Взрослой девочка считается, лишь пройдя через инициацию. Об этом обряде вы уже читали в нашем журнале (№ 8 за 1971 г.), где шла речь об испытаниях мальчиков, но пусть одинаковое название не вводит вас в заблуждение. Мальчику у многих народов надо доказать, что он достоин быть мужчиной — воином, охотником, главой семьи. А девочке? Ведь она не будет ни воевать, ни охотиться, дела в будущем у нее мирные, хотя и нелегкие — дом, семья, поле. Поэтому обряды здесь совершенно иные. Иногда очень простые.
У аборигенов северной части Квинсленда (северо-восток Австралии) девушка должна была провести в специально построенной хижине из листьев почти без света долгое время. Отбыла свой срок — и готово: ты уже взрослая.
На юге австралийского материка самым главным было другое. Девушка становилась на колени, голову ее зажимала в своих коленях старая, но обязательно еще сильная женщина. Сзади подходил мужчина с обломком кремня или раковины в руке и начинал выводить на спине у девушки сложный узор татуировки. Операция длилась долго, узор постепенно покрывал всю спину. Нечего и говорить, какие муки при этом претерпевались. Но девушка терпела: во-первых, так ознаменовывается ее приобщение к категории взрослых; во-вторых, красивый узор (которого самой девушке никогда не увидеть, ибо зеркал у бродячих аборигенов не было!) — предмет ее гордости и зависти менее замысловато украшенных подруг...
Наконец, некоторые племена еще и выбивают зуб — девушка, стойко вынесшая эту малоприятную процедуру, считается взрослой: ее можно сватать.
«Пусть все плохое уходит прочь!»
На островах Океании обряды чаще всего были менее мучительными, зато длились они куда дольше.
Обычаи, связанные с переходом девочки в категорию взрослых на острове Яп (Каролинские острова), первым описал великий русский путешественник-этнограф Н. Н. Миклухо-Маклай. Церемония начинается с того, что девушка удаляется в лес, в специально построенную ее отцом хижину. Ранее она проводила там месяца три, а в наше время — лишь несколько дней. Затем девушка переселяется в другой домик, близ родительского, еще на три с половиной месяца. Живет она там не одна, а с женщиной из сословия «милингеи». («Милингеи» — это нечто вроде крепостных на острове Яп.) Женщина эта учит и наставляет девушку, готовя ее к «взрослой» жизни. Домик имеет еще одно назначение: водворение девушки туда — своего рода сигнал для будущих женихов, которые начинают по вечерам гулять поблизости; получается что-то вроде смотрин. А так как у «заключенной» много времени на размышление, чаще всего, выйдя из «дома заточения», девушка тут же выходит замуж.
На Маршалловых островах наступление совершеннолетия у дочери вождя в недавние времена превращалось в праздник с участием чуть ли не всей деревни. К хижине, построенной для нее на берегу и разделенной на две половины (одна для виновницы торжества, другая — для колдуньи и еще нескольких избранных мужчин и женщин), собираются все односельчане с угощением, цветами и новыми циновками. После этого колдунья начинает обтирать девушку кокосовой мочалкой, смоченной пальмовым маслом. Она проводит мочалкой по правой руке девушки, постепенно достигая плеча, и приговаривает: «Пусть все, что отвращает от тебя, уходит прочь, дочка; а останется на плечах твоих то, что привлекает к тебе; пусть станет видимой твоя прелесть, о дева; пусть потянутся к этой хижине люди с севера и люди с юга; пусть смеются они и пусть бегут. Прелесть твоя неповторима».
После этого девушка должна окунуться в море. И это купание на протяжении почти трехнедельного праздника происходит три раза в день. И вместе с ней купаются все люди ее деревни — мужчины, женщины, мальчики и девочки. Все — кроме родителей. И никто не смеет ходить той же тропинкой, которой ходила девушка к воде.
Между тем люди, сидящие в другой половине хижины, все это время плетут венки и умащивают их благовониями, чтобы девушку все время окружало облако ароматов. Три раза ей сменяют циновки, и циновки эти дарят колдунье и тем, кто плел венки. В заключение праздника устраивают пир, и только на нем девушка наконец встречается со своими родителями, которые раньше не имели права к ней приближаться.
Что касается девушек не столь знатного происхождения, то переход их в категорию взрослых — это семейное дело и происходит только в узком кругу. Самый его торжественный момент — официальное представление вождю.
У папуасов племени роро (Новая Гвинея) главная часть инициации девушек — татуировка. Но это не та простая татуировка, которой украшаются австралийские аборигены. Длится она необыкновенно долго — четыре, пять, шесть лет, а иногда и дольше. Начинают татуирование, когда девочке исполняется восемь-девять лет, и кончают лишь тогда, когда узор покрывает все ее тело. Лицо татуируют в последнюю очередь — уже непосредственно перед праздником инициации. Нечего и говорить, насколько это болезненная, мучительная операция. Когда татуировка наконец завершается, девушку помещают в особую хижину. Выйдет она отсюда только после того, как начнется праздник. Пока она живет в хижине, питаться ей приходится немногими избранными видами пищи. Однако праздник начинается лишь тогда, когда все раны от татуировки заживут. Девушку обмазывают с головы до ног жиром и охрой, украшают раковинами, собачьими и кабаньими зубами. Она выходит из хижины и совершает два-три «круга почета» по деревенской площади. А здесь ее уже ждут молодые люди. Впервые они встречаются с ней, как со взрослой, впервые приветствуют ее, как чью-то будущую жену.
Роро не объясняют, почему девушек следует непременно татуировать. Но другие папуасские племена, делающие то же, дают такое объяснение. Люди племени хула, например, убеждены, что так и только так можно обеспечить девушке возможность выйти замуж. (Ясное дело — кто же польстится на нетатуированную?) Татуировка — знак того, что девушка уже взрослая, и пока этот процесс не закончен, она должна сидеть дома или в специальной хижине. У некоторых племен подобное затворничество длится 5—6 недель, у других дольше — год или даже два.
Но вовсе не везде в Океании для того, чтобы стать взрослой, девушке суждено пройти через муки. К примеру, у маори (коренных жителей Новой Зеландии) приход взрослости отмечался просто и весело. Для виновницы торжества или для нескольких одновременно ставят качели. Девушка в особом наряде — в юбке из тапы — материи, изготовленной из луба, — украшенная цветами, с распущенными волосами, садится на качели, ее раскачивают родственники и друзья... Сходит с качелей она уже взрослой.
«Огонь не умрет...»
Когда родители в некоторых племенах в африканской стране Гане приходят к выводу, что их дочь — взрослая, они, нарядив девушку в лучший наряд, ведут ее по улицам деревни. А родственники и друзья, толпой идущие рядом, распевают при этом песни, рассказывая, какая она хозяйка, какая красавица, какая умница.
Но, конечно, так просто девушки становились взрослыми отнюдь не во всей Африке.
У многих народов Заира девушек отправляют, говоря нашим языком, на «краткосрочные курсы». Прежде всего отправляются в лес старухи (их называют «нгемби»). Они расчищают место и строят священную хижину, куда вход мужчинам запрещен. Затем приводят из деревни «игондши» — девушку, вступающую в пору зрелости. Обязательное условие: она никогда раньше в этом месте не бывала. Инициация начинается с трехдневного поста. И все эти три дня в лесу не должен затухать костер. Около него все время сидит нгемби и поет: «Огонь не умрет, огонь не погибнет». Эти три дня не проходят даром для девушки. Другие нгемби непрерывно поучают ее, готовят к будущей жизни. На третью ночь ее обмазывают черной, красной и желтой красками. В это время у хижины собираются юноши. По сигналу игондши они начинают бить в барабаны. Это знак того, что инициация кончилась, и в деревне появилась еще одна взрослая девушка.
А у народа суто в Лесото начинают инициации с того, что девушки под присмотром специально выделенных женщин отправляются к ближайшему глубокому водоему. Сопровождающие их матроны бросают в воду кольцо, и девушки ныряют, стараясь это кольцо достать. Следующие дни девушки проводят на полях, где, во-первых, их учат женской работе (ибо земледелие у многих африканских народов — занятие женское); а во-вторых, они поют и танцуют. Все это время к ним не имеют права приближаться мужчины; сопровождающие девушек женщины больно избивают нарушителей прутьями. Более того, вообще все женщины деревни ведут себя в эти дни очень воинственно — они надевают маски, переодеваются в мужские передники, вооружаются, нападают на мужчин, бьют их, причем все это безнаказанно. Инициации завершаются в январе или феврале, с началом жатвы.
