class="p1">Никакой ответной реакции. Полуэльф бросил флягу пленнику. Тот помедлил, нерешительно взял её, откупорил и жадно стал пить. Слова разбудили его товарища, уставившегося на визитера с таким же выражением страха.
— Вы оба скоро умрёте.
Урукх оторвался от фляжки и молча глянул на Гилэстэла. В его темных глазах мелькнуло облегчение. Вернув пробку на место, он перекинул флягу другому пленнику.
— Хотите отомстить за свои муки, смерть соплеменников и погибнуть достойно?
Пленный сглотнул, настороженно рассматривая полуэльфа.
— Видимо, нет, — Гилэстэл сделал движение к выходу, но его остановил хриплый голос.
— Если я сказать — да? Что ты делать тогда?
Полуэльф усмехнулся краешком губ, вытащил из-за пояса кинжал и показал его урукху.
— Тогда я дам вам этот нож. И укажу того, для кого он предназначен. Потом можете делать, что хотите — умереть с честью или пытаться бежать к своим.
Урукх сплюнул розовой слюной.
— Ты альв. Хочешь нашей рукой убить другой альв?
— Именно так.
— За что?
— Это не твое дело. Я сделал вам предложение.
Из другого угла донесся тихий голос второго урукха. Первый выслушал его, усмехнулся.
— Гарт говорить, что видеть тебя раньше. Ты быть у холма Одона Свирепого, и еще один альв с тобой. Вождь сказать — мы поймать Щит Таэрона. Вы бежать оттуда, вы хитрые. Вождь думал — вас жрать волки. Он отправил нас в бой. И все наши умирать там, на озерах. Я тебе не верить. И Гарт тоже. Ты снова хитрить, а наши умирать еще больше.
— Я не Щит Таэрона, — сказал Гилэстэл. — Но этот кинжал предназначен для того, кто действительно им является.
Урукхи изумленно переглянулись. После продолжительного молчания Гарт кивнул товарищу.
— Что нам надо делать? — спросил урукх, неприязненно глядя на Гилэстэла.
— Его шатер в той стороне, — Гилэстэл указал туда, откуда пришел. — Шатер командующего, со знаменем Таэрофарна. Завтра ночью вы проберетесь туда. Замок на вашей клетке будет открыт. Охрана в лагере беспечна и неосмотрительна. Надеюсь, двум опытным воинам не составит труда преодолеть незаметно сотню шагов в темноте?
— Днем нас будут пытать. Это больно, — скривился урукх. — У Гарта одна нога уже не ходить. Мои пальцы на одной рука сломаны. Мы можем не дожить до ночи завтра.
— Доживете. В воде, которую вы пили, снадобье, заживляющее раны и снимающее боль. Действовать начнет утром, эффект продлится сутки. Щит Таэрона будет в палатке один. Убейте стражу у входа и его самого. До тех пор спрячь это подальше.
Гилэстэл кинул к ногам урукха кинжал. Пленник посмотрел на оружие, как на змею. Но всё же взял и подсунул под себя. Взглянул с презрением на Гилэстэла.
— Мы делать это. Не для тебя — для наш народ. Это честь для нас. А ты… Ты не знать, что такое честь воина. Ты плохой, альв. Гадкий, как ядовитая белая жаба.
— Вы мне тоже не нравитесь.
— Когда мы убить Щит, я говорить другим альвам про тебя, — прищурился урукх. — Про твоя измена. И ты тоже умрешь.
Полуэльф нехорошо усмехнулся.
— Я это предусмотрел.
Он повел рукой в сторону урукхов и произнес несколько слов. Оба пленника схватились за горло, беззвучно раскрывая рты и пытаясь выдавить хоть какой-то звук. Тщетно. Ухмылка Гилэстэла стала шире. Силуэт, отодвигающийся за пределы клетки, становился все прозрачнее, пока не пропал совсем. В звяканье запирающегося замка вплелись слова:
— Голосов у вас больше нет. Осталась только честь воинов. Не лишитесь и её.
Обоз выдвинулся сразу после завтрака. Восемь телег, на пяти из которых ехали раненые и тяжелобольные, проскрипели по лагерю к южному выезду. Кроме полуэльфов и Лейнолла, обоз сопровождали еще четверо вооруженных всадников. Проезжая мимо клетки с пленными, Гилэстэл одарил их долгим многозначительным взглядом. Те исподлобья смотрели на удаляющиеся возы и сопровождающих их наездников. Астид хмурился, глядя в спину едущего впереди Лейнолла, и в который раз мысленно клял Агнара за его идею, а Гилэстэла — за запрет покончить с бородачом прошедшей ночью. Сидевшие на возах люди, изнуренные болезнями и ранами, молчали. Лишь Лейнолл выглядел воодушевленным и бодрым.
Покинув пределы лагеря, обоз покатился на юго-восток, к серебрящимся снегом горам, погромыхивая трофейным железом по неровной дороге. Лейнолл придержал коня, поравнялся с Гилэстэлом и приветливо спросил:
— Вы бывали раньше в Таэрофарне, лорд Гилэстэл?
— Не доводилось, — ответил князь.
— Ручаюсь — вам понравится. Это самое лучшее место в мире!
— Я слышал эти слова от многих, говоривших о своей родине, — чуть улыбнулся Гилэстэл. — Даже от тех, в чьей стране не было ничего, кроме песка и высохших колючек.
— Я не преувеличиваю. Таэрофарн — прекрасный край. Какие там реки и озера! А луга? На нашем разнотравье овцы вырастают размером с корову! А коровы — с лося! А молоко… Это ж чистое масло, сбивать не нужно. Про леса я даже рассказывать не буду — наверняка для вас лорд Виго охоту устроит. Сами оцените, какого сорта олени в наших лесах. Но я понимаю — всякий сурок свою нору славит. Для кого-то и ледяная пустошь — родина. Взять тех же урукхов. Их дикий скудный край только им и по душе.
— Дикий и скудный? — прищурился Гилэстэл. — Чем же столь неприглядная страна так привлекает состоятельных лордов Долинного Альянса, что тамошние обитатели то и дело вынуждены давать отпор армиям Мидфарна, Бримфарна и Таэрофарна?
— Привлекает? Вы что-то путаете, лорд Гилэстэл. Это их манят наши земли, наши рудники. Естественно, мы вынуждены защищаться.
— Сжигая население урукхайских хуторов в их собственных домах? — вклинился в разговор Астид, подъехав ближе.
Лейнолл оглянулся на него с возмущением.
— Что за вздор! Кто вам такое сказал?
— Мы видели своими глазами. Останавливались на ночлег в мёртвом селении. Обгоревшие кости рук, торчащие из окон — то еще зрелище.
Лейнолл побледнел.
— Лорд Агнар никогда не позволил бы такому случиться.
— Ну, не он — так кто-то другой, — пожал плечами Астид.
— Это Бримены, наверняка, — сокрушенно покачал головой телохранитель благородного лорда.
— Вы так и не ответили на вопрос, илан Лейнолл, — взглянул на него Гилэстэл. — Что так влечет лордов Альянса на пустой и холодный север? Если я что-то смыслю в этой жизни — торговать выгоднее, чем воевать. Но они предпочитают драться.
— Я воин, а не торговец, — нервно бросил Лейнолл, которого покинули спокойствие и благодушие после упоминания о сожженной деревне. — Мидфарн позвал нас. Их границы были атакованы урукхами.
— Понятно. И атаку наверняка осуществлял какой-нибудь обоз с пушниной, охрана которого воспротивилась грабежу, — в голосе Гилэстэла явно слышалась насмешка.
Лейнолл несколько секунд буравил Гилэстэла
