он дать человеку, не зная, что дает? Да человеку и этого было с лишком. Он знал, но что ему было проку от этого знания. Нужны десятки, а может, сотни тысяч лет, чтобы, хоть немного, научиться пользоваться этими знаниями. И человек учился. Они теперь общались часто. Ною нравилось это. Никогда раньше он не говорил с человеком. Радовало и то, что это было его, Ноя, творение, его первый и единственный сотворенный. Человек был пытлив, старателен, трудолюбив, но… о боги, он был смертен! Он быстро постигал знания, накопленные Ноем, но путь его был еще очень долог. Другая Сила никому не позволяла существовать вечно, и он торопился, этот человек. Он уже знал, что не успеет постигнуть всего, что надо передавать свое сокровенное знание другим, способным понять, но кому? Он искал, учился и искал. Ной не мог помочь ему искать, но он учил человека. Тот, в свою очередь, с благодарностью впитывал в себя знания, воздвигая абсолютно бесполезные храмы по всей земле. Но таков человек, с этим ничего не поделаешь. Благодарности никакой не требовалось. Ной снисходительно относился к этим знакам благодарности и внимания. А человек нес свое знание через сотни и тысячи лет. Конец его был уже близок. Он нашел тех, кому можно было передать знания, кто был способен понять. Это были не те люди, Ной знал это, но ничем не мог помочь. Человек старался, он пытался передать свои знания. Немногого он достиг. Каждый его ученик, выпив из озерца, неминуемо погибал. Так человек остался без своих учеников. Он похоронил их в высоких башнях, воздвигнутых вблизи пирамиды. Он взял их кожу, обработал специальным составом, который сам приготовил. Кровью своих учеников, смешанной с жидкостью из озерца, он писал книгу для новых учеников, боясь не успеть, не дожить. Может быть, после его смерти, найдется достойный, который не умрет и познает то, чего он не успел. Ной с сожалением наблюдал за человеком, не в силах помочь.
Пролетали тысячелетия, менялось лицо земли, менялись люди, живущие на ней. Человек так и не смог никому передать свое тайное знание. Написанная книга лежала на алтаре, на берегу озерца невостребованной.
Вселенский катаклизм, до неузнаваемости, изменил землю. Исчезли безобразные существа, населявшие ее, исчезли люди, потомки созданных Ноем, но не все. Род человеческий погибал и вновь возрождался. Но связь была утеряна. Они молились отголоскам чего-то, постигали то, чего на самом деле не существовало. Уничтожали друг друга за веру в то, во что верить было бессмысленно. И лишь он, единственный созданный, еще жил, еще надеялся, постигал непостижимое. Он жил, благодаря своему знанию и, уже небольшому, умению. Катаклизмы не тронули его. Он умел, подобно Ною, изменять свое состояние и тем самым спасал тело, являясь вновь на землю, когда она становилась пригодной для существования. Люди считали его богом, он считал богом Ноя, а Ной вообще не понимал, зачем все это нужно. Он знал, что главное — труд познания, постижения и нет иного бога, кроме истины. Истина объективна, бесстрастна, она не требует поклонения и не изменяется при любых попытках воздействовать на нее, она существует в вечности хранительницей абсолютного знания. Познать ее, значит стать самой истиной, ставши истиной, познаешь Другую Силу, познав ее, станешь этой силой. Но нужно ли это человечеству? Сотворенный, способен ли познать творца своего? Ответ на эти вопросы лежит в далеком будущем, которого никакая сила предсказать не может, выстраивая логические цепочки событий, не зная, произойдут ли они. Возможно, даже она никогда не станет совершенной, ибо не стремится к этому.
Прошло еще много времени. Гигантский разлом земной коры поглотил в своих недрах огромную пирамиду и уже никто на земле не мог сказать, зачем это было воздвигнуто. Но он знал! Он — единственный, погибающий посвященный, обремененный великим знанием человек, знанием, которого он не мог передать никому из живущих. Храм, ушедшей под землю пирамиды, еще долго возвышался над поверхностью земли, но со временем и он разрушился, и уже ничто не напоминало о событиях глубокой древности. На поверхности остался лишь спуск в шахту — колодец, символ ускользающего от потомков знания. Считая его обычным колодцем, люди соорудили приспособление для подъема воды, но трагические последствия употребления этой жидкости в пищу, навсегда отучили людей использовать колодец по прямому назначению. Древняя легенда об этом колодце передавалась из уст в уста, изменялась, по прихоти рассказчиков, и, в конце концов, лишилась всякого смысла, став сказкой для детей. Изможденный старец пытался вычерпать озерцо на дне колодца, дабы и следа на земле не осталось. Нельзя было сейчас позволить людям использовать эту жидкость, ибо во зло бы использовали ее. Очень близки стали они к разгадке, но не этого ожидал он от них. Они не готовы познать истину. Время убивает его, осталось совсем немного. Каждую ночь он приходит к колодцу и уносит на своих немощных плечах величайшую силу, сокровенное знание и распыляет это усилием воли во Вселенную, но не успеть ему.
Кто же ты, юноша, так дерзко и неосознанно прикоснувшийся к этой страшной тайне!? Как ты остался жив? Старец воспрял духом. Ной смотрел в прошлое, пытаясь отыскать взаимосвязь там. И он нашел ее! Это — Другая Сила творящая! Это она неспеша создавала цепочки. Условия складывались сотни тысяч лет и, в конце концов, привели к тому, что случилось. Он есть, живой и понимающий! Он — настоящий и обреченный. Он будет жить, он поймет то, чего не понял человек, чего не понял Ной, ибо Другая Сила ведет его к Истине. Пришло время, наконец, пришло! Но он не готов, пока не готов. Еще немного ему нужно времени. Он поймет, разберется. Он тот, кто понесет этот тяжкий крест дальше, и, может быть, найдет того, кто этот крест примет из его слабеющих рук. Да, именно крест! Пересечение двух прямых есть точка, точка отсчета. Именно там и есть исток, начало чего-то, чего никто и никогда не поймет. Но и конец чего-то тоже есть точка, которую ставить еще рано.
Луна пошла на убыль. Они шли той же дорогой, которой совсем недавно пришли на этот загадочный хутор. Было уже не так светло, как раньше, но еще вполне можно было разглядеть окружающую местность. Лес сменился редколесьем, местность вокруг была сильно заболоченной и лишь одна, неизвестно кем и когда насыпанная дорога, возвышалась над унылой равниной. Кое-где появились небольшие клочья тумана. Из болота торчали коряги, в
