где постепенно кровь пропитывала пыльную тёмно-зеленую жилетку и хлюпала, если пальцы хоть немного стискивали ткань.
— Я…Я…
Наруто схватил свою девушку за предплечье, осоловелым взглядом наблюдая, как розовые короткие локоны пачкаются багровым то ли от своей на разбитом затылке крови, то ли из-за бездыханных, искалеченных тел, на которых они сидят.
Он поднял голову, чтобы сказать хоть что-то.
Щёку обжигает пролетевшая огненная, спрессованная фууоном пуля, оставившая короткую царапину с подкопченными краями. Позади слышится взрыв. Вонь от дыма царапает горло, разрывающие душу крики заживо сгорающих людей глушат, а качнувшаяся Ино с простреленным насквозь затылком валится вперёд, опадая кулем на подругу. Наруто сглатывает горький ком, подставляет трясущейся палец под нос Ино. Не дышит. Он прощупывает пульс у Сакуры и замирает, не замечая более ничего вокруг.
Узумаки пропускает момент, когда хаотичная толпа отчаянных шиноби сбивает его, мчится с полным ужаса лицами к без устали отбивающейся Изуне, по хрустящим трупам Харуно с Яманака, наступает на него, не отличая от мертвого.
Помятый Узумаки с кряхтением садится на колени, тянется к насквозь пропитанной красной жидкостью, отпечатками подошв, пылью, ладони Сакуры, сжимает её пальцы и вскидывает голову туда, где с потухшей надеждой сражаются воины Альянса, бросаясь в приступе самоубийства на безжалостную Изуну, как стая котят на матёрую пантеру, игнорируя глас разума, звучащий в их головах охрипшим голосом Шикаку — единственный, кто пытается выстроить хоть какую-то тактику против, казалось, непобедимых Учиха.
Наруто остервенело растёр лицо, нехотя отпустил холодную ладонь Сакуры и решительно пробормотал:
— Я остановлю их. Остановлю и мы сходим в Ичираку-рамэн, Сакурча-чан… Обязательно сходим!
Лишь пролетающий с куском кожи в когтях орёл видел то, чего не замечали обезумевшие от горя и потери лидеров шиноби. Он белой вспышкой скрылся за горизонтом, провожаемый коротким взглядом своей хозяйки.
Страна Ветра. Восточный Фронт.
Белый орёл пролетал над владениями умершего Кадзекаге, стремительно сближаясь с небольшой группой шиноби. Внизу за ним наблюдали остекленевшие глаза сотни тысяч прагматично сброшенных в кучу, трупов воинов Альянса и странных белых людей с зелёными волосами, похожих друг на друга подобно клонам.
Орёл глухо хлопнул размашистыми крыльями, сел на сухую ветку накренённого голого дерева. Он склонил голову, не мигая смотрел на хмурящегося лысого шиноби, изуродованного свежими шрамами от ожогов. Рядом с ним суетилась четверка совершенно живых бывших Хокаге, а старый саннин Орочимару сидел на горячем песке и чему-то подхихикивал.
Минато сбросил последний труп в гору таких же и кивнул Тобираме. Младший Сенджу сложил печати, приложил пальцы к губам и выдохнул накаляющий итак сухой воздух огненный шар. Пламя, казалось, с жадностью накрыло своих безжизненных жертв, потрескивая подобно сытому хищнику, вместе с дымом выпуская отвратительную вонь сгорающих волос, человеческого мяса и кожи. Хирузен зажал нос предплечьем, кривясь от душащего смрада, смешенного с невозможной духотой и тошнотворно кислыми нотками разложения.
Хаширама с сожалением поджал губы, его защищенные латами плечи были тоскливо опущены, а лоб исчерчен скорбными складками. Неисчислимое количество мертвецов окружало его и все они являлись первыми на памяти Первого Хокаге, чьи тела в столь огромных количествах бесславно хоронили, не относя родным даже частичку умершего.
Это так печально.
— Каков приказ, Саске-кун? — ухмыльнулся Орочимару, встал на ноги, отряхивая штаны от липких песчинок.
— …Похоже, наша зачистка захваченного фронта оказалась бессмысленна, — предположил хрипло Хирузен, закашливаясь.
— Да, — скрипнул зубами Саске, обернувшись на товарищей — Шикаку-сан сообщил, что войска Альянса практически разгромили. Учиха Изуна и полностью оживший Учиха Мадара.
— Мадара жив?! — воскликнул Хаширама, отвлекаясь от тяжелых дум.
— Идиот, — буркнул Тобирама, скрестил руки на груди — Что за бред. Объединенный Альянс проигрывает парочке идиотов?
— Пятёрка Каге убита, — Саске напряжённо стиснул ладонь на рукояти катаны, отвёл взгляд с вскинувшего от неожиданности брови Тобирамы — Это внесло ещё большую смуту в ряды войск. Однако сейчас нет времени на разговоры.
— Ты уверен, что мы победим их, если целая объединённая армия не справилась? — справедливо поинтересовался Орочимару и широко ухмыльнулся сверкнувшему шарингану.
— Мадару остановит Хаширама, а Изуну мы возьмём на себя, — предложил Тобирама, пускаясь в бег вслед за Саске, в глубины бесконечной пустыни.
— Наш приход вернёт надежду, — вставил слово серьёзный Минато, крутя между пальцев кунай с фуин хирайшина — Чем раньше кто-нибудь из нас покажется армии, тем лучше. Догоняйте.
Намикадзе исчез в безмолвной вспышке, а за ним поспешил испариться младший Сенджу. Остальная четвёрка ускорилась, стараясь не обращать внимание на давящую жару с невыносимым песком под ногами, пробирающимся через скрипучую одежду в самые недосягаемые участки кожи.
Орёл проводил взглядом воинственно настроенных шиноби, издал тихий стрёкот, с которым и вспорхнул к жутко палящему солнцу. Он совершил последний круг, обводя мерцающим взором безвольные кучки окровавленных, порой сожженных мертвецов, затем заработал быстрее массивными крыльями, роняя несколько юрких перьев, лавирующих вниз, к вылезшей из песчаной дюны зелёной голове.
Не успел Зецу издать малейший чих от попавшей в нос копоти, как у самих глаз с пера слетает иллюзия и оно видоизменяется в знакомый ему кунай. Бесшумная вспышка. Появляется тонкий силуэт, закрывающий собой солнце. Изуна не медля сковывает шею Зецу стальными пальцами, вытаскивает его из песка, как луковицу, и больно бросает в кучу сваленных трупов. Прежде чем он успел предпринять хоть что-то, Учиха обнажила катану и её кончик уколол Зецу до набухшей красной капли, выступившей на горле.
— А теперь ты ответишь на парочку вопросов.
* * *
Страна Земли
На одном из возвышений окружавшей поле боя горы сидел на корточках напряжённый Итачи. На его лицо отбрасывало мрачные тени постепенно заходящее солнце, словно знаменуя преддверие конца кровавой войны, погода встала на паузу, будто время текло лишь для сражающихся шиноби — не было никакого воющего ветра, пения птиц или скрипа веток редких деревьев. Даже вечерние запахи, казалось, перебивались хаосом битвы, воздух переполняло букетом из чувствовавшегося ужаса, ненависти и боли, страха и отчаяния, тоски и неизбежности. Подобное ощущалось на каждом клочке земли, сгущаясь к эпицентру творящейся катастрофы.
— Что это? — пробормотал возникший рядом Минато.
Итачи закашлялся, резко выдохнул в кулак, невозмутимо покосился на вполне живого Четвёртого Хокаге и отвернулся, ощущая появившуюся за спиной остальную команду из Хокаге, Орочимару и его брата, Саске.
Саске потеснил на узком обрыве Итачи, коснувшись бедром чужого плеча, активированным шаринганом оглядел всю выстраиваемую кровавую картину. С земли незаметно, но на их высоте прекрасно видно, как, казалось, разрозненные трупы образуют странную фигуру, а бессвязные лужи связывают их одной длинной, кривой дорожкой.
— Это что-то мне напоминает, —
