герр Карл фон Эсперн, прево округа Хаммельбург, куда мы и направляемся для исполнения своего долга. Господа Курт Шварцмюллер, секретарь казначейства, и Нильс фон Родерик, советник, равно как и я, сопровождают господина прево в его поездке.
Господа благосклонно мне поклонились.
— Чрезвычайно рад познакомится с вами, герр Андерклинг! — сообщил молодой Нильс. Жаль только, что мы не сможем поиграть в дороге в ваши замечательные «шашки».
— Да, вот ели бы мы ехали в шарабане, как у герцога, можно было бы играть хоть всю дорогу!
— Ничего, в хорошей компании время летит незаметно. А ваша спутница, простите…
— Азалайса, Азалайса …э… Андерклинг, моя двоюродная сестра.
— Приятно познакомиться, фройляйн. С вами дорога будет вдойне приятней!
Мы дали шпоры своим коням (или пятки бок мулам) и, пригибаясь, проскочили в городские ворота.
------
* грюйт — смесь меда и трав, добавлялся в эль до того, как начали применять хмель
Глава 13
Пройдя через ворота, мы покинули славный город Андтаг и после длинного, как исповедь бриганда, предместья оказались среди полей. Дабы завязать разговор, я обратился к своим новым знакомым.
— Так вы, значит, служите у в экзархате?
— Моя семья служит герцогам виссландским уже четыреста лет, — со значением ответил Эсперн. — Но я счел за лучшее поступить на службу Церкви!
— Вот как? Вы — старинного рода? Но, где же ваши земли? Я немало ездил по Виссланду, но не встречал вашего герба!
— Наш род испокон веков владеет землями на востоке Рейкланда, — недовольно сообщил Эсперн. — А вы откуда родом? Впервые слышу такой странный акцент!
К счастью, я знал, что ответить. Когда-то давно каноник научил меня отвечать на такой каверзный вопрос. Мое произношение напоминало ему выговор немногочисленных беженцев из Лужицкого княжества, разоренного нападениями горных троллей…
— Я родом из Лужице, это за пределами земель Империи.
— Никогда не слышал, — пробормотал Эсперн.
Очевидно, после этого я для господина прево утратил интерес как собеседник. Он придержал лошадь и отстал от меня. Его место занял Беренгард.
— Ваша родственница ведет мула в поводу. Так она отстанет от нас! Разве она боится сесть на него?
— Сейчас спрошу.
Придержав своего мула, я крикнул Азалайсе:
— Эй, сестрица! Тут господа интересуются, не боишься ли ты своего мула!
Той явно не понравилось такое предположение. Сердито взглянув на меня из-под капюшона моего же плаща, она ловко, одним махом вспрыгнула на мула, сев ему на спину боком.
— Так-то лучше. А то придется тебя ждать через каждую лигу, а нам недосуг. До Вайзе еще доехать надо…
— Вы останетесь в Вайзе? — спросил Беренгард.
— На какое-то время да.
— Так значит, там наши пути разойдутся. Жаль, я уж понадеялся на большее! Придется мне дальше слушать нудные рассказы Эсперна про чистоту крови и важность соблюдения приличий в обществе.
— Он так увлечен этим? Понятно теперь, почему он не захотел ехать рядом со всадником на муле!
А уж что он подумал о моих сапогах, и босых ступнях Азалайсы, мне и представить страшно.
— Ваш коммандер, Эсперн, не из этих мест?
Беренгард кивнул.
— Он родом из кенигсландских диссидентов.
— Откуда?
— Я же говорю, из Кенигсланда. Когда-то были вассалами рейкландских князей. Но, когда те объявили себя королями и наследственными императорами, перешли в Виссланд. Вы не слышали об этом?
— Признаться, нет.
— Тогда большая группа баронов и рыцарей, особенно тех, чьи земли граничат с нашим княжеством, объявила, что граф Рейкланда, объявив себя королем, нарушил вассальную присягу. Большинство перешли к князю Виссланда — вместе со своими владениями, разумеется. Было три войны из-за этого, пока не заключили договор. Часть территории королю пришлось уступить. Некоторые из диссидентов стали фрайхеррами, как и наш род, кстати сказать. Эспернам не повезло — потеряли большую часть владений, хотя до сих пор считают эти земли своими. И теперь служат нашему князю за жалование.
— Понятно. А вы, Беренгард, оказывается, фрайхерр?* Вольная птица?
— Нет. Лет семьдесят назад мы присягнули фон Виссландам. Получили небольшой фьеф, построили замок. Голодных ртов становится все больше, так что приходится служить. Уже много лет мы идем по церковной части, я и рыцарство получил, подвизаясь на церковных поручениях.
— И как вам служба?
— Да Кхорн бы ее побрал!
Морщась от утреннего солнца, Беренгард скинул с себя плащ, оставив его на крупе лошади.
— В деревнях везде примерно одно и то же. Я не раз уже ходил в походы по наполнению казны, можно сказать, только этим и занят последних три года. Нам говорят, что надо призвать к порядку вилланов, только вот причина всегда была не в них.
— А в чем же? Господа шалят?
— Вот именно! Уклоняются всячески, придумывают то мор, то саранчу, то гоблинов, то зверолюдей. С мужиков при этом дерут вовсю, а вот наверх отправить забывают. И эта постоянная грызня из-за пошлин!
— Пошлин?
— Все подряд ставят свои таможни и собирают «цолле» с проезжих по своему усмотрению. Раньше только бароны, а теперь — и фрайхерры, и даже рыцари собирают цолле** или маутин за проезд по своей земле!
И Бернхарт коротко, но выразительно выругался.
— А знаете, почему сейчас торговцы ездят с одной пустой телегой?
— Я далек от торговли, мой дорогой друг!
— Так вот, представьте себе, идем мы по такой вот дороге, и вдруг — ров прямо поперек. А у нас полный воз с товаром. Мы начинаем сгружать товар на землю, чтобы проехать пустой телегой, и тут же появляется коннетабль местного барона, или сенешаль, а то и сам владелец земли, и заявляет, — «а это все теперь мое, раз лежит на моей земле». Так и приходится теперь возить пустую повозку, чтобы перегружать тюки не на землю, а на нее.
— И часто так бывает?
— Видимо, нередко, раз торговцы пошли на такие меры! А главное — ни князю, ни экзарху от этого — ничего, все идет этим нургловым раубриттерам!
— Ну, талью — то они должны платить и с этих доходов!
— Должны. Но как ее счесть, не зная, сколько они награбили?
— Может быть, если будет избран император, порядка станет больше?
— Навряд ли.
Солнце уже припекало, так что Бернхарт расстегнул ворот дублета, благо Аззи ехала где-то сзади, и большого нарушения приличий тут не было.
— Император не будет заниматься такими мелочами. Его хотят избрать не для этого.
— Хм. А зачем же?
— Ну, во-первых, в пику королевским домам. Король Кенигсланда считает себя императором как наследник легендарного Карла-Франца.
— Это тот, что правил в незапамятные времени, еще до Погибели Мира?
— Да, именно он. Мало того, что
