зараза бывает в ветклинике. И вот когда они не заняты на съёмках и их никто не хочет брать домой, им надо место, где они могут жить.
Вот эту версию Таня Веронике и изложила.
– Ой, как интересно! Танечка, а ты мне когда-нибудь экскурсию устроишь? – заныла Вероника. – Я так всё киношное люблю.
– Я бы с удовольствием! Но… сама понимаешь, там везде камеры, и Соколовский вряд ли меня оставит на работе, если я сходу кого-то приведу, – притворно завздыхала Таня.
– Кааамеры, – протянула разочарованная Вероника.
– Ну да, животные-то киношные – надо знать, чего они делают! – врала Татьяна, старательно изображая сожаление от невозможности водить туда экскурсии.
– Ну ладно, может, потом, когда камеры отключат! – воспряла Вероника.
– Да, конечно, тогда запросто! – глубокомысленно покивала Татьяна, недоумевая, зачем быть такой навязчивой. – Слушай, я тут поняла, что откусила слишком большой кусок пирога – не смогу по графику половину ночных брать!
– А, нет проблем, у нас Костик готов дежурить – он живёт тут где-то недалеко! – кокетливо заулыбалась Вероника. – Определись, какие дни возьмёшь, а остальное мы с ним поделим.
Этот вопрос был решён, и Татьяна со спокойной душой отправилась домой, понятия не имея, что упорный почтибывший супруг только четыре минуты назад вырулил с парковки, откуда просматривался Танин подъезд, и уехал домой.
Таню дома встретила норушь, которая прошла напрямик – через общую стену двух домов.
– Ой, интересно как с воронёнком получится! – заторопилась она.
– А что с ним получится? Соколовский же сказал, что междустенье его выставит, хоть мне это и кажется неправильным… А вдруг у него что-то случилось?
Норушь пискнула что-то явно насмешливое, а потом пояснила:
– А вот завтра и посмотрим, как оно будет. Я почему-то уверена, что этого воронёнка мы ещё неоднократно увидим.
Таня завела будильник, чтобы не опоздать к утреннему кормлению и лечению кота и лисицы, и, кажется, только-только легла, как услышала какой-то грохот, перемежающийся истошным многоголосым карканьем.
– Сон какой странный… – успела подумать Таня.
Собственно, она только это и успела, как окно с шумом распахнулось и в него влетел вчерашний ворон, которого преследовала приличная стая местных серых ворон.
В окно они залетать не решились, а расселись вокруг на ветках деревьев и загомонили, явно обмениваясь впечатлениями.
Ворон, пытаясь погасить скорость, со всего маху влетел в кресло и запутался там в пледе, который Таня привезла из квартиры мужа.
– Ээээ, и что бы это значило? – осведомилась Таня, выбираясь из постели.
– Кррр, – злобно фыркнул в ответ ворон, барахтаясь в мягкой ткани. – Не видишь, что ли? Помоги!
– И тебе доброе утро! – вздохнула Татьяна, подходя к креслу.
Злобную тираду на вороньем языке она поняла и без перевода.
– Слушай… Я же сейчас могу взять, запеленать тебя в плед, донести так до окна и выкинуть туда. Плед, правда, потом постирать придётся, но это не страшно, – сообщила она раздражённо каркающему вороньему отроку.
Тот примолк, выглянул из-под края пледа, кокетливо прикрывавшего чёрную как смоль голову, и насупленно примолк.
– Ну что? Будешь орать и скандалить? Тогда вперёд – как сказал вчера Соколовский – всё небо в твоём распоряжении.
– Да не могу я… Они меня заклюют! – мрачно ответил ворон, кивнув на серых ворон.
– Тогда, может, не хамить? Ну, хотя бы попробуешь? – предложила Таня крайне ненавязчиво.
– Может… – неохотно согласился ворон, но тут же испортил впечатление: – И, да, дуррацкая у тебя пижама!
– Очень вежливо, спасибо! – кивнула Таня, выпутывая птицу из пледа и снимая её с кресла.
– А что, орать не будешь?
– Да по поводу? Ты только что показал свой уровень развития, мне-то что с того? – Таня пожала плечами.
– Умная слишком, – проворчал ворон.
– Так, ладно, ты уже ничем не скован, становись человеком и иди – дверь вон там! – Таня махнула рукой в сторону прихожей.
Ворон затоптался на месте, стуча когтями по паркету.
– И поесть не дашь? – он поднял голову и уставился на собеседницу.
– А должна? – вопросом на вопрос ответила Таня.
– Понятно! Ты такая же… такая же, как он! Как проклятый Сокол! Мне говоррили, что он не поможет! – горестно каркнул воронёнок.
– Слушай, ну какой ты чудак, право слово! Разве ты не знаешь, что если тебе нужна помощь, её нельзя требовать от тех, кто тебе не обязан помогать, – её просят! Я не очень хорошо знакома с Филиппом Ивановичем, но не думаю, что он тебе отказал бы.
– С Филиппом Ивановичем! – передразнил её ворон. – Оно и видно, что незнакома! Он мой рррод не любит. У него с ворронами вррражда!
– Так зачем же ты к нему за помощью прилетел?
Ворон гневно воззрился на Таню, а потом присел, резко оттолкнулся от пола, чуть взлетел, а потом рухнул обратно.
Таня усилием воли заставила себя не отпрыгивать от сидящего на полу подростка, который с яростью смотрел на неё.
– Да потому что больше не к кому было! Вот и обратился! Прилетел бы я иначе к этому… И ты такая же, как этот гад! И вообще…
На «вообще» силы, видимо, закончились, слова тоже, Таня тактично отвернулась, а потом и вовсе ушла из комнаты в кухню.
Через минуту в кухне послышались уютно-утренние звуки, и Таня окликнула повторно незваного гостя:
– Ты бутерброды с чем больше любишь, с сыром или колбасой? Или с тем и с другим? А может, кашу сварить?
Конечно, он притопал на звуки и аппетитные запахи, крайне независимо приткнув себя на ближайшую табуретку.
– Со всем люблю, и кашу тоже сварить!
– Руки! Ванная по коридору направо.
– Да-да, помню! Только сел, и опять руки… – ворчание, удаляющееся в направлении ванной, заставило Таню усмехнуться. Впрочем, Шушана, появившаяся на подоконнике, особо и не сдерживалась, подмигнув подруге.
– Я ж говорила, что он появится! Уверена была, что на завтрак прибудет!
Таня варила овсянку, косилась на черноволосого паренька, держащего в каждой руке по бутерброду – с сыром и с колбасой, и раздумывала, как бы уточнить, что у него такое случилось.
Шушана решила быть проще – задала вопрос прямо в клюв, так сказать!
– Рассказывай!
– Чего рассказывать? – пробубнил мальчишка.
– Как чего? Всё по порядку! Как зовут, откуда, что у тебя стряслось… Как говорится, дело пытаешь, али от дела летаешь? – норушь немного перефразировала известное сказочное выражение применимо к ворону.
– Вран, – скупо представился он.
– Мне что, тебя укусить, чтобы ты продолжил? – предположила норушь. – По-человечьи как тебя зовут?
– Ррроман Чернокрылов, – крайне неохотно ответил ворон. – Откуда – не скажу, а то родителям вернёте!
– О как… А сколько тебе лет-то? – озадачилась Таня.
На невинный вопрос ожидаешь получить ответ, а не яростный взгляд и вопль:
– Да какое вам всем дело-то, сколько мне лет? Да, я урррод! Недокорррмыш! Да, мне восемнадцать, и ЧТО?
Глава 16. О пользе горячей овсянки
Таня, абсолютно ничего подобного не ожидавшая, чуть ложкой в воронёнка не кинула с перепугу.
– Ты чего вопишь? Я же просто спросила! Обычный вопрос, и ничего больше.
Вран, только-только набравший в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить
