бровь и надувает свои аппетитные губки. Вот бы почувствовать их на себе, плотно обхватывающими головку. Хорошо, что Нина не может читать мысли, а то они прямо противоположны заявленным лозунгам.
— Точно-точно, — меж тем отвечаю, — но если дама желает…
— Мирон!
Не могу удержаться от подначиваний. Слишком она меня возбуждает. Член не собирается успокаиваться, я не удовлетворен и хочу ее до одури.
Но пока никак, нельзя, фу!
«Дружок, ты бы полегче», — сказал я нижнему органу про себя. Но как ему было успокоиться, когда я полгода мечтал об этой женщине? Боже, какой я дебил, почему я раньше не позвонил ей? Теперь должен бороться с последствиями собственной глупости и разгребать то, что наворотил.
— Это была разовая акция, — продолжает ерепениться моя колючка. — Не думай, что тебе перепадет что-то еще.
— Я не думаю, я уверен в этом, — заявляю я, ничуть не сомневаясь в своих словах.
— Ну знаешь! Таких наглецов я еще не видела! — возмущается Нина, похлопывая по постели руками и расправляя одеяло.
— У меня есть все основания думать, что тебе нравится моя наглость, дорогуша, — дразню я ее и усаживаюсь на кресло, чтобы не пугать своим близким присутствием.
Она, небось, думает, что я прямо возьму и прыгну на нее, рыча как зверь. А что… Моя бурная фантазия тут же рисует эту картинку…
— Может быть, ты выйдешь? — кивает разрушительница грез в сторону двери. — Я бы, знаешь, поспала.
— Что, так сильно утомилась? — намекаю ей на наше приключение на кухне.
— Хватит уже считать, что ты такой мастер по ублажению! — выпаливает она и тут же на глазах краснеет, наверное вспомнив, какие виртуозные круги я проделывал своим языком на ее сладкой киске, у меня же от этого воспоминания загорелся жаром пах.
— Может, посоревнуемся? — предлагаю ей, подмигнув, моя сладкая скромная девочка покраснела, поняв, на что я намекаю.
— Слушай, Бирюков, — заявляет она. — Я удивляюсь, откуда в тебе столько наглости! Я тебе точно не давала авансов.
— Ой ли? Нинуль, твои авансы продолжают таять на моем языке.
Нина, вспыхнув до кончиков ушей, прячется с головой под одеяло, а я хохочу, потешаясь над ее стеснительностью. Поздно пить боржоми, девочка.
— Ну а если серьезно, — начинаю я, и Нина, явно не ожидая такого поворота, выглядывает из-под одеяла и смотрит на меня с испугом. — А если серьезно, тебе от меня никуда не убежать, я буду держать тебя в сексуальном плену, пока ты не согласишься быть моей.
— Оригинальный подкат, — приподнимает она бровь, — в духе пещерных людей.
Она делает вид, что ей не нравится, но я-то понимаю, что ей нравится то, что между нами происходит, эта перепалка ее заводит. А я уже реально стал охотником, который не выпустит дичь из виду. Она не так непоколебима, как ей хочется показать.
— Нам сложно отрицать примитивные инстинкты, — жму плечами.
— А что потом? — спрашивает Нина с вызовом. — Ну, докажешь себе, что ты мачо, и дальше что?
— У меня нет намерения доказывать, что я мачо. Я просто хочу быть с тобой, у нас с тобой всё получится, Нин. Да, я дебил, что исчез тогда, не подавал признаков жизни, но у меня были обстоятельства, и пусть ты считаешь, что они несущественные и не оправдывают меня, но, если бы ты оказалась на моем месте, кто знает, как бы ты поступила…
— Я, может, разумом и понимаю твои оправдания, Бирюков, но тот же разум советует мне быть осторожной и остерегаться предательства. Но это одно! А еще же есть твоя жена! А еще… Если бы я не была беременна, ты бы сейчас вел себя по-другому?
— Хочешь сказать, что мне нужен только ребёнок?
Что за глупости она несет? Даже отвечать не буду.
— Нина, ты прекрасно знаешь, что дело не в нем. Ты сама по себе нужна мне.
— Ты меня даже не знаешь, Мирон! У нас была одна ночь. Одна! Одна случайная ночь, когда ты был, по сути, другим человеком. Разве можно из-за одной ночи и случайной беременности жениться? Ты не обязан…
— Нина, ничего случайного не было. Я с полной ответственностью заявляю, что никакая другая женщина мне не нужна. Только ты.
— Но ты забыл, Мирон, что ты женат. То есть ты считаешь, что твой брак — несущественная мелочь? А расскажи-ка мне лучше, почему ты женился на своей жене? Когда-то у вас были нормальные отношения. Может, вы тоже так же, как со мной, сошлись… После одной ночи.
Мне очень не нравится направление, в которое перетекла наша шутливая перепалка, но в то же время я понимаю, что необходимо обсудить и этот вопрос.
— В моем мире женятся для слияния капиталов, — тяжко вздохнув, начинаю я. — Это был именно такой случай. Договорной брак. Но не скажу, что я очень протестовал. Мы работали с отцом моей жены, а она приходила к нему на работу. Диана казалась мне вполне милой, но ты знаешь, этого недостаточно, чтобы жениться, но потом она стала приходить всё чаще, вела себя навязчиво, прилипчиво, заглядывала мне в рот. А я подумал, что будет неплохо пойти навстречу нашим родителям.
— И что же случилось потом? Почему вы не были счастливы?
— Так бывает, Нина, тебе ли не знать?
— Но Логинов просто мне изменил, а твоя жена пыталась убить тебя. Мирон, послушай, — она выпрямляется, и я вижу, как в глубине ее глаз что-то зреет. — Давай я помогу, выманим лису из курятника.
— Что ты задумала, Нина? Просто хочешь отсюда сбежать? — напрягаюсь, подсаживаясь к ней. — Ищешь поводы, чтобы я тебя отсюда отпустил?
— Мы не можем прятаться тут вечно. Бояться. Ждать. Вдруг твоя идея с фальшивым банкротством не получится и жена с тестем разозлятся еще больше? Ты плохо знаешь женщин. Вспомни Логинова. Как он бесился оттого, что я нашла себе жениха. Как собака на
