Вы?
- Вообще-то, я почтальон, - ответил мужчина спокойно, поправляя кепку, и я даже сквозь мутный глазок разглядела седину его волос. - И к Вам у меня письмо. Его просили передать срочно и лично в руки...
" И заплатили немало денег за эту просьбу?" - очень хотелось спросить, но я смолчала по этому поводу.
- Знаете, я не сторонник открывать дверь незнакомым... - с наивностью и непосредственностью призналась я. - Могу открыть на цепочку, а вы бросите мне конверт... У Вас ведь конверт для меня? - вроде как кроме конвертов в его сумку ничего вместиться не могло, поскольку она была хоть и большая, но плоская.
- Да, конверт, - ответил он. - Но мне нужна Ваша подпись... - он снова поправил кепку, явно растерявшись и не зная, что делать: заказ наверняка был не из простых, чтобы пускать его на самотёк.
- Зачем Вам подпись? - спросила я. - Этот Константин помер же, значит, и отчитываться не перед кем!
- Откройте дверь на цепочку, а я просуну письмо и бланк, который надо заполнить при получении.
Я вздохнула. И верно, что-то совсем голова не думает. Этому человеку наверняка надо отчитаться перед кем-нибудь за переданное письмо.
Так мы и сделали, а когда заполненный бланк был у почтальона, а у меня - письмо, он ушёл, а я смогла запереть дверь на массивную задвижку.
Время пока было, так что я, съедаемая любопытством, поспешно распаковала письмо и достала оттуда несколько бумаг, сложенных вдвое. Первая оказалась схожей с официальной, с печатями, гербами и прочей атрибутикой официальных бумаг, в разновидностях которых я не очень разбиралась. Но это было завещание.
К нему прилагалась другая бумага, написанная от руки аккуратным почерком и дающая некоторые пояснения относительно первой бумаги. Так как сама я не смыслила во всём этом совершенно ничего, то смогла лишь ухватить суть содержания.
И суть эта мне не понравилась.
Летние кафе - это не то, что я обычно люблю. Вообще, мне нравится бывать в подобных местах исключительно в тёмное время суток, когда за окном огни города, играет приятная музыка и можно нормально расслабиться, желательно, в уютной компании. Сейчас же светило солнце и был самый разгар дня. Уютная компания, правда, присутствовала в лице Мишки, но это не очень радовало, поскольку настроение моё было подпорчено утренним письмом.
Про письмо я толково рассказала Мише, но он не проникся моей проблемой совершенно.
- Не понимаю, чего ты так гоношишься? - недоумевал он. - Вроде ж ничего такого не случилось...
Я посмотрела на него сердито. Неужели не понятно, что ситуация мало того, что бредовая, так ещё и совершенно не позитивная!
- Черти полосатые! - возмутилась я. - Ну вот как так-то?
- Что не так? - устало спросил Мишаня, лениво помешивая маленькой ложечкой кофе в чашке, тоже маленькой - не люблю такие, мне надо сразу и много. Наверно, поэтому я не пью кофе. - Ну да, неожиданно, конечно, но бывает, - он был спокоен и невозмутим. - Бывает всякое, и такое - тоже. Кто этот тип, кем тебе приходится?
- Приходился, - машинально поправила я. - Он помер. Покончил с собой, если быть точной. И меня, вообще-то, возмущает не это! - мне как раз принесли мой апельсиновый сок, на что я благодарно кивнула, но зато не успела продолжить озвучивать свою мысль, и Миша заговорил раньше:
- Да брось! Мужик был одинокий, вот и оставил наследство тебе. Хотя, кто он там? Твой троюродный дядя?
- Он не пойми кто вообще! - фыркнула я, пробуя прохладный сок. - Он мне даже не кровный родственник был, а какой-то левый племянник мужа папиной двоюродной сестры - ну не бред ли? Как он вообще про меня узнал, а?
- Ну не знаю, - пожал плечами парень. - Может, поискал хорошенько в своих родственниках и вышел на тебя?
- Ему было едва за тридцать, - напомнила я. - Зачем в таком возрасте писать завещание? Да ещё находить дальнего недородственника и завещать именно ей?
- Раз он покончил с собой, мог давно спланировать это мероприятие, - без особого интереса ответил Мишаня, словно его подругам вечно оставляли наследства, и удивляться тут было решительно нечему. - Ну, задумал давно, надо же было позаботиться о своём нажитом...
- Ага, позаботился он! - недовольно отозвалась я. - Причём, заметь, не свой частный дом на берегу реки он мне завещал и не машину, а какой-то сундук. Миш, серьёзно - ну не бред ли? Я раньше думала, что такое только в кино бывает, а в реальности подобные вещи и завещать-то нельзя!
- Можно, - по-прежнему спокойно ответил друг. - Когда есть деньги, можно всё... - он задумчиво помешивал кофе, кажется, намереваясь выпить его не раньше, чем он станет холодным. - Кстати, а кому он завещал дом и машину?
Я вздохнула. Да, наверно, я зацикливаюсь на ерунде, а правильные вопросы задаёт он. Мне тоже стоило бы задуматься над ними, а я всё никак не могла поверить, что письмо - не глупый розыгрыш.
- Я даже не уверена, что дом и машина у него были, - нехотя призналась я.
- Ну вот! - обрадовался непонятно чему Миша. - Может, он как раз и продал свой дом и машину, чтобы нанять тех, кто отыщет тебя и бережно передаст тебе его сундук. А потом повесился... Или он застрелился? - Миша осознал, что я так и не уточнила, как именно умер мой недородственник.
- Это мне тоже неизвестно, - хмуро ответила я.
Мишаня откинулся на спинку стула и посмотрел на меня испытующе:
- А если это Семён?
- Какой ещё Семён? - нахмурилась я: в жизни не встречала никого по имени Семён.
- Ну твой, бывший, - напомнил Миша. - Он же был немного с приветом. Так что вполне мог провернуть всё это ради шутки или чтобы красиво заманить на свидание. Позовёт тебя как раз-таки в дом у реки, якобы за сундуком, и встретитесь, поговорите...
- Бред, - перебила я.
- Почему? - серьёзно спросил парень.
Я повертела стакан в руке, подбирая слова. Что его предположение - полнейшая ересь - это мне было ясно, но как объяснить это ему - вот вопрос.
- Во-первых, его звали Антон, - с некоторой обидой заметила я, поскольку
