Бэкер и Брок слушали с тем застывшим, безучастным выражением лица, которое бывает у полицейских, когда обвиняют их коллегу. Но попыток оспорить показания хозяина магазина они не делали.
Управляющий домами показал, в сущности, то же самое. Он, дескать, шел в мастерскую в такую рань, потому что хотел проверить, убрали ли там накануне... Нет, кроме швейных машин, там украсть нечего, а они стационарные, привинчены к полу. Одно его поразило: мгновенное появление детектива. Не успел хозяин позвонить, а детектив уже тут как тут... Нет, ничего странного в поведении детектива он не заметил. Разве только тот был как будто выпивши, но в такую пору это дело вполне объяснимое — холодно, вот и пропустишь рюмочку-другую... Нет, когда раненый говорил что-то о детективе, его самого в подвале не было — он как раз открывал дверь приехавшим полицейским... А когда вернулся, негр снова потерял сознание.
Работник прокуратуры поинтересовался, не слышал ли Джо до этого каких-нибудь выстрелов.
Нет, он ничего не слышал. Он видел еще, как детектив передал одному из полицейских свой пистолет, а тот сказал, что из него не стреляли. Насчет обвинений раненого он совершенно не в курсе.
— Хорошо, на сегодня хватит, — сказал лейтенант Бэкер.
Когда они снова оказались в ресторане, увидели собравшихся перед входом репортеров. Тем, конечно, не терпелось узнать первые подробности дела. Лейтенант решил сначала позвонить в управление. Набрав номер, попросил прислать к нему Уолкера, как только тот появится.
Потом соединился с госпиталем «Бельвю» и велел перевести Джимми в больницу окружной тюрьмы. Ему ответили, что раненый потерял очень много крови и сейчас без сознания; перевозить его в таком состоянии опасно.
— Понимаю. Но как только это будет возможно, немедленно перевезите. — Бэкер повесил трубку.
После этого вышел на улицу и дал короткое интервью журналистам: мотивы убийства пока неизвестны, полиция рассчитывает получить дополнительные сведения в Гарлеме.
Затем Бэкер собрал своих людей и поехал в управление.
В одиннадцать часов утра убийство было формально зарегистрировано и занесено н каталог; едва заметный прокол на громадном теле города затянулся свежей кожицей и стал неразличим для невооруженного глаза.
Лейтенант Бэкер предпочел бы, чтоб во время допроса Уолкера ему помогал сотрудник прокуратуры, а сержант Брок тем временем отправился бы в Гарлем. Но все вышло иначе: Брок попросил разрешения участвовать в допросе Уолкера, потому что речь шла о брате его жены. Скрепя сердце Бэкер согласился, хотя это противоречило правилам.
— Только ни во что не вмешивайтесь, — заметил представитель прокуратуры.
...Уолкера долго не могли разыскать. Лейтенант сам звонил ему домой, потом в управление, где работал Уолкер. Никто его не видел и не знал, где можно найти.
Лейтенанту не оставалось ничего другого, как передать по рации дежурившим на улицах машинам полиции, чтобы Уолкера разыскали как можно скорее.
— Не может быть, чтобы их убил Уолкер, — сказал работник прокуратуры. — Какие у него могли быть на то причины?
Лейтенант молча раскуривал свою трубку. Тогда молодой человек посмотрел на Брока, ожидая от него подтверждения своих слов. Но тот не хотел пускаться в плавание без руля и ветрил.
— Подождем, что он сам скажет.
Лейтенант едва заметно кивнул.
— Мне думается, убийцу следует искать в Гарлеме, — продолжал сотрудник прокуратуры.
Брок уставился на какую-то невидимую точку на стене. Лейтенант отделался ничего не значащими словами:
— Да, мы обо всем позаботимся, не беспокойтесь.
— Может быть, убитые принадлежали к какой-нибудь банде террористов, и их убрали, потому что они отказались участвовать в очередном преступлении — например, во взрыве ресторана...
Полицейские обменялись многозначительным взглядом.
— Я сознаю, это звучит не вполне убедительно, — спохватился сотрудник прокуратуры. — Но какой смысл во всем происшедшем видите вы?
— Бог знает, что за история, — согласился с ним Бэкер.
От продолжения нудного и неприятного разговора их освободил приход Уолкера. Детектив был одет так же, как и минувшей ночью. Глаза его были воспалены еще больше, чем утром. Он взглянул на Брока с упреком, потом кивнул ему. Спросил лейтенанта:
— Зачем вы меня разыскивали?
Полицейский, вошедший вместе с Уолкером, пододвинул один из стульев к столу Бэкера.
— Садитесь, Уолкер! — предложил Бэкер.
Он нажал на кнопку, и в кабинет вошел полицейский с блоком для стенограмм, сел за узкую часть письменного стола. Брок устроился в углу комнаты.
— Расскажите нам все о прошедшей ночи, все, о чем вы можете вспомнить, Уолкер, — начал Бэкер. — Но ничего не упускайте.
— Допрашивать меня имеет право только начальник уголовной комиссии, — дружелюбно, но твердо сказал Уолкер.
— Таково общее правило, — согласился лейтенант. — Но в данном случае вас обвиняют в убийстве, а это уже в моей компетенции.
Уолкер усмехнулся.
— Не возражаю, лейтенант, — он откинулся на спинку стула, опустил глаза и начал рассказывать: — Вы знаете, что с восьми вечера до четырех утра я несу службу в районе Таймс-сквера. В основном мне приходится иметь дело с проститутками и карманниками, но время от времени в этом районе случаются перестрелки и ограбления... Прошлой ночью, незадолго до конца дежурства, я еще раз прошел мимо ресторана-автомата на Бродвее. Там иногда собираются проститутки и всякие типы, которых мы разыскиваем. Но на этот раз никого, кроме пары бродяг, там не оказалось...
— Почему вы решили, что они бродяги? — спросил представитель прокуратуры.
Уолкер повернулся к нему и, чеканя каждое слово, абсолютно спокойно ответил:
— Потому что бродяги выглядят как бродяги. А как же иначе? — его логика была убийственной. — И вот я увидел, что со стороны 47-й стрит ко мне приближается какая-то проститутка,— он посмотрел на сотрудника прокуратуры с вызовом, — я решил, что она проститутка, потому что она выглядела как проститутка.
Лейтенант чуть заметно кивнул.
— Следом за ней бежал высокого роста мужчина в плаще, но без шляпы. Я преградил путь женщине, а потом хотел задержать мужчину. Увидев, что в руках у него нож, я отпустил женщину и занялся им. Он хотел улизнуть от меня, вот и пришлось его немного успокоить: когда в такой холод полежишь на земле, всякая охота бегать с ножом пропадет...
— А чем вы его ударили? Пистолетом? — спросил представитель прокуратуры. Полицейские молча переглянулись, не понимая, к чему этот вопрос.
— Не-ет, — сказал Уолкер. — Дубинкой... Когда я оглянулся, заметил, что эта девка свернула за старое здание «Таймса». Я понял, что так мне ее не догнать. Тогда я свернул за угол, на 42-ю стрит, к своей машине. Потом возвратился, положил в нее мужчину и поехал за девкой.
— Это была служебная машина?
— Нет, моя собственная.
— Какой марки?
— «Бьюик-ривьера»...
— Слишком шикарная коляска для простого детектива, — заметил лейтенант.
— Я купил ее на свои, а не на чужие! — резко сказал Уолкер.
— Он холостяк... — попытался объяснить Брок.
— Ладно, пусть продолжает, — махнул рукой лейтенант.
— На 42-й стрит девки я не нашел, поэтому поехал по Бродвею до 34-й. Там ее тоже не было...
— А тот мужчина?.. — перебил его лейтенант.
— Он был без сознания.
— И вас это не беспокоило?
— Я о нем, признаться, забыл. Я хотел поймать сбежавшую девку.
— Почему вы решили ее задержать?
— Ах да, совсем забыл — этот парень крикнул мне, что она его обокрала.
Лейтенант сделал какую-то пометку на листе бумаги.
— А вам не приходило в голову, что за время ваших разъездов она могла преспокойно укрыться в одном из домов? — холодно поинтересовался сотрудник прокуратуры.
— Наверное, могла... — согласился Уолкер. — Об этом я как-то не подумал.
Все присутствующие пристально посмотрели на него.
— Я думал только о том, как мне схватить эту воровку! — на скулах его появились красные пятна, в глазах зажглись огоньки злобы.
Несколько секунд спустя Уолкер снова овладел собой и, желая объяснить раздражение, медленно проговорил:
— Терпеть не могу такую шваль. Подпоят дурачка, а потом обчистят до нитки.
Эти слова не убедили полицейских, а сотрудник прокуратуры просто пропустил их мимо ушей. Уолкер продолжал:
— Ну, как бы там ни было, я поехал по Мэдисон-авеню и увидел, что она вдруг появилась со стороны 42-й стрит и тут же побежала в сторону 5-й авеню. Я не мог ехать за ней — ведь движение там одностороннее. Поэтому я затормозил на углу Мэдисон-авеню, выскочил из машины и бросился за ней бегом. Только я свернул на 36-ю стрит, как увидел, что она нырнула в один из домов. Когда я добежал, дверь подъезда была закрыта на ключ. Я хотел пройти через черный ход, но его в этом доме не оказалось.
