В горах, когда находишься среди снегов и скал один, в голову обычно лезут всякие мысли. «Что могло там случиться?» — размышлял я. Какая-го поломка двигателя? Могло быть и такое. А возможно, проведя машину по ущелью, Андреев заметил что-то такое, что могло его заставить отказаться от дальнейших полетов...
Солнце перебралось на другую сторону гор, над ущельем стали вырастать мощные кучевые облака. Было два часа дня, когда наконец вдали послышался гул, а потом словно из-под земли вынырнул бело-голубой вертолет. Он стремительно и уверенно приближался. Вскоре я увидел, что на тросе под ним раскачивается поблескивающая ферма опоры весом в четыре тонны… Работы по переброске ВЛ 500 через Нахарский перевал начались.
В. Орлов
Русская «Слава» с берегов Ду
Всю ночь мне снились часы. Много разных часов. Механические и электронные. Скромные работяги — автомобильные и солидные, как и их хозяева, — мужские наручные. Крошечные, нарядные — женские и огромные, бледные от постоянного недосыпания — уличные. Эта пестрая компания вела себя весьма нервно: то тихо и злобно шипела, то громко и нахально стучала. Их многоголосое тиканье нарастало и наконец слилось в резкое, назойливое гудение.
Я проснулся: в темноте не звонил, а противно гудел телефон.
— Бон матен — доброе утро, мсье. Вы просили разбудить вас в шесть часов...
Наскоро умывшись, я спустился по узкой деревянной лестнице на первый этаж. До деловой встречи, назначенной на десять часов Михаилом Сергеевичем Козиным, генеральным директором акционерного общества «Слава», времени было много. Поэтому, выпив прямо в холле чашечку кофе с традициснной булочкой, я отправился знакомиться с городом.
На улицах пустынно. Под лучами солнца, только что выглянувшего из-за гор, дома в Безансоне медленно, начиная с крыш, меняют унылый темно-серый цвет на жизнерадостный светлый, будто снимают мятую ночную пижаму и, лениво позевывая, надевают свежую сорочку.
Блуждая по улицам, я незаметно очутился в промышленной зоне Безансона на улице Жюшу. Собственно, во внешнем облике этой части города нет ничего от привычного штампа индустриального пейзажа: ни заводских труб, ни серых железобетонных зданий безликой архитектуры. Объясняется этот кажущийся парадокс историческими причинами. Провинция Юра, в которой находится город, — это царство лугов, молочная ферма страны. Именно здесь готовят знаменитые на весь мир сыры сорта «грюйер».
Между тем Безансон обязан своим процветанием не благоприятным природным условиям, а удачному местоположению.
Еще в I веке до н. э. Юлий Цезарь восхищался этой естественной крепостью на берегу реки Ду, которая делает вокруг широкую петлю и надежнее любого крепостного рва защищает город. Поэтому уже в римскую эпоху он стал крупным торговым центром. Позднее Безансон входил в империю Карла V и пользовался его особой милостью. Здесь устраивались шумные ярмарки, где миланские и генуэзские банкиры остро соперничали с лионскими.
Но настоящий расцвет Безансона связан с развитием промышленности, прежде всего часовой. В 1793 году швейцарец Межеван открыл первую часовую мастерскую, и до сих пор город, в котором проживает ныне свыше ста сорока тысяч человек, остается центром часовой индустрии Франции.
В самом Безансоне и окрестных городках департамента Ду находится семьдесят процентов часовых предприятий страны, в том числе заводы крупнейшей французской фирмы «Йема Интернасиональ». Здесь же производят первоклассные автоматизированные конвейеры для сборки часов. В общем, вся жизнь этого города подчинена размеренному, четкому ритму. Тик-так, прошла рабочая секунда, и во Франции заходили двое новых наручных часов. Тик-так — еще одна секунда, и еще двое часов.
...На улице Жюшу уже появились парни в рабочих спецовках и девушки в вельветовых курточках. Я ускоряю шаг. Вот и нужное мне двухэтажное здание. Шестнадцать белых колонн в виде двузубых вил легко взметнули огромный желто-коричневый параллелепипед, опоясанный широченной серебряной лентой сплошных окон. Вхожу внутрь и попадаю в просторный зал. Много цветов, воздуха. На стенах висят репродукции картин Пикассо, многих видных французских художников, цветные фотографии, эстампы. Людей не видно, и я чувствую себя первым зрителем, который пришел на премьеру в новое здание театра.
По широкой лестнице поднимаюсь на второй этаж. Справа — длинный «зрительный зал» площадью несколько сотен квадратных метров. Вместо кресел два ряда похожих на школьные желто-белых столов, за которыми сосредоточенно работают люди в белоснежных халатах. В зале стерильная чистота, тишина, простор. Кажется, что это не сборочный цех завода, а лаборатория НИИ или редакция крупной газеты.
В этом ультрасовременном глазастом здании на улице Жюшу разместилось акционерное общество «Слава».
В нашем представлении Франция, как правило, ассоциируется с женскими модами, знаменитыми духами и богатейшей культурой. Все это так. Но ведь Франция еще и одна из высокоразвитых в промышленном отношении стран. В подтверждение тому каждый назовет известные автомобили «рено», «пежо», «ситроен», англо-французский сверхзвуковой пассажирский самолет «конкорд» или что-нибудь в этом роде. А вот то, что Франция занимает четвертое место в мире по производству наручных часов, требующего, кстати, прецизионного оборудования, особо точных приборов и квалифицированных кадров, знают далеко не все.
Солдат солдата всегда поймет
— Входите, входите, жду вас. Рад видеть соотечественника, — приветствовал меня хозяин небольшого кабинета рядом со сборочным цехом, когда я приоткрыл дверь с табличкой «Генеральный директор». — Козин Михаил Сергеевич, к вашим услугам.
Скромная, деловая обстановка кабинета, отсутствие кипы бумаг на письменном столе, приветливая, неторопливая манера разговора сами по себе говорили о многом, настраивали на непринужденную беседу.
— Михаил Сергеевич, прежде всего один вопрос: когда и как появились во Франции наши часы?
— До 1972 года здесь, в Безансоне, была маленькая фирма, которая продавала небольшие партии советских часов. Дела шли средне, а мы все-таки радовались: шутка ли, советские часы во Франции! Но вскоре забеспокоились, почему продажи увеличиваются так медленно? И в Англии, и в Канаде, да и в ряде других стран растут ощутимо, а тут нет.
— Как объясняла это фирма?
— Говорила, что рынок очень избалованный, сильна конкуренция, изменчивы вкусы покупателей, а часовая промышленность СССР не поспевает за местной модой. Но, изучив дело на месте, мы выяснили, что есть еще одна причина. У фирмы просто не хватало силенок, экономические мускулы были слабоваты. Поэтому решили создать акционерное общество, в котором на паях участвовали бы французы и советские внешнеторговые организации. Пригласили, конечно, и нашего прежнего партнера. Зачем наживать еще одного конкурента и терять постоянных покупателей?
— Так уж и терять?
— Именно так, и никак иначе! — Михаил Сергеевич оживился, встал из-за стола, открыл дверь кабинета, видимо, намереваясь кого-то позвать из сборочного цеха. Но тут в дверях возник немолодой брюнет среднего роста. — А вот и мсье Каррюзо. Коман сава? Ну и хорошо, что хорошо. Знакомьтесь, Морис Каррюзо, генеральный директор часового департамента «Славы». Объясните, Морис, почему акционерное общество заинтересовано в привлечении покупателей прежнего партнера.
— Видите ли, наши клиенты — солидные фирмы, — не раздумывая, начал Каррюзо. — Они приобретают товар оптом, по образцам, а потом реализуют его через сеть своих магазинов. Оптовик не имеет возможности проверять каждые часы из многотысячной партии, которую он купил. Поэтому продавец и покупатель все равно что... муж и жена. От их взаимопонимания и доверия зависит благополучие каждого. К новому продавцу, предлагающему не очень известный товар, идти рискованно.
Морис Каррюзо излагал мне, приезжему журналисту, эти прописные для него истины рынка очень мягко, даже застенчиво, склонив набок голову.
— Мсье Каррюзо, создание акционерного общества оправдало себя? Позволило шире развернуть дело?
— Да. «Слава» стала значительно больше покупать в СССР часовых механизмов, а у местных фирм — модных стрелок, корпусов. В Безансоне, где нет недостатка в квалифицированных кадрах, собираем из этих элементов часы, которые отвечают требованиям самых придирчивых заказчиков.
— В результате...
— Продаем в восемь раз больше, чем восемь лет назад. Причем не только здесь, во Франции, но и более чем в двадцать стран Европы и Африки. Предлагаем часы двухсот пятидесяти моделей. Причем не забудьте, что Безансон — столица часовой промышленности Франции, что отсюда до Швейцарии, ФРГ, Италии, признанных часовщиков, рукой подать, всего сто километров!
