полицейских? – начальник поезда, хмуро смотрит на нарушителей нашего покоя.
Верзила сплёвывает на пол кровь.
— Совсем охуел?! – рычу на него. Так и хочется мордой этого дебила в пол ткнуть. Будет он ещё тут плеваться в моём купе!
— Так, либо расходимся, либо я вызываю полицию! – начальник уже краснеет от негодования. – Вон!
— Это тебе так просто не сойдёт с рук, — угрожает один из «сыщиков». Тычет указательным пальцев в лицо командира, но, всё же, спешит уйти из нашего купе. Стычка с ментами явно не сходит в круг его интересов.
Иду за ними следом, чтобы удостовериться, что точно вышли. Поезд уже готовится к отправлению, о чём сообщает по рации начальник, и я в последний момент даю выходящему бугаю знатный поджопник. Он валится на перрон, и орёт не своим голосом, но в этот момент поезд трогается, и мы с Ромкой показываем этим долбоёбам фак.
Возвращаемся обратно. Закрываем дверь на ключ и переводим дыхание.
С неудовольствием замечаю, что ещё непочатая бутылка шикарного Кубинского рома валяется на полу.
Вздыхаю, поднимая её.
Вроде, ещё немного осталось.
— Ну что, доставай нашу куклу, пока не задохнулась, — усмехаюсь, откидываясь на спину.
Брат поднимает сидение и вынимает чемодан. Кладёт его на пол посреди прохода и расстёгивает.
Ух! Ну и жаришка, однако. Эта соска покруче той, что из тиндера.
Лежит согнутая пополам, растяжка что надо. Коротенькое платьице задралось, и мои глаза могут беспрепятственно любоваться сочными булочками этой Красной Шапочки. Бабушке такие отдавать точно не буду. Сам сожру.
— Ой… — она мило краснеет, спешно одёргивая юбку. Садится в чемодане и поправляет накидку.
Подаю ей руку. Она хватается за мою запачкавшуюся в крови ладонь и хлопает ресницами.
— Звать-то тебя как, девочка?
— Лика… — шепчет, снова стесняясь. – Ой, а у вас кровь идёт…
Неловко садится рядом и взволнованно смотрит на мой висок.
— Ну так помоги мне. Раны лечить умеешь?
— Да… — отвечает смущённо, но действует, уверенно.
Берёт с полки полотенце, опрокидывает на него остатки рома и прикладывает к ране.
Морщусь.
— Щиплет? – спрашивает участливо.
— Ага, — изображаю на лице страдание, а Ромка за её спиной закатывает глаза. – Подуй, -предлагаю малышке.
Она с готовностью кивает и приближает ко мне лицо.
Такая юная. Сколько она там говорила, ей лет? Девятнадцать? А мне тридцать четыре. Она могла бы быть моей дочкой… Хорошо, что это не так.
Пока малышка старательно дует, округлив губки соблазнительной буквой «о», я опускаю взгляд ниже и уже примеряюсь к её декольте.
Интересно, она профессиональная шалава, или любительница? Конечно, её истории с папашей, который якобы хочет её выдать замуж, я ни хера не верю. Наверное, слишком долго живу. Сказки остались далеко в прошлом. А эта девица будто из сказки и появилась. Вот только сказка эта явно для взрослых.
Пока мне её ситуация видится так: поссорилась с клиентами, свистнула у них бабло, или драгоценности, а потом свинтила. Да, девочка. Что ж ты не по зубам работу себе выбираешь? Сразу с двумя решила? Что ж… может, твои навыки ещё и пригодятся. Подмигиваю брату, который пялится на оттопыренную задницу Шапочки.
Найдётся для неё работёнка. Мы как раз овер дохуя не трахались.
— Всё, готово, — девчонка улыбается, становясь ещё более очаровательной.
Такая она не потасканная, очень милая… Встретил бы при других обстоятельствах, с роду не подумал, что шалава. Но… этот её костюмчик и два недовольных мужика просто не оставляют простора для фантазии.
Она садится рядом, и брат наливает ей ром.
— Выпей, — усмехается.
— Да нет… я не…
— Пей, говорю. Ты же нам благодарна, правда? Уважь товарищей.
Она взволнованно смотрит на каждого из нас, а потом пригубляет крепкий напиток. Делает малюсенький глоток и закашливается.
— Вот, закуси, — брат ставит перед ней коробку конфет, и тут малышка уже действует с большим энтузиазмом. Берёт одну конфетку и отправляет её в свой сладкий рот. Потом прикрывает глаза и тихо мычит от удовольствия.
Ни хера се! У меня привстаёт от такого шоу, а чертовка в двершение и губы облизывает кончиком проворного язычка. Сперва верхнюю, потом нижнюю.
Мне становится как-то жарко, и я расстёгиваю пуговицы рубашки, а потом стягиваю её с плеч.
Красная Шапочка округляет глаза в изумлении, но, всё же, взглядом кошачьим царапает. И по бицухе проходится и кубики пресса заценяет. Нравлюсь я ей, определённо нравлюсь. Однако вслух кукла говорит совсем другое:
— А… что это вы делаете? – шепчет и конфетку сглатывает.
— Раздеваюсь, — отвечаю, как ни в чём не бывало.
— З-з-зачем… — запинается, отодвигается к самому краю.
— Разве не видишь, у меня рукав в крови. Из-за тебя, между прочим, — губы дёргаются в усмешке. – Я в грязном не хожу.
Расправляю плечи, демонстрируя ей себя во всей красе.
Малышка сперва бледнеет, потом краснеет.
— Ну, солнышко, готова немного поработать для нас руками?
Двусмысленный намёк и я изгибаю бровь, глядя на неё с нагловатой усмешкой.
Глаза девчонки округляются ещё сильнее, и она застывает, глядя на нас с братом с неподдельным ужасом.
Лика
По телу проходит озноб. Под их жаркими взглядами чувствую себя почти голой…
Поработать руками? О, боже… Это то, о чём я думаю? Чувствую как начинают жаром наливаться щеки. Горю. Представляю. как лицо предательски покрывается алыми пятнами. Стыдно дико.
И понимаю, что попала я конкретно. Что со мной хотят сделать эти двое — слишком очевидно.
Но всё-таки в голове стучит вопрос — почему руками? Ну, то есть…
О, господи, мне о таком стыдно даже думать, да я и не думала никогда особенно. Нет, конечно, я представляла как это будет.
Секс с мужчиной. Но как-то больше мечтала о том как он, мой первый и единственный будет меня ласкать, раздевать, вести губами по нежной коже, пальцами гладить тело находя чувствительные местечки.
Как он станет рассказывать мне о том, какая я красивая, сексуальная, как ему хочется быть со мной, трогать, ублажать, доводить до экстаза. Как ему не терпится ворваться в меня, порвав свидетельство невинности… ну да, да! Я начиталась сентиментальных женских романчиков где невинная лань попадает в лапы к опытному искусителю, который срывает цветок её девственности и несмотря на боль и страх она кончает как минимум два раз подряд получая
