автомобилей, и тогда начнутся серьёзные проблемы.
Когда Кузьма с Лидой прибыли в Красноярск, оказалось, что оставшихся у них денег хватит месяца на два максимум, и это притом, что надо чинить машину. В гостинице жить было дорого, поэтому там долго не задержались.
Новое жильё нашлась быстро — в полупустой высотке одного из относительно новых микрорайонов. Дом теперь принадлежал кооперативу, и по вопросам аренды пришлось обращаться туда. Его представители — два здоровых мужика со стволами под пиджаками — не внушали доверия, тем не менее встреча прошла гладко: не ограбили, не убили, показали три варианта, пока Кузьма не выбрал подходящий на десятом этаже, и выдали ключи, предварительно взяв месячную оплату и залог.
Квартира оказалась вполне приличной: мебель относительно новая, бытовая техника вся на месте, кроме микроволновки, всё работает. В зале на стене Кузьма с удивлением обнаружил часы точь-в-точь такие же, как у него дома. Секундная стрелка резво бежала по кругу, отмеряя жизнь крошечными делениями.
Естественно, сразу же возникла необходимость искать работу. Кузьма поначалу подумывал устроиться в газету или типографию, но не получилось — все хорошие вакансии давно оккупировали местные. Пришлось идти туда, где брали. Так он и попал на склад, а Лида — в продуктовый магазин недалеко от дома.
С тех пор уже месяц Кузьма жил среди бетонного леса высоток в окружении десятков пустых окон, вставал каждый день рано утром и пёрся пешком через три квартала до промзоны, где на территории большого заброшенного завода находился склад компании. Иногда, когда опаздывал, ездил на машине, которую быстро починили в ближайшем автосервисе, но старался этим не злоупотреблять. Ремонт обошёлся недёшево, да и бензин денег стоил, а зарплата была такой скромной, что не разгуляешься, раза в два меньше той, которую платили в дружине. Ещё и на аренду теперь приходилось тратиться.
Так жизнь и текла вязкой, жёлтой струёй. Дни уходили в никуда, бессмысленность затягивалась на шее железным узлом. Кузьма не знал, как достичь заветной цели. Порой ему казалось, что он находится не там, где надо, что он выбрал не тот путь, свернул не в ту сторону. Здесь не было ничего, кроме рутины и кабалы тошнотворной обыденности, а от них крылья не вырастут.
Последнее время Кузьма всё чаще думал о том, чтобы записаться добровольцем в армию. Где-то неподалёку люди сражались с шарообразными существами, несущими смерть всему живому. Стоило, пожалуй, помочь. Хоть какой-то смысл появится в безликой череде дней. Не сделал он это до сих пор лишь по одной причине: Лида просила остаться. Кузьма по собственной воле взвалил на себя ответственность за судьбу девушки, в страданиях которой частично видел свою вину, и не мог бросить её в чужом городе практически без средств к существованию. Крошечной зарплатой продавца Лиде не хватит даже на аренду, а одиночество её окончательно добьёт. И в то же время он понимал, что не желает провести остаток жизни так, как сейчас. Душа требовала большего.
Впрочем, ему с Лидой было не так уж и плохо вдвоём. Девушка почти не плакала в этот месяц, к ней вернулась беззаботность и лёгкость. Иногда Кузьма и Лида проводили время вместе, иногда даже гуляли по городу. Здесь хотя бы было на что поглазеть. Для Лиды многое оказалось в новинку: и парк, и набережная, и центральные улицы, застроенные старинными домами. Её могла впечатлить любая мелочь вроде забавной скульптуры в виде мужика, вылезающего из канализационного люка, или какого-нибудь красивого здания.
Как-то раз Кузьма и Лида поехали в центр, гуляли, общались и совсем забыли про комендантский час. Людей на улице и так было немного, а в десять часов исчезли все, словно их ветром сдуло, и осталась только одинокая парочка, которой предстояла теперь невыполнимая миссия — добраться домой в обход патрулей.
— Время уже десять, — вспомнил Кузьма, кинув взгляд на наручные часы. — Мы домой опоздали. Ну зашибись! Теперь нас военные заметут.
Кузьма чувствовал раздражение. Завтра надо было идти на работу, а если военные поймают, то как минимум ночь придётся провести не дома. Ещё и штраф выпишут, больно ударив по стремительно таящим сбережениям. Перспективы выглядели безрадостными.
— Зато мы совсем-совсем одни! — воскликнула Лида и выбежала на середину дороги с трамвайными рельсами по центру. Здесь и днём-то мало кто ездил, а сейчас и вовсе никого не было. — Мы теперь хозяева этой улицы! — звонкий смех девушки эхом разнёсся в пустоте среди каменных стен.
— Глупости, — Кузьма не оценил шутки, но всё равно последовал за подругой.
Лида схватила его за руку и притянула к себе.
— А мне нравится так… когда никого нет.
— Не надоело одиночество? — Кузьма, хоть и был раздражён, невольно растянул губы в улыбке. — Мы последние пять лет жили в пустом городе. Тебе мало?
— Не знаю. Мне просто нравится, когда мы вместе и одни. Как по мне, очень романтично.
— Наверное, что-то в этом есть, — лет десять назад Кузьма подумал бы так же, но сейчас он не испытывал сильного восторга от подобных приключений и согласился лишь для виду. «Старею, должно быть», — вынес он себе молчаливый вердикт.
— Меня это даже будоражит. Днём гулять — совсем не то, — Лида зашагала вперёд, потянув за руку Кузьму.
— Так ты острых ощущений, значит, захотела?
— Ну типа того, — Лида рассмеялась. Она выглядела такой счастливой, какой Кузьма никогда ещё прежде не видел.
— А когда патруль приедет? Будем от него по всему городу бегать? Нас же сразу загребут.
— И что они сделают? Расстреляют нас? Просто за то, что мы гуляем по трамвайным рельсам?
— Проведём ночь за решёткой. Ты этого хочешь? Тебе мало было? Мне хватило и одного раза. Ещё и оштрафуют.
Лида внезапно стала серьёзной. Она огляделась по сторонам и вздохнула:
— Ладно, пошли к машине. А то так и будешь брюзжать, как старик.
— Что? Я, по-твоему, старик?
— Если слушать твоё брюзжание, можно подумать, что да.
— Я просто забочусь о нашей безопасности. О твоей, в первую очередь.
— Да ладно-ладно, хорош бухтеть, пойдём уже, — Лида опять улыбнулась и потащила Кузьму в другую сторону, где на обочине зеленела тюнингованная Нива.
Вот только Кузьма прекрасно понимал, что уехать не получится, ведь первый попавшийся патруль их остановит. Придётся ночевать в машине и надеяться, что военные не станут проверять припаркованные автомобили.
Кузьма и Лида едва успели заскочить в машину, как вдали показалась жёлтая точка. Военный Уазик с включёнными фарами ехал по тонущей в сумерках улице, пугая вечернюю тишину пронзительным урчанием мотора, которое разносилось над кварталами неминуемой угрозой.
— Ложись
