— скрывать от любопытных глаз. Стёкла окон покрылись грязью и пылью, а внутри дома несколько пауков развели приличную площадь паутины, оформив её в частную собственность.
Над кроватью в углу разместилась икона, а рядом несколько портретов, с которых смотрели черно-белые глаза.
Между окон разместились деревянные небольшие часы, завод которых закончился Бог весть в котором году, а под ними радио и старая специфическая розетка. Небольшой портрет тут же, с которого смотрела улыбающаяся молодая баба Шура, какой её помнила Маша, и стол, накрытый скатертью, а по бокам два венских стула.
Детская память всколыхнулась внутри, припоминая мелочи, и, подняв голову, Маша невольно улыбнулась, увидев белый матовый плафон с переводными розами. Она помнит, как привезла переводилки с собой, и Баба Шура разрешила налепить этакую красоту над головой, чтобы радовала глаз. В ту пору ещё был сосед, дед Толя, который и держал её подмышки, пока она приклеивала скользкий небольшой лист к матовому боку, стараясь разместить его поровнее.
Перевела взгляд на пол, где некогда лежали циновки, а теперь примостились где-то в углу большими грязными рулонами. Видимо, скатали, чтоб люди приходили прощаться, когда бабы Шуры не стало. И теперь старенькие деревянные полы грустно поскрипывали под тяжестью новых гостей, вздыхали, надеясь вновь сослужить службу.
В правом углу место пустовало, но Маша точно помнит, что там стояло резное трюмо с небольшой тумбой под ним, где хранились старые журналы и вырезки. Баба Шура любила вязать крючком и умела это делать хорошо. Мать ничего не продавала и не дарила, значит, кто-то посчитал, что можно забрать себе, оттого и замок сорван.
В углу ещё одна кровать — на сей раз полуторка, потому что современные двуспальные выглядят куда просторнее. Напротив — шифоньер с двумя створками, в одной из которых торчал резной ключ.
Позади щёлкнул выключатель, но ничего не произошло.
— Ещё и света нет, — цокнула языком подруга, на всякий раз несколько раз подняв и опустив тумблер. — М-да, — вздохнула, задумываясь. — Оплатить надо, наверное, или вообще тут всё сломалось.
Тень мелькнула под окнами, и тут же застучал в стекло палец. Вздрогнув, Маша подошла ближе, отодвигая занавеску, и посмотрела на человека. Мужчина в белой алкоголичке, спортивном костюме и коротконосой кепке смотрел на новую хозяйку с интересом, закусив губу.
Оконная рама поддалась тяжело, но всё же, отодвинув два небольших шпингалета снизу и сверху, Маше удалось открыть окно.
— Привет, сосед, — заскрёб голос и сверху добавилось хихиканье.
— И вам здравствуйте, — отозвалась Маша, не понимая, кто это и зачем сюда пришёл.
— Городская что ли? — поинтересовался, растягивая улыбку, и за губами мелькнула пустота выбитого зуба.
— Ну да, — пожала Маша плечами. — А вы чего хотели?
— Сенька, — разнёсся по улице женский крик, и Маша подалась немного вперёд, чтобы рассмотреть женщину. Катя шла от своего дома быстро и уверенно. Значит, про него говорила. — А ну не приставай к людям.
— Я чего? — снова захрипел он пропитым, прокуренным голосом. — Я только поздороваться.
— Я тебе дам только поздороваться, — подошла ближе Катерина, поправляя замок на груди, только чтоб не выше был, а немного ниже, будто у неё там декольте.
— Катюха, люди приехали, надобно познакомиться. Вон ты меня не уважаешь, а городская на «вы» говорит.
Катерина зыркнула в сторону немного растерявшейся Маши, которую родители с детства учили обращаться к незнакомцам исключительно с уважением, и кивнула на свой дом.
— А ну, пойдём!
Схватив за рукав мужчину, Катерина швырнула его в сторону, а сама прошептала.
— Это про него я говорила.
— Да поняли уже, — высунулась из-за плеча Светлана. Даром не нужен. Хотела добавить, да передумала. Пусть живут в любви и понимании.
Катерина развернулась, чтобы уйти, только её остановили.
— Слушай, подруга, — сказала Светлана, — у нас тут со светом что-то, может, дашь своего орла? Глянет.
— Сенька что ли? — усмехнулась она. — Да он же ни черта не понимает в электричестве. Да и вообще я не знаю, в чём он понимает.
— Ты меня не позорь, Катька, — вступился за себя мужчина. — Что надо, то сделаю. Только лучше Михалыча позвать, он в этом деле куда сподручнее.
— Ну и где его найти? — задала вопрос Светка.
— Одну секунду, — выставил руку вперёд Сенька, чтобы никто не волновался, и припустил пулей по улице.
— Эй, ты куда? — крикнула вслед Катерина. — Вот же зараза, — покачала головой и сплюнула. — Вы лучше с ним не связывайтесь, — предупредила. — Как мужик он ещё ничего, а вот по хозяйству и дом спалить может.
— Этого точно не надо, — испуганно посмотрела на неё Маша. — А Михалыч это кто?
— Ай, — махнула рукой Катерина. — Сенька тридцать лет спустя. Такой же специалист.
— Может, есть у вас электрики? Я заплачу.
С собой Маша привезла деньги, немного, конечно, но куда деваться? Без света же сидеть не будешь.
— Да у нас три с половиной мужика, — хмыкнула Катя. — Дегтярёв вон к невесте уехал знакомиться куда-то, у него с этим делом хорошо. Ну я про электричество, как с другим не знаю, — призналась честно. — Только когда вернётся, кто знает. Невесту себе по интернету нашёл, будто у нас тут никого нормального нет, — поправила она халат, застёгивая молнию повыше. — Отец мой тоже уехал родных навестить, летом всегда так. Ну ещё какой-то три месяца назад приехал, но там туго. Нелюдимый. Смотришь в его сторону, а он бочком-бочком и дальше. Только в магазине порой и видели. А так всё дома. Вот и выходит. Вроде, мужики есть, а получается, что нет.
— И на том спасибо, — поблагодарила Маша, смотря, как Катя возвращается к себе.
— Ну ты ж понимаешь, что без электричества никак? — спросила Света, смотря, как подруга закрывает окно.
— Может, Михалыч этот поможет.
— Ты тут пока уборку начинай, а я почту поищу, может, долг какой тут числится.
— Вот возьми, — Маша торопливо раскрыла сумку, выхватывая кошелёк.
— Потом отдашь, если будет за что, — Светлана развернулась и вышла.
Антошка внимательно рассматривал фотографии и какие-то газетные вырезки на небольшой тумбе.
— Может, во дворе посидишь, пока я здесь немного порядок наведу, — предложила Маша. — Вот, — она вытащила из пакета игрушек пластилин. — Слепи что-нибудь.
Но, задумавшись, усадила ребёнка на кухне. Вдруг ещё кто-нибудь придёт, а она не услышит.
Растворив окна настежь, чтобы проветривать комнату, она нашла ведро, набрала в него воды и отправилась мыть всё сверху до низу. Работы было много, но, глаза боятся, а руки делают.
Заслышав голоса, она приблизилась к окну, смотря, как Сенька ведёт с собой подмогу. Михалыч не выглядел, как знаток электричества, но
