миром?
– Я не против отношений, я не хочу ввязываться во все те дрязги, что сейчас в нём происходят. Потому что стоит один раз влезть – и уже не отмоешься до конца жизни.
– Ну не всё так плохо, демоны и ангелы заключили мир. И ещё к нам присоединилась Валгалла и ёкаи Киото, ведут переговоры греки. Скоро у нас будет мир и процветание.
– Знаешь, когда ты так говоришь, я начинаю верить в светлое будущее, – отсалютовав Серафалл кружкой чая, сказал Густав.
– Ещё бы! Когда за дело берётся мао-сёдзё Левиа-чан, никакие трудности не смогут устоять! – гордо произнесла Серафалл, выпятив грудь.
– Да, так сложно устоять перед Левиа-чан, – сделав характерное движение пальцами, проговорил Густав.
– Извращенец, – подмигнула Серафалл парню.
– И в этом меня укоряет демоница, – закатил глаза Густав, выходя из ресторана под руку с одной из Владык Ада.
– Нья-ха-ха, а из тебя получится отличный демон, – игриво рассмеялась Серафалл.
– Да кому такой как я нужен, – усмехнулся Густав.
– Мне, – тихо проговорила Серафалл, – Ты же знаешь, демоны живут гораздо дольше простых людей. А я не хочу тебя терять.
– Я рад такому предложению, честно, но, – произнёс Густав, покрепче обняв демоницу, – Сера, это не то решение, которое я могу принять прямо сейчас.
– Я понимаю, – проговорила Серафалл, – и поэтому не прошу тебя решить всё здесь и сейчас. Просто знай, что ради тебя я на всё готова, – сказала она, сжав парня в объятиях, – И многое из этого тебе не сможет дать лиса.
– А Ясака-химе тут причём-то?
– Я видела, как она на тебя смотрела, и я ей не проиграю!
– Ну, на то были свои причины, – усмехнулся Густав, – Как насчёт романтической прогулки по злачным местам Киото?
– Прям-таки по злачным? – ухмыльнулась Серафалл, смотря в глаза парню.
– Всё зависит от того, куда нас принесут ноги и одно место, которое всегда находит неприятности.
– Вперёд, навстречу приключениям, – заявила Серафалл, указав в сторону ближайшего перекрёстка.
Поезд, дорога из Киото в Токио.
– Харош ржать, Камелия, – шикнул на Великую Красную Густав, сворачивая журнал трубочкой.
– Не могу. Я как вспомню, как Винтерфелл-сенсей тебя отчитывала, то я не могу остановить смех, – хохотала Апокалиптика, – Тебя! Тебя отчитывали!
– Да, это было неподражаемо, – кивнула Офис, – Но отчитали тебя за дело. От тебя воняло чужими жидкостями.
– Настолько тонкий намёк на то, что наш маленький Густав с кем-то переспал, что я его даже не вижу, – усмехнулась Великая Красная, за что получила удар по голове свёрнутым в трубочку журналом, – Ауч! Ты специально добавил этой газетёнке драконобойный эффект?!
– Естественно, – ответил Густав, разворачивая журнал, – Зато смотри туда.
– Мда, – проговорила Великая Красная, проследив, куда указывал Библейский Бог, и увидела Иссея, сжимавшего свою левую руку с выражением вселенской боли на лице.
– Сделал пакость – на сердце радость, – самодовольно сказал Густав.
– Ты даже об этом и не знал, – сказала Офис.
– Это один из тех случаев, когда побочный эффект также приятен, как и основной.
– Похоже, Хёдо перестарался вчера вечером, – нарочито громко, чтобы её слышал весь вагон, проговорила Великая Красная, сняв барьер отвлечения внимания.
– Всегда думала, что это делают правой рукой. Зря ему дали одноместный номер, – вторила сестре Офис.
– Эй, я хоть и извращенец, но не до такой же степени, чтобы фапать до вывиха руки! – возмутился Иссей.
– Зачем тебе фапать, если у тебя есть Асия, – проговорил Густав, возвращаясь к чтению журнала.
– Асия, даже Мольтке-сан считает, что тебе нужно действовать более агрессивно, – произнесла Айка Кирью, толкнув Асию в бок.
– Кирью-сан! – возмутилась Асия.
– Мольтке, Хёдо, вы можете обсуждать что-то не извращённое? Хёдо это потерянный случай, но ты, Мольтке-сан?! – воскликнула Муруяма.
– А что я? Это Иссей заговорил о фапе.
– А что такое фап? – спросила Асия, смотря невинными глазами на Иссея.
– Кстати, по возвращению домой нас ждёт большой набег на супермаркет, – обратился Густав к Великой Красной и Офис.
– Там же был полный холодильник! – удивилась Апокалиптика.
– Я тут в интернете прочитал, что в Токио два дня назад была гроза, из-за которой в некоторых районах выключали свет. Так что, я не удивлюсь, если моя солянка со мной заговорит, когда я открою дверцу.
– Мои тортики… – тихо проговорила Офис.
– А вот они будут тебе не рады.
– Ты, испечешь новые! – заявила Офис, тыча пальцем в грудь Густава.
– Эй, не мни мне журнал!
– Что это за журнал вообще? – спросила Великая Красная, отгибая страницу, – Тут на каком языке? И что это за жуки в пиджаках вместо репортёров.
– Протеанский. Это там, – указав пальцем в небо, сказал Густав, – за границей сделано.
– Ты решил осмотреть остальной сад? – спросила Офис.
– Угу. Узнал о себе много интересного. Например, у меня восемнадцать ног и пять усов. И щупальца под носом.
– Ужас, – замотала головой Великая Красная, – Я хочу забыть это.
– Да, он смог! – радостно воскликнул из конца вагона Азазель, – Он нашёл!
– Кому-то пора в дурку, – проговорил Густав.
Академия Куо, спустя два дня после поездки в Киото.
– А-но, Мольтке-сан, – обратилась к Густаву Асия, заметно нервничая, – Риас-сама просила вас зайти в Оккультный Клуб после уроков
– Прости, Аргенто-сан, но у меня работа, – ответил бывшей монашке Бог, – Мне нужно на что-то кормить двух троглодитов.
– Я, против такого прозвища, – возмущённо произнесла Офис, собирая вещи.
– Аналогично, – добавила Великая Красная.
– Ара? Мольтке-кун живёт с девушками? – заинтересованно спросила Айка Кирью, – Трое старшеклассников разного пола живут под одной крышей? Пример Хёдо заразителен.
«Скорее не разного пола, а зависимого от желания и ситуации» – подумал Густав, – Я, в отличие от Хёдо, знаю этих двоих с рождения.
– Так ты придёшь, Мольтке? – присоединился к Асии Иссей.
– Нет! Меня не интересует пустопорожняя болтовня о порождениях больной фантазии мерзких людишек, оккультизмом именуемая. У меня сегодня работа, а потом мне нужно успеть на одно очень важное мероприятие, – ответил Густав, сгребая всё со своего стола к себе в сумку.
Ночной клуб «Аццкий Сотона».
– Азазель, ты уверен, что отец именно здесь? – спросил Михаель, сменивший церемониальную броню архангела на джинсы и толстовку, смотря на двери клуба, возле которого были пьющие и блюющие смертные, чьи лица были разукрашены белой и чёрной краской.
– Я сам удивляюсь, – ошарашено проговорил Азазель, решивший не снимать коричневые брюки и пиджак, в которых он проводил занятия в Академии Куо, – Но, прибор не врёт. Отец действительно там, – сказал он, посмотрев в телефон.
– Слыиш-ик-те, пидарк-ик-и, вы чего здесь забыли-ик? – подошёл к ним шатавшийся из стороны в сторону человек в рваных кожаных штанах и заплёванной косухе, от которого несло перегаром.
– Спи, сын мой, – с жалостью проговорил Михаель, взмахом руки усыпляя смертного.
– Ты ахринел, это
