по клитору он водит ими так быстро, как будто собирается высечь огонь!
И…
Он его таки высекает!
Меня распирает от странных, новых, таких острых и таких запретных ощущений!
Натянутая струна наконец выстреливает.
Я смиряюсь с тем, что мне не вырваться, а его не остановить!
Поддаюсь. Расслабляюсь. Почти растекаюсь по постели, дергаясь с каждый новым его ударом, с каждым толчком пальцами.
И вдруг меня взрывает. Резко. Остро.
Оргазм накрывает с головой. Так, что перед глазами стелется одна белая пелена. Кажется, во мне взрывается все. Каждая клеточка. Каждая венка!
– расслабься. Расслабься, Саида, – шепчет Давид, накрывая мои губы своими. Не останавливая своих жадных, таких запретных, таких порочных движений ни на секунду!
И меня будто током бьет. Двойным мощнейшим оргазмом!
Даже Давида перестаю различать. Ничего не вижу, даже его лица!
Зато, кажется, даже мои соски пронзает мощными ударами тока!
– Не надо, – тихо шепчу, выныривая из этого дурмана.
Все тело по-прежнему прошибает дрожь.
Волнами проносятся мощные удары тока.
Вся сжимаюсь под сильными руками мужа.
Запретное, острое удовольствие нахлынуло штормом. Совсем выбило из колеи. Ошеломило.
Но это, как острое перченое блюдо. Наслаждение за гранью. На грани боли.
И…
Неужели Давид решил меня вот так наказать? За мой побег?
О, нет! Ведь его орган поистине огромный! Он ослепит меня болью, если возьмет меня вот так! Повредит! Разорвет!
И…
Я не готова к такому!
– Давид!
Умоляю, так и лежа лицом в подушку. Не вижу его лица. Только чувствую жар его тела. Его рваное дыхание.
Представляю, как сейчас жадно и яростно полыхают его глаза!
– Тсссссс…..
Сильные ладони скользят по моим рукам.
Наконец он отстегивает ремень. Отпускает мои руки. Растирает немного затекшие запястья, с жаром прижимая к своему раскаленному телу.
– Ты будешь моей, Саида. Вся. Везде. Ты еще распробуешь это удовольствие. Но не сейчас. Тихо. Тихо, моя девочка.
Переворачивается на спину. Укладывает меня себе на грудь.
Нежно зарывается руками в волосы. Поглаживает. Чуть массирует кожу головы. Пропускает через пальцы мои локоны.
– Мы меня напугал, – всхлипываю.
Его нежность ударяет контрастом после его ненасытной, яростной страсти.
– Я никогда не причиню тебе вреда, моя девочка. Никогда. Не причиню тебе боли. Никакой, Саида. Никак. Я хочу, чтобы ты наконец-то научилась мне доверять! Расслабься. Просто расслабься, Саида!
Поглаживает меня по напряженной спине. Разминает каждую косточку, каждый позвонок.
И я наконец расслабляюсь. По-настоящему.
Мне пора научиться. Перестать чувствовать себя с ним так, как будто я лечу в пропасть и пытаюсь по дороге хоть за что-нибудь уцепиться! Пора уже и правда поверить. Что Давид мой муж. Мой мужчина. По-настоящему.
Что нет и не будет никакого подвоха. Никакого предательства.
– Я буду беречь и защищать тебя, Саида. Всегда. Ты моя семья. Ты ближе всех. Самое дорогое в моей жизни. Самое ценное. Я хочу. Чтобы ты запомнила это навсегда. Чтобы под кожу, в кровь тебе это въелось! При любых раскладах. При любых обстоятельствах! Ты для меня ценнее всего! И именно тебя я стану беречь в первую очередь! Откажусь от всего. Пожертвую всем. Всегда . Ради тебя! Разве не в этом долг и обязанность мужа?
– Давид…
Сворачиваюсь на его груди клубочком.
Чувствую сейчас особенно сильно то, какой он большой. Я помещаюсь на его груди вся, полностью.
Белая кожа почти светится на фоне его, смуглой.
Мы все еще тяжело и рвано дышим.
Наши тела все еще слегка потряхивает.
Но внутри уже щелкает что-то самое главное. Да. Я научусь! Я научусь ему доверять. Даже больше. Думать о нас, как об одном целом!
– Значит, наказания не будет?
Смелею настолько, чтобы задать этот вопрос.
Поднимаю на него глаза, чуть лукаво прищурившись.
Надеюсь, мой муж все-таки меня простил?
– Как это не будет?
Обхватывает мои бедра с легким рычанием.
Одним рывком валит на спину на постель и нависает сверху.
Черные глаза жадно полыхают золотыми вспышками.
– Еще как будет, Саида! Еще как! С этого момента ты заперта со мной в этом номере! И я тебя не выпущу! Совсем никуда! Пока не сделаю с тобой все, чего мне так хочется! А хочется мне многого. Поверь!
Ох…
Внутри меня все снова сжимается.
Даже стискиваю бедра, потому что между ног все вдруг начинает полыхать!
Этот мужчина настоящий дьявол! Он даже одним словом способен задевать какие-то мои дико чувствительные точки! Одним звуком своего голоса!
– Я как твой муж даже запрещаю тебе подниматься из постели! Хотя… Думаю, скоро ты и не сможешь встать на ноги!
И почему мне кажется, что он воплотит свои угрозы? По полной программе!
С этого момента Давид полностью остался себе верен, как и всегда.
Началось наше заточение. Вдвоем. Или медовый месяц?
Шампанское. Клубника со сливками. Разнообразнейшие деликатесы, которые нам приносили прямо в номер.
За это время я не видела ни одного человека. Еду и все, что заказывал Давид даже не вносили в номер. Он забирал все у самой двери, возвращаясь ко мне с грозным видом. Говорящим о том, что я настоящая пленница и шанса выйти или поговорить с кем-то у меня нет!
О… Эти сладкие пытки, которые он мне устроил!
Лаская меня бесконечно. Неутомимо.
То мучительно-нежно. То страстно набрасываясь и обрушивая на меня свой поистине безумный темперамент!
Я не знаю, сколько времени прошло.
Ночь слилась с днем.
А мы не отрывались друг от друга.
Ласкали. Просто лежали рядом, обнявшись. Молчали и жарко признавались в своих чувствах.
Лакомились деликатесами прямо в постели. Или на балконе, распахнув створки, но оградившись от всего мира, от его шума и суеты тяжелыми шторами.
Давид сдержал слово. На максимум.
Он носил меня на руках. Даже кормил из своих рук!
Капая на живот или грудь сладкими сливками или джемом. Тут же слизывая их с меня, с глухим рычанием превращая нашу еду в новые страстные, безудержные ласки!
Но и я в долгу не оставалась.
Сочно облизывала его пальцы, выпачканные в соусе или в соке ягод.
Дразнилась, замечая голодные вспышки в его глазах и тут же отстранялась… Правда, совсем ненадолго…
Давид, несмотря на все мои протесты, каждый раз подхватывал на руки. Не давал выскользнуть. Улизнуть от него после того, как раздразнила!
Обжигал меня своей страстью. До тех пор, пока я не сдавалась. Пока не запрокидывалась моя голова, а с губ не начинали слетать тихие
