— И что, лечения нет никакого?
— Ну почему, есть. Нужно только не со следствием возиться, а с причиной болезни. А как говорят в народе — все болезни от нервов и лишь одна от удовольствия. Если откинуть травмы и инфекцию, то я с этим полностью согласен.
— С таким подходом что же ты тогда летаешь, а не сидишь в кабинете психолога?
— У каждого свое место, должен же кто-то и мусор вывозить.
— Да, подход конкретный.
В этот момент самолет рвануло куда-то вниз. Он заскрипел, но выровнял позицию.
— Что это было?
— В воздушную яму попали. В жару их чаще бывает. Не обосрался?
— Нет, но чуть не блеванул.
Это бывает. Иногда вызовы бывают в несколько районов и народу наберется в салоне, как в автобусе. Сидишь, как в банке и по ямам в этом тракторе начнешь прыгать, а все как по команде коржить начинают. Поэтому здесь полиэтиленовый мешок важнее парашюта.
— Самого то не тошнит.
— Меня нет, а вот доктора постоянно. Поэтому, когда на вызов летим он спит, а когда заберем — уже не до того. Тебя если мутит, то лучше на носилки ляг, чем тут полы перекрашивать.
— А что это за дверь в хвосте, разве не туалет?
— Ты на борту красную линию видишь?
— Ну.
— На ней шкала от 50 килограммов и увеличивается к пилотской кабине до 300. В этой посудине только таким образом можно вес и распределить.
— А что будет, если за ту дверь зайти?
— То вряд ли кто из присутствующих приземлится живым.
— Прикольная у вас работа — закрывая глаза, сказал я. Даже лежа меня тошнило и все гудело.
Глава 8
Какой дебил придумал работать в понедельник? Если кто-нибудь захочет сослаться на божье сотворение мира за неделю, так я могу ответить, что в черный понедельник Бог только вышел из анабиоза и продрав глаза увидел свет. Я думаю, что после такого действия, вряд ли он вообще захотел что-либо делать. Отлежавшись, он сходил по маленькой и большой нужде, «сотворив» наш мир. Потом немного очухавшись, стал маяться от сушняка и похмелья. Возможно даже его начало глючить, как это бывает на четвертый день после длительного запоя. И только в конце недели, когда он немного оклемался, но захотел пожрать. Только работать ему не хотелось и он слепил себе из того, что было дерьмового слугу, после чего успокоился и расслабился. Такая интерпретация создания этого мира пришла ко мне на рабочем месте после отдыха от командировки. Если я сейчас сдохну, это и будет «Слава Богу». Хоть я и создан по облику божьему, но чувствую себя дерьмово. Единственное, что держит меня на этой говенной работе, так это непонятный долг перед Родиной. Я должен сдать отчет о том, что увидел и услышал в такой херовой форме, что бы всех от этого прослабило. И вот именно сейчас я собрав оставшиеся силы и волю, ползу как герой Матрасов на амбразуру шефовского кабинета, отдавать свой долг и потом спокойно умереть. Жаль, что до второго акта этого спектакля дело не дойдет и меня опять куда-нибудь пошлют. У шефа работа такая — меня посылать, а у меня — идти, и, что самое интересное, — возвращаться. Как будто здесь чем-то намазано или запрограммировано фанатическое «нам денег не надо — работу давай». Можно конечно воспользоваться и суицидальным лозунгом: «Работа и труд — всех перетрут». Вообще, какая разница.
— Ну, ты просто прелесть — оторвавшись от моего черновика, выдал Нафиг. — Вот за что я тебя люблю, так это за то, что ты даже святое писание преподашь в народные массы в нужном русле. У тебя талант видеть во всем истинное обличие.
— Что-то мне от таких знаний совсем дерьмово становится.
— А ты как хотел, возрадоваться что ли? Всем кто вкусил истину, становится дерьмово.
Тогда нафиг все это нужно? Может начать издавать что-нибудь доброе и хорошее?
— Мягкое и пушистое уже давно выпущено в массы, но сейчас перестало быть актуальным. Ты классику давно читал? Народ не готов для мягкого. Не то сейчас время, сынок. Пипл жаждет оформиться в своем мировоззрении и наша задача дать ему пищу для размышления. Мы ведь не заставляем, а лишь предлагаем, то в чем нуждается ум, честь и совесть нашей эпохи. А ты являешься героем нашего времени, а посему награждаешься премией.
— Лучше бы вы меня демобилизовали или отправили на пенсию.
Об этом мечтает каждый, только бой сейчас в самом разгаре и ты мне нужен в первых рядах как командир, ведущий в атаку за Родину, за Победу!
— Отличное начало дня. Можете вы, Акакий Феоктистович, подобрать нужные слова и вдохновить на работу.
— А ты думал, не первый год замужем. Надеюсь, смысл афоризма правильно понял. Ну, теперь, когда ты воспрял духом, тебе дается два задания местного значения. На повестке дня открытие крематория с мнением по этому поводу и формирующие армию принципы дедовщины в нашем доблестном военном городке. Право первой брачной ночи оставляю за тобой.
— Тогда лучше в крематорий. Нужно было вчера у Демида взять билет в один конец.
— Что это за персонаж?
— Один крендель, который перевозит тела с пункта А в пункт Б за пару капелек на самолете.
— Это из мифологии, что ли? Так его Хроном звали, он лодочником работал.
— Теперь у него новое имя и транспортное средство. Все согласно духу времени.
— Ты мне мифы не рассказывай, я тебе не за это зарплату плачу. Короче, ближе к телу, как сказал бы твой знакомый.
Я вышел из кабинета и побрел обдумывать план дальнейших действий в родимый буфет. План родился сам собой: вначале пожрать, потом съездить на любое кладбище и сфотать какую-нибудь мрачную картину, а затем все это шлефануть Мартеновскими печами газовых камер. Сценарий фильма ужасов черного понедельника омрачился табличкой на дверях буфета «санитарный день». Я был ко всему готов, даже к очередному всемирному поносу, но только не к такому повороту безкомпромисной реальности. Голод неумолимо тянул к ларькам
