разросшихся кустарников. Кузьма привык к подобным видам, но это место было чужим и могло таить неприятные сюрпризы.
Мимо на ржавой копейке пронеслась компания молодёжи под громкую музыку, ещё несколько парней сидели и громко разговаривали в запущенном скверике на противоположной стороне улицы. Где-то недалеко раздались пистолетные выстрелы. Кузьма не знал, как здесь порядки, и есть ли они вообще, поэтому решил не испытывать судьбу и вернуться в номер, да и Лиде не доставило удовольствия бродить по чужому, опасному городку.
Тем не менее во время прогулки они даже пообщаться успели. Разговор зашёл о прежней жизни. Кузьма рассказал, как учился в Иркутске, а потом работал в местной газете, Лида поведала про свой техникум и как устроилась на швейную фабрику. Девушке не было и восемнадцати, когда пандемия костлявой лапой залезла в город и передушила еёродителей, друзей и родственников.
Разговор продолжился в номере за кружкой чая. Когда стало совсем поздно, выключили свет и легли спать.
Лида долго ворочалась в своей кровати, да и Кузьма не мог уснуть. Ломило всё тело после муторного дня, проведённого за рулём, а в мысли давили беспощадной неопределённостью, не позволяя разуму успокоиться.
— Ты не спишь? — спросила Лида.
— Нет, не сплю, — сказал Кузьма.
— Мне грустно.
— Мне тоже… немного.
Молчание повисло минутой тишины, наполненной нервным жужжанием комара.
— Можно к тебе? — спросила Лида.
— Да, конечно, — сказал Кузьма.
Следующие минут пятнадцать скрип пружинного матраса наполнял комнату вожделенной обыденностью соития. Попыхтев немного, Кузьма улёгся у стены. Лида осталась, не захотев почему-то уходить на свою койку. Из окна веяло прохладой сибирской ночи, проветривая душный номер и охлаждая разгорячённые тела. Ветер приносил с улицы чьи-то пьяные голоса и далёкие звуки музыки, пробуждающие щемящую ностальгию воспоминаний о старом мире и ушедшей юности.
— Только, пожалуйста, не бросай меня, — прошептала Лида. — Не оставляй меня здесь.
— Конечно же, я тебя здесь не оставлю. Завтра мы вместе отправимся дальше, — сказал Кузьма.
— Нет, не здесь, я имею в виду… а вообще. Там, куда мы приедем.
— Я тебя понял. Хорошо. Мы поселимся вместе. Уйдёшь, если сама захочешь.
— Спасибо, — Лида закрыла глаза и приткнулась к своему спутнику.
В ушах зудело вкрадчивое поскрипывание, доносящееся с потолка. Приглядевшись, Кузьма обнаружил рядом с кроватью силуэт человека, покачивающегося на люстре огромным чёрным мешком.
В этом номере случилось нечто такое, о чём ни один администратор не расскажет посетителям. Здесь закончился чей-то путь. Кто-то, потерявший надежду, захотел оставить своё бесполезное тело на потолочном крючке.
Лида вскоре успокоилась и, уткнувшись носом в плечо Кузьмы, стала мирно похрапывать, а Кузьма смотрел на человека в петле и с досадой размышлял об осточертевших видениях, постоянно сбивающих его с толку. Мёртвым не следует беспокоить живых. Их время прошло, так почему они до сих пор здесь? Почему надоедают, вклиниваясь свой чужеродной сущностью в привычную картину облезлой действительности?
Висельник словно услышал, как его мысленно прогоняют из комнаты. Он тихо спустился на пол, смотал верёвку и вышел сквозь дверь, оставив двух лежащих в кровати людей заниматься делами живых, то есть спать.
На следующее утро Кузьма и Лида сели в машину, и путь продолжился. Снова впереди струилась белая лента дороги, то спускаясь в низину, то забираясь на холм, а по одну и другую сторону зеленели поля и густые лесные массивы. Нива бодро бежала вперёд, оставляя позади вымученные километры раскалённого асфальта.
Перед Красноярском опять встретились военные и содрали плату за проезд, но у этих аппетиты оказались поскромнее — они взяли всего две тысячи и тоже рассказали про живые зубастые шары, с которыми идут ожесточённые бои где-то неподалёку.
Правда, в самом Красноярске звуков боя слышно не было, и лишь однажды вдали привычно заколотила то ли зенитка, то ли ещё какое малокалиберное орудие и быстро смолкло. Людей на улице было много, то и дело мелькали машины — «Буханки», Уазики и прочий отечественный автопром, иногда попадались «японцы»; а на одном из проспектов работал торговый центр, хотя ощущение общего запустения никуда не девалось.
Но Лида сразу почувствовала разницу. Пока ехали по городу, она восхищалась окружающими видами и постоянно говорила о том, как здесь красиво. За всю жизнь она ни разу не бывала в крупных городах.
Кузьма узнал в каком-то продуктовом магазине, где находится гостиница, и направился туда. До места назначения оставалось совсем чуть-чуть, когда мотор Нивы болезненно застучал и заглох. Кузьма едва успел прижаться к бордюру. Путь был окончен.
— Ну что? Нашёл? — Колян стоял рядом и озадаченно пялился на разложенные на полу новенькие сифоны, завёрнутые в бумагу.
— Нет, не нашёл, — Кузьма окинул взглядом стеллажи. — Пятьдесят, а должно быть шестьдесят. Как будто целой коробки не хватает.
— Бля, и куда она могла деться? Спиздил, что ли, кто-то? Опять зарплату урежут, пидоры.
— Похоже на то, — Кузьма почесал затылок, размышляя о том, почему сифонов оказалось меньше, чем в накладной, и кто мог ошибиться. — Новые дорого стоят.
— Надо же так проебаться. Ладно, хер с ними. Погнали смесители считать. Нам до конца дня весь стеллаж надо переписать. Я не хочу на ночь оставаться.
— Я — тоже.
Серые стеллажи, забитые картонными коробками и всякой всячиной, тянулись через длинное помещение, освещённое зудящим светом электрических лампочек. В воздухе стояла пыль, пол бугрился застывшим бетоном.
Начальство объявило инвентаризацию, и уже третий день сотрудники лазили по стеллажам, пересчитывая продукцию. Задание выполнять три человека, но вечно пьяный дед Никита сегодня, как пришёл утром, сразу завалился спать на нижнюю полку, будучи не в состоянии ничем заниматься. Обычно на такое все закрывали глаза, жалели старика, ведь тот доживал последние годы, не выгонять же на улицу.
Компания, где работал Кузьма, занималась реализацией бэушной сантехники и сопутствующих товаров. Всё это доставали из заброшенных квартир и домов, оставшихся без хозяев. Демонтировали, чистили, приводили в порядок и продавали. Нового всё равно почти ничего не было. Многие предприятия закрылись, производство встало.
Хотя кое-что всё-таки сохранилось. Так, в Хабаровске до сих пор существовала компания, выпускающая пластиковую сантехническую продукцию. Две недели назад оттуда как раз приехала фура со всякой всячиной, в том числе с сифонами, десять из которых пропали. А это не просто какой-то хлам, вырванный из мёртвых квартир. Сейчас новые вещи стоили дорого, и было их мало.
Многие компании занимались реализацией б/у товаров и тем самым держались на плаву, однако все понимали, что мародёркой долго не проживёшь. Рано или поздно брошенные квартиры опустеют, а на улице не останется бесхозных
