брату-мудаку.
– Это чё за хрень? – внезапно выплёвывает Макс, убавив музыку.
Открываю глаза и сначала смотрю на друга, а потом в заднее стекло машины. Теперь я тоже слышу... Сирены. И даже вижу мигалки.
Полиция!
Да вы гоните!!
Макс прибавляет скорость. Даньчик несётся за нами. Мы уже выбрались из того района и теперь едем в свой. Полицейские явно не в курсе, кого преследуют.
Панфилов превышает скорость в дохрена раз. И мы либо разобьёмся, либо нам очень повезёт. Короче, шансы выжить – пятьдесят на пятьдесят.
Впереди широкий мост, сразу после него можно свернуть на кольцевую. А там – раствориться в потоке машин.
Оторвёмся!
Мы несёмся по мосту, полицейские, кажется, отстают... Макс громко улюлюкает, заведясь от этой гонки. Я ухмыляюсь, глядя на него, и роняю:
– Чёртов псих...
– Да! Как и ты!
Мост заканчивается, но мы не успеваем свернуть к кольцу. Потому что перед нами вырастает фура, решившая с заправки сразу пойти на разворот. Её кабина закрывает нашу полосу.
Макс ныряет в левую. Я смотрю в зеркало заднего вида, чтобы удостовериться, что Даня тоже нырнул.
Походу, проскочили... И выжили...
– Бл**!! – выплёвывает Макс.
И тут же глаза обжигает ярким светом фар, направленных прямо в лобовое. Мигалки полицейских машин теперь повсюду. Впереди, сбоку, сзади. Они сжимают нас в плотное кольцо. Придётся тормозить.
Макс матерится. Вижу, что он сдаваться не хочет. Наверняка полиция нас быстро отпустит. Но вот Панфилов, видимо, считает, что проиграл эту гонку, раз не смог удрать.
– Ладно, тормози, – я хватаюсь за руль. – Хорош! Хватит!
Он продолжает выжимать газ, но заметив, что Даньчик снизил скорость, всё-таки замедляется.
– Ладно, хрен с ними, – мрачно бросает Макс и нажимает на тормоз.
Всех четверых пакуют буквально за минуту. Мы с Максом оказываемся в одной патрульной машине, Даньчик с Грозным – в другой. Нас тут же куда-то везут.
Макс лениво разваливается в кресле и втыкает в телефон, который у него, к слову, не отняли. Опер с пассажирского посматривает на него с явным раздражением, но, видимо, бессилен, и даже слова сказать не может. Тот, что за рулём, поглядывает на меня через зеркало заднего вида. В его глазах – такое же раздражение, что и у напарника.
Ясен хрен, о чём они думают. О бесполезно потраченном времени. Нас отпустят буквально через час. Когда выяснят, кто мы такие. Точнее, кто такой Егор Грозный.
Патрульные тачки тормозят возле отделения. Опер выводит Макса, а перед моим носом захлопывает дверь. Я остаюсь в машине, и водитель везёт меня куда-то дальше.
А вот это уже интереснее...
Машина тормозит метров через триста. Смотрю в окно...
– Вашу мать!.. А можно меня тоже в отделение?.. – протягиваю со стоном, уронив затылок на подголовник и до боли стиснув веки.
– Выметайся! – бросает опер. А напоследок, не сдержавшись, выпаливает: – Стадо идиотов! Считаете себя неприкосновенными, да? Головы бы вам к хренам пооткручивать!
Я выбираюсь из салона и молча подхожу к Ниве. Покорно забираюсь в салон и пристёгиваюсь. Брат, не глядя на меня, сразу стартует. Вижу, что он кипит от злости.
Мы долетаем до дома минут за восемь. Когда заходим в квартиру, брат прижимает меня к стенке и пару раз втягивает носом рядом с моим лицом.
Ой, да хорош!
Закатить глаза не успеваю, потому что получаю под дых. Согнувшись пополам, судорожно глотаю воздух. Брат отступает на пару шагов и восклицает с отчаянием в голосе:
– Чёрт! Твою мать! Прости!
Но потом добавляет жёстче:
– Дамир, ты не оставляешь мне выбора. Я тебя обратно к матери отправлю!
– Да щас! – брезгливо и болезненно морщусь.
Только не туда. Только не к ней!
Обхожу брата, стремительно пересекаю коридор и залетаю в комнату к мелкому. Он ещё не спит, телевизор включён. Забираюсь в его кровать, накрываюсь маленьким одеялком с головой. Ноги торчат.
– Дамил, ты плинёс мне конфеты? – картавит Ванька и трясёт меня за плечо.
Пошарив в кармане, нахожу половину пакетика ММ. Отдаю мелкому, и тот сразу же начинает хомячить.
– Только спрячь меня от своего папки, ладно?
Выглядываю из-под одеяла, когда в комнату заходит старший брат.
– Дамир, иди к себе, – устало говорит тот, забирая у Ваньки конфеты.
– Нет уж, я лучше здесь с Ванькой посплю, – притягиваю племяшку к себе. – Да, Ванюш? Мы же хотели с тобой поболтать перед сном.
Мелкому четыре года. Говорит он плохо. Логопед советует разговаривать с ним постоянно. Но ведь мы все чертовски заняты...
– Думаешь, тебе это поможет избежать наказания? – продолжает старший брат, замерев в дверях и скрестив руки на груди.
– Нуу... Хотя бы сегодня, – говорю по-честному.
А завтра брат будет чертовски занят работой, и его гнев немного поутихнет. Это рабочая схема!
Ванька обнимает меня и плаксиво протягивает, обращаясь к отцу:
– Не тлогай Дамила. Он самый лучший!
Вот! Мелкий дело говорит, не надо меня трогать.
– Так и быть, к матери я тебя не отправлю, – говорит брат, поморщившись. – Есть кое-что получше!
И он расплывается в издевательской ухмылке.
Сползаю с Ванькиной кровати и тороплюсь за братом, который быстро выходит из комнаты, подвесив интригу.
– Что ты задумал, ББ?
ББ – большой брат. Или Борисов Борис. Я всю жизнь его так называю.
– Завтра отвезу твои документы в другую школу. С первого сентября ты будешь учиться не с этими своими дружками – безмозглыми идиотами.
Да быть не может!
– Я не пойду! – тут же протестую.
Обожаю свою школу. И меня там тоже обожают. Учителя, девчонки. Да в школе просто вечная тусовка, в которой наша компания в самом центре.
– Тогда к матери! – ББ разводит руками. – И это моё последнее слово, Дамир. Сегодня сдохла последняя нервная клетка.
Замолкает. И молчит целую минуту. Всем своим видом показывая, что не передумает. И я действительно должен выбрать.
Матерюсь про себя, потому что вслух не могу. Развернувшись, иду в свою комнату.
– И-и? – протягивает ББ.
– Мне пофигу, где учиться, – роняю я бесстрастно и с силой шарахаю дверью.
И тут же раскаиваюсь... Ванька наверняка испугался.
Ева
– Евочка, подожди!
Кто-то дотрагивается до моего плеча, и я вздрагиваю. И тут же вспоминаю, что иду в школу. Просто ничего вокруг не замечаю, погрузившись
