вот не пойми что.
Машины Войта в поле зрения не было. Ну и что делать? Ехать самой? Куда? Зазвонил телефон. Не глядя, я коснулась пальцем зеленой трубки.
— Да?
— Лера, здравствуй, — это папа.
В носу начало щипать, сердце застучало часто-часто.
— Я сгоряча сказал ужасные слова и сожалею о них. я бы никогда не отказался от тебя ты же знаешь. Приезжай домой, поговорим.
Мокрая улица медленно поплыла перед глазами. Горло сжалось от спазма.
— А лучше собирай вещи и возвращайся. Бог с ней, с арендой. Я тебе дам деньги. Не дело девушке, молодой женщине, жить одной. Вот будет у тебя муж — переезжайте. А пока твое место дома…
Вернуться домой. В свою комнату. К маминым пирогам и картофельному пюре. К урчанию Фокси. Даже под папин надзор. И не важно, что там все напоминает про мой брак. Это дом. Место, где все привычно и понятно.
— Пап…
Из-за поворота показалась машина Войта. Уже не слыша, что говорит папа в трубке, я наблюдала, как она подъезжает ко мне.
— Лера, ты меня слышишь?
Войт остановился возле меня. А из бизнес-центра высыпали коллеги. я торопливо дернула ручку двери и забралась внутрь. Увидела Войта. Он был ужасно бледным и напряженным. Вспомнила, что упоминал про суд.
— Лера? Ты с кем там?
— Пап, я сегодня не смогу приехать, извини. Завтра тебе позвоню, хорошо? Пока!
И прервала соединение.
— Что, папа зовет домой? — иронично изогнув бровь, спросил Марк.
— Типа того, — отозвалась я.
— Так что, может тебя домой отвезти?
Следом прилетело сообщение в мессенджер от мамы.
Sofia Skliar: “Возвращайся, пожалуйста, домой. Мы все обсудим, исправим. Мы твоя семья, дочка.”
И не получится тогда, что увеличила объем помощи, принятой от Войта. Все будет привычно. Да, не без проблем, но привычно. И можно даже будет уволиться с этой работы и поискать новую. Такую, на которой не будет бывших подруг и не желающих принимать отказ богатых боссов.
— Да… Наверное… Ты извини.
— Да это твое дело, Лер, — перебил Войт. — Мне плевать.
Это его “плевать” больно резануло. Ему плевать. Разве не этого я бы хотела? Чтоб Войту стало на меня плевать, чтоб он оставил меня в покое и нашел себе другую. Ту, которая согласится стать любовницей за деньги.
Войт резко сорвался с места. Охнув, я торопливо пристегнулась. Он вклинился в поток машин и стал лавировать между ними, стремясь успеть вырваться из центра до того, как образуется пробка. Я несмело косилась на него. Слишком бледный. Настолько, что лицо почти сливалось по цвету с воротником рубашки. На скулах играли желваки.
— Марк… Все нормально? — решилась я.
— Отлично просто, — не отрывая взгляда от дороги, он потер левое плечо. — Лучше всех. А что?
Я промолчала.
— За вещами за твоими тогда заедем, — еще через какое-то время бросил он.
— Хорошо.
Поморщившись, он размял шею. Потом снова схватился за левое плечо. Сжал его, потом перешел на грудную клетку.
В девятом классе я решила, что хочу пойти сначала в медицинский колледж, а потом — в университет, в который имея среднее образование, поступить легче. Идея стать врачом, помогать людям, лечить их безумно нравилась и вдохновляла. Папе не нравилось, что “на тебя будут кашлять больные люди”, но я была непреклонна. У него был знакомый в меде и он договорился, чтоб меня пустили в “анатомку”. После падения в обморок при виде того, как скальпель вонзается в плоть, желание работать врачом пропало, а любознательность и желание знать что может происходить в организме — нет. Именно поэтому я много читала. Именно поэтому сейчас в голове тревожно звякнуло.
Левая сторона груди. Левая сторона шеи. В нее иногда “отдает” сердце. А Войт бухает по-черному и весь на нервах из-за развода.
Мы заехали на парковку его дома. Я вышла сама, не дожидаясь, пока он поможет. Пристально наблюдала за каждым движением мужчины. Спросить, не болит ли сердце? Представляю, куда он меня пошлет.
Нажав на кнопку вызова лифта, он лег спиной на стену. Грудная клетка тяжело поднималась и опадала. Мне становилось ужасно страшно. Что если случится инфаркт? Он давно уже не болезнь бабушек и дедушек. Что если он уже случился? Меня начало трясти.
Приехал лифт. Мы зашли внутрь. Поднялись на этаж. Мозг, как робот, фиксировал происходящие события.
Едва попав в квартиру, Марк сразу прошел на кухню. Достал из шкафчика бутылку и плеснул в стакан. У него что там склад алкоголя?
— Тебе нельзя пить, — выпалила я.
— В смысле?
— Слева в груди болит? Жжет? И отдает в шею? — начавшим подрагивать голосом я принялась перечислять симптомы.
— Да плечо потянул, — отмахнулся он. — Но ты переживаешь. Так приятно. Иди пока собирайся.
И отхлебнул из стакана.
— Ну, что стала? — синие глаза опасно блеснули.
И мне ничего не оставалось, кроме как снять ботинки и пойти собирать вещи. Не забирать же у него коньяк силой? Может и правда плечо потянул! В голове голосом бывшего зазвучало: “У тебя ипохондрия! Тебе к психиатру надо!”.
Мотнув головой, запихнула в свою дорожную сумку кое-как вещи и косметичку. Застегнула молнию. Накинула ремешок на плечо и вышла из комнаты.
Надсадно дыша, Войт стоял, опираясь левой рукой о столешницу и держась за грудь правой. Сердце ухнуло вниз.
— Марк, — опустив сумку на пол, я подскочила к нему.
Обхватила за талию, поддерживая.
— Нормально все, — прохрипел он.
— Держись за меня. Давай ты посидишь минутку?
Он кивнул. Дал отвести себя к дивану и тяжело опустился на него. Дрожащими руками я достала из сумочки телефон. Набрала сто три. Отошла говорить в кухню.
— Диспетчер. Что у вас случилось?
— Мужчина, тридцать четыре года, боль в грудной клетке слева, — затараторила я, стараясь не повышать голос.
— Адрес? — я назвала адрес.
Прервав соединение, плеснула в стакан воды и пошла к Марку. Мысленно повторяла себе снова и снова, что на сердечные приступы скорая едет быстро.
— Вот, попей, — я протянула ему стакан воды. Когда Марк забирал его из моих рук его подрагивали.
Залпом осушив стакан, поставил его на журнальный столик. Только сейчас я почувствовала, насколько мне жарко в пуховике, который так и не сняла. Расстегнула молнию, стянула его с плеч, положила на другой конец дивана.
— Ладно, едем! — он резко поднялся на ноги.
Охнув, схватился за грудную клетку и слегка покачнулся.
— Да твою мать!
Я подскочила к нему, готовая в любой момент поддержать.
— Мы никуда не едем, Марк. Сядь обратно, пожалуйста! У тебя может быть сердечный приступ. Я
