повела себя наиболее достойно. Люди, застигнутые Зелёным приливом в центре города, стихийно стекались к Кремлю, к чему несколько позже стало призывать их и МЧС. Попытки наладить эвакуацию по воздуху привели к многочисленным жертвам, после чего людей стали вывозить, используя линию правительственного метро, соединяющего Кремль и «Внуково-2» - причём беженцев пришлось выводить пешком по тоннелю. К 15.00 на всей территории города прекратила работать не только проводная, но и радиосвязь, а также любые электронные устройства. К 17.00 начали приходить первые сообщения о так называемой Пластиковой Плесени – случаях стремительного разложения полимерных материалов. Счёт умерших от ураганных отёков гортани к тому моменту шёл на десятки тысяч.
Я скажу страшную вещь, Женя, но Москву спасло именно то, что Россия, в сущности, всегда оставалась немного тоталитарной. Президент отдал приказ, и население подчинилось. К тому же, гигантскую роль в наведении порядка сыграла верная ему армия. Военные смогли практически моментально развернуть за городской чертой лагеря для беженцев, с койками и горячим питанием. Женя, горячее питание, как и постель для человека, в одночасье потерявшего дом – это важно, уверяю вас.
Конечно, попытка войти в город на бронетехнике сейчас выглядит полным бредом, но это сейчас. Тогда, в 24-м, никто не знал и об ураганной аллергии, ни о разложении нефтепродуктов, ни об отказе электроники. К тому же плотность Леса вдоль МКАД стремительно увеличивалась, но и тут у русских хватило ума бросить попытки выжечь флору огнемётами или пробить тяжёлыми бульдозерами после первых же неудач.
Конечно, полностью они смирились с тем, что потеряли город только через две или три недели. Точнее, не смирились, а, я бы сказал, отошли на заранее оборудованные позиции. К тому времени уже было известно, что есть ничтожный процент населения, обладающий устойчивым иммунитетом к Лесной Аллергии – именно эти люди, в небольшом количестве выходящие из Леса, и рассказали о нескольких «безопасных» территориях внутри МКАД. Сейчас эти оазисы известны практически всему миру, а тогда казалось чудом, что катаклизм по какой-то неведомой причине пощадил МГУ, ВДНХ, Серебряный Бор, Коломенское…
- ...И Кремль, как я понимаю?
- Это, Женя, до сих пор остаётся самой главной, самой роковой тайной Московского Леса. На то, чтобы хоть перечислить слухи, ходящие на эту тему, уйдёт целая передача.
- Понимаю вас, Дава. К сожалению, сейчас мы не располагаем этим временем, сегодняшний выпуск подошёл к концу. В следующий раз мы начнём именно с этого - а также, надеюсь, сумеем подробнее рассмотреть специфические заболевания, связанные с Московским Лесом.
А пока – до новых встреч.
3 июня 2054.
Кельн , Канал “N-TV“,
передача ”Ein Wort fur Wald und Welt“.
- Здравствуйте, дорогие зрители и слушатели, с вами снова в эфире ваше любимое «Слово для Леса и Мира», и его бессменный ведущий Евгений Гурвиц.
Спонсор сегодняшнего выпуска – косметика Schwarzkopf, много лет использующая в индустрии красоты Продукты Леса. Schwarzkopf – Mit dem Wald Zusammen Arbeiten für die Damen!
А мой собеседник сегодня – профессор Ягеллонского университета, профессор социологии, этологии и натурфилософии Анджей Собота. Наш гость знаменит тем, что, в отличие от большинства своих коллег, не гнушается проверять свои теории – весьма, весьма, заметим, радикальные, – лично на практике. Он внедрялся в стаю диких бабуинов, где прожил полгода, посещал мрачные трущобы самых нищих – эээ, простите, альтернативно финансируемых стран мира, поселения на диком Севере и жарком Юге, и отовсюду приносил совершенно потрясающие материалы изысканий.
Здравствуйте, герр Собота. Или лучше пан Анджей?
- Оставьте, Гурвиц. Забыли, как мы в 30-м в Праге надрались в том славном погребке? Нас ещё вышвырнули за то, что вы хотели устроить стриптиз на стойке?
- Кхм… Уважаемая аудитория, наш гость несколько сгущает краски, как вы понимаете. Эпатирует публику, ха-ха.
Но, отлично. Анджей, ты не против говорить по-русски? Это lingua franca нашей передачи, его в наше время понимают все.
- Не вопрос.
- Итак. Анджей, скажи честно – тебе нравится Лес?
- Ненавижу. Я видел много отвратительных мест, но это кажется мне самым отвратительным из существующих. Лес отвратителен, потому что то, что в нём творится, должно внушать отвращение каждому нормальному человеку.
- Однако! И это утверждение относится к любому Лесу? Я понимаю, что Нью-Йорк, будем толерантны, представляет собой чудовищный рассадник не самых благополучных социальных элементов, но, скажем, Московский Лес представляется мне вполне… человекоориентированным.
- В жо<пииип!>у толерантность. Нью-Йорк – просто клоака, где ниг<пииип!>рские и латинские крысы потрошат друг друга. Ни тех, ни других совершенно не жалко. В Токио рептилоидные крысы потрошат косог<пииип!>зых крыс. На этих тоже плевать. В Карачи все потрошат всех. Москва делает вид, что у них тишь да гладь, но не смешите меня, кто и когда доверял пропагандистской машине русских?
- Однако, есть же какая-то разница?
- Нет. Вы все делаете одну огромную ошибку. Системную. Вы рассматриваете Лес как нечто, вступающее в диалог с человечеством. Однако, Лес совершенно в этом не заинтересован. Он принципиально враждебен Человеку. Да, человек может укрыться и жить в Лесу, пока он силён, но горе ему, если он выкажет слабость. Даже во время кажущегося покоя Лес убивает слабых, будь то деревья, птицы, звери или люди. Он как опасный и чуткий Зверь, дремлет, но готов в каждую секунду очнуться и схватить свою жертву.
- Ты так говоришь о злодеяниях Леса, будто он – живое существо.
- Нет. Я крайне далёк от первобытного анимизма. Нет никакой Души или Духа Леса, нет и Лесного Разума. Оставьте эти байки мифологическому слабоумию индейцев и восторженной религиозности русских. Всё гораздо проще, и укладывается во вполне научные рамки.
- Внимание, дорогие зрители, и слушатели! Сейчас нам расскажут всю правду о Лесе!
- Иронизируешь, Гурвиц. А зря. Впрочем, ты клоун, тебе положено.
Суть же в том,
