не только Мироку я напророчил рождение ребенка? У Нару в конце зимы родилась дочь.
— Слышала об этом и поздравила его, с этим Шиин я хорошо знакома.
— Ее зовут Таюя, — улыбнувшись, произнес я. — Да, Таюя Северных Врат… Иногда я сам удивляюсь, с каким упорством может течь время по заранее намеченному руслу. Рушь берега, строй плотины, но оно все равно упорно пробивает себе дорогу. Поэтому внезапная изоляция Страны Дождя вызывает беспокойство, хотя ей можно найти рациональное объяснение.
Вновь поймав ладонями лижущий пальцы встревоженный ветер, я невесело улыбнулся. Близится четвертое лето после рождения Итачи. Близится конец Третьей мировой войны шиноби. Близится буря. Чтобы оседлать ее, выйти победителем в этой битве с течением истории, похоже, придется постараться.
— Хиро, тот свиток обратного призыва, о котором мы говорили, — отпустив ветер, обратился я к все еще не вернувшемуся в Рьючидо змею. — Его необходимо передать одному юному киринину, Кёде Юки. Он сейчас на западных островах Страны Воды, я дам тебе координаты.
— Как скажешь, — немного удивленно согласился змей.
— Мицуко, — обернулся к выглядящей юным подростком женщине, — я не стал говорить этого Акичи, но скажу тебе. Проследи, чтобы Узушио оставалось под контролем Кири, пока я не разрешу его брать.
— Что? — не поняла Мицуко. — Почему? В смысле… Гм. Ладно.
— Вот поэтому. Ты не задаешь вопросов, — улыбнулся я девушке. — И будьте осторожнее с Кири на материке. Не отпускайте Кураму с фронта. Если эта несносная девчонка почует чакру Треххвостого, пусть сразу же сообщат мне. В этом году это очень важно.
Глава 49. Темная ночь
28 мая 49 года от начала Эпохи Какурезато
— Ты должен понимать, что мое отношение к шиноби основано не только на недоверии из-за их жажды силы, которая вечно толкает их на пламя Рюмьяку, — рассеянно листая книгу с ботаническим описанием и изображением цветов, сказала Сальма. — Я в целом не приемлю их образ жизни, их способ взаимоотношений с властью. Мне вообще не нравится эта пришедшая с востока культура.
— Как будто ты довольна устоявшимися в Пустыне традициями, — лукаво усмехнувшись, заметил я.
— Местный быт мне тоже не кажется идеальным, — вздохнув, ответила королева. — Роуран… Порядок ограничен только стенами моего города. Даже мои владения вне их уже объяты дикостью и живут по варварским порядкам. Знаешь, что меня подкупило, когда ты впервые заговорил о создании большой страны? Конечно, знаешь. Я хочу, чтобы вокруг был порядок! Но порядок и шиноби — это несовместимые понятия. Они живут словно в ином мире. Словно до сих пор не закончилась прошлая эпоха. Хуже всего, что она и в самом деле не закончилась. В их умах. И в умах некоторых принцесс!
— Ну, мама… — обиженно надулась Сара, гордо выпрямив спину.
— И в самом деле. Сара изучает искусства шиноби, но не перенимает их менталитет, — вступился я за дочь.
— Пф! Когда ты не пытался выглядеть образцовым отцом, мне было проще воспитывать дочь, — расстроенно пробормотала Сальма, окинув и меня, и Сару холодным взглядом.
Я же притворился, будто не заметил, как королева украдкой улыбнулась, вновь закрывшись от нас книгой.
— Я просто восстанавливаю справедливость, — сказал я, шагая вдоль заставленных книгами стеллажей. — Ты вложила всю себя, воспитывая Сару. Она понимает твои мотивы и принимает их. И я тоже согласен с тобой. У шиноби… Гм. Архаичное, скажем так, мировоззрение. Причем оно подкрепляется не только их традициями и культурой, но и биологией.
Я остановился напротив одного из стеллажей и коснулся пальцем корешка книги, вспоминая ее содержание. Массивный фолиант как раз содержал заметки путешественника из Роурана, красочно описывающего варварские, на его взгляд, обычаи шиноби разных стран. Редкий экземпляр. Это была все еще пахнущая чернилами и свежей бумагой копия одного из манускриптов королевской библиотеки, сделанная Яги Ибури по моей просьбе и сейчас хранимая в библиотеке храма Рюджина в Роуране. В которой мы все втроем на данный момент и находились, ожидая прибытия Казекаге.
— Сама природа шиноби, которая неразрывно связана с чакрой, делает их такими, какие они есть, — обернувшись к королеве и дочери, сидящим у столика под лампами, сказал я. — И, кроме этого, они все наемники из воинских общин, которые сами по себе всегда замкнуты. Шиноби проще найти общий язык со своим врагом, чем с феодалом или крестьянином.
— Ты верно подметил. Они наемники, и это главное, — недовольно сказала Сальма. — И самураям ни чакра, ни причастность к воинской общине не мешают понимать, что такое служение.
— У самураев к чакре иное отношение и, как следствие, к крови предков, которая дает эту чакру использовать, тоже, — покачав головой, отозвался я. — К крови предков, к собственной и чужой силе, к своему месту в мире. Мне приходится прикладывать много усилий, чтобы внести новый уклад в привычный быт шиноби в собственной Стране и примкнувших к Отогакуре группах шиноби. Они плохо усваивают саму идею нового устройства армии и тактику ведения боя, когда группа шиноби должна действовать как единый организм. Они с трудом воспринимают идею, что армия — это не несколько джонинов и кучка их массовки, а единый организм, в котором самые простые люди в тылу играют не меньшую роль, чем джинчурики и Каге на передовой.
Мне вообще кажется, что это отпечаталось в ментальности старого поколения. Для них могущественные джонины — это суперзвезды. Неважно, враги они или союзники, ими восхищаются, трепещут перед ними, дают прозвища. Одно появление Злоглазого Фугаку может посеять панику в рядах противника, ему даже не нужно для этого активировать додзюцу. Или с готовностью примут виру за жизни своих друзей и родственников, если об этом попросит сам Белый Змей и первый предложит перемирие. Молодые поколения уже смотрят на мир иначе, но в них все равно сильна эта старая культура.
— То есть у тебя у самого голова болит от собственных шиноби, а теперь ты хочешь, чтобы она болела еще и у меня? — на миг оторвавшись от книги, покосилась в мою сторону Сальма.
— Так или иначе, но без шиноби никуда, — развел я руками. — Это единственная реальная военная сила, бороться с ней особо нечем, но и оставлять без присмотра нельзя. Остается использовать.
— Использовать, да, —
