер на дне ущелья. Кроме него и цоканья подков о камень ухо не улавливало других звуков.
Астид, ведя свою лошадь в поводу, бросил взгляд вниз, но ничего, кроме неверного туманного марева над журчащей водой, не увидел. Скалы сомкнулись почти вплотную, расстояние между ними теперь составляло чуть больше десяти локтей.
— Стой! — послышался голос старшины.
— Божечки, — послышался стон с одной из телег. — И чего по тракту не поехали?
Кто-то смачно выругался, кто-то вполголоса зачастил молитву. Астид вытянул шею, старясь рассмотреть, что так напугало людей.
— Впечатляет, — шедший впереди Гилэстэл глубоко вздохнул и отступил на шаг, давая полукровке возможность увидеть каменный мост, соединяющий две стороны ущелья.
Из ворчащей темной глубины поднимались две опоры, сложенные из обтесанных, идеально подогнанных друг к другу каменных блоков и примыкающие вплотную к скалам. На них опирались балки моста, перекинутого по диагонали между стенами ущелья. Мост был очень, очень старым: опоры густо облепил мох, а кирпичи невысокой ограды по краям моста во многих местах были выбиты или расколоты. Ширина соответствовала дороге, давая возможность проехать телеге. Длина моста, возможно, заставила бы отнестись к нему с некоторым пренебрежением, будь он построен на равнине над какой-нибудь речушкой. Но внизу темнела пропасть, и невеликий размер никоим образом не делал переправу безопасным.
А перейти его было нужно — карниз на этой стороне ущелья сузился настолько, что ни пройти, ни тем более проехать по нему больше не было никакой возможности. На противоположной же стороне за мостом тянулся вдоль скалы такой же карниз, где и проходил остаток пути.
Как назло, небо стало заволакивать облаками. Солнце спряталось за облачко, и в ущелье разом сгустились сумерки.
— Не мешкать! Как солнце появится — переходим! — негромко сказанные старшиной
