те самые малыши, которых она потеряла.
Самый первый 14 лет назад. Потом родился старший сын, потом была череда неудачных беременностей, среди которых должны были родится близняшки. Их она доносила до 20 недели, а потом отслойка плаценты и знакомая пустота во чреве. После родился второй сын, и снова и снова потери. Сегодня был ровно двенадцатый малыш.
— Не может быть, — прошептала Алла.
— Мам, спасибо тебе, что ты нас любила и любишь. Спасибо, что ты нас ждала и оплакивала. Мам, мы ждали тебя, но не так скоро. Ты нужна там, Вите и Серёжке, — сказал Первый.
Женщина заплакала. Но плакала не от горя, а от счастья, что видит всех своих деток. Она обнимала, целовала каждого, чувствуя родной запах.
— Мам, нам здесь хорошо, — картавя, сказала самая маленькая. — Мне было хорошо с тобой тоже, честно, но я подожду тебя лучше здесь.
Маленькие ручки обняли за шею. Алла зарылась носом в волосах этого ангелочка, у которого, как и у всех этих деток, не было имени. Был только порядковый номер.
— Мам, до встречи, — прокричали дети, когда ее выдергивали из сна в палате реанимации врачи.
Боль пронзила грудь и Алла открыла глаза.
— Всё, заработало, — выдохнув, сказал врач, вытирая рукавом халата пот со лба. — С возвращением, Алла Павловна. Напугали же вы нас.
Алла смотрела на врача и улыбалась.
— Я видела их всех. Им там хорошо и они меня ждут, но не сейчас, — она сделала паузу. — Только им надо имена наконец-то дать. Младшую назову Милой.
Врач повернулся и спросил куда-то в сторону:
— Когда вы успели сказать, что плод был женского пола?
Из угла послышался голос мужа:
— Я не говорил. Я пришёл только час назад. Она спала, а потом у нее сердце остановилось.
Пухленькая медсестра тоже помотала головой, когда к ней повернулся врач.
Алла не смотрела на них. Она смотрела на потолок. Если убрать несколько этажей и крышу, то можно увидеть огромное синее небо, на котором живут ее солнышки, ее ангелочки. Это теперь их дом. И когда придёт время, то они будут все вместе.
Скоро 28 апреля. День рождения дорогого и любимого человека. Нет, этот человек был в моей жизни и больше его нет в ней, но не потому, что я так захотел, а потому что так решила судьба… и наркотики.
Ей было 18, когда мы первый раз встретились. Красивая, с малиновыми волосами и заразительным смехом. Женька так задорно рубилась на концерте одной рок-группы, что трудно было ее не заметить в многотысячной толпе. Она ураган, она вулкан, она всё, что может быть яркого, горячего и громкого в этом мире.
Я увидел ее и подошёл, что бы познакомиться. Мне уже 23 и я давно не маленький мальчик. Но как же я тогда стеснялся! Мне было страшно не от того, что она меня пошлёт куда подальше, а от того, что скажет своё имя и даст номер телефона. Ведь к утру пройдёт смелость, пробуждённая алкоголем, и тогда надо будет на самом деле звонить. Мне сто процентов будет страшно это делать, так как буду бояться показаться смешным, глупым, а особенно если она ещё скажет, что не помнит, кому дала свой номер, то вообще. Тут можно сгореть от стыда и неловкости.
Я стоял и смотрел на нее. На те искры, которые разлетались от этой огненной девчонки во все стороны.
— Девушка, вы такая… не из этого мира, — прокричал ей на ухо, стараясь перекрыть грохот ударных и баса.
— Откуда ты знаешь? — прокричала мне в ответ, не переставая танцевать и улыбаться, она.
— Не знаю, но догадываюсь.
Она остановилась на пару секунд. Потом порылась в своём рюкзаке и достала ручку. Написав мне свой домашний номер на запястье, оставила смачный след от поцелуя, напомаженными красной как кровь помадой губами, рядом с цифрами и именем, подмигнула и упорхнула дальше в глубь зала.
Я стоял и смотрел на эту метку, что алым цветом горела на руке.
Конечно же, зеленея и синея от волнения, позвонил вечером через пару дней. Как раз вернулся после суток в больнице, выспался и более или менее мог соображать… Я прохожу интернатуру в приёмном отделении городской больницы и поэтому не самый робкий человек на земле. К нам таких " красавцев" привозят иной раз. Но тут поджилки тряслись по полной.
Женька подняла трубку сама и первый раз услышал ее настоящий, немного с хрипотцой низкий, но такой красивый голос.
— Это Юра. Ты мне номер свой на днях на концерте дала.
Она помолчала пару секунд и ответила:
— Ты тот, который был во всем чёрном с серебряным браслетом на руке?
Я кивнул, но понял, что через провода стационарного телефона навряд ли она могла увидеть этот жест.
— Да, тот самый.
Послышался смешок на другом конце провода.
— Тогда давай встретимся у "Грибыча" через час.
Положив трубку, примчался даже на пол часа раньше и ждал свою огненную девчонку у клуба рядом с Лиговкой.
Так мы начали встречаться. А потом через год и жить вместе. Не могу сказать, что она прямо сильно хотела этого, но понимала, что мы и так почти всё время проводим вместе. Да и с родителями у нее не очень складывалось. Я же жил отдельно уже несколько лет, так что с моей стороны вообще никаких препон не было.
Только когда мы съехались, стал замечать некоторые странности в моей любимой.
Она могла уйти из дома просто оставив записку со словами " Сегодня не приду. Не жди" или вообще никак не предупреждая. Я ревновал, любил, злился, страдал, но не мог ничего с собой поделать, да и с ней тоже. Понимая, что люблю ее больше, чем она меня, терпел и прощал.
Как-то раз, когда был на сутках, к нам по скорой доставили девушку с передозом.
Я сидел в ординаторской, пил чай с курабье и мне абсолютно не хотелось общаться с какой-то наркошей. Но работа есть работа.
Когда увидел, кого ввезли, то остолбенел. Это была она, моя Женька.
Конечно я ее откачал, но разговор у нас был после того, как она пришла в себя, долгим.
Женька сказал, что она просто балуется и что может в любой момент всё это прекратить.
Как же я был слеп и глуп тогда. Знал, что это всё самообман и вранье, но поверил.
Следующие пара месяцев были спокойными, но после Женька опять пропала. Я искал, звонил по
