триумфом.
— Мне бы твою уверенность.
— Хватит ныть! Не каждый сумеет выбраться из другого мира чуть больше, чем за три декады, по пути оживить золотую девку, потанцевать с ней, переполошить весь Прималюс, порушить дворец лорда-протектора, а после еще и распугать княжеский совет. И это наш великий князь!
Кейташи сиял так, будто бы лично провернул все это, а Анрир отстраненно отметил, что потопленный, затем всплывший дворец таки записали на его счет.
— Делись подробностями! – не сдавался Кейташи.
— Не хочу. Сбежать мне помогли местные, Блудницу оживил один из предтеч другого мира, он знал ее раньше, дворец потопили жрецы водных богов, а как вышло вот это, — он махнул рукой на осыпавшийся стол, — я понятия не имею. И да, в процессе всех приключений я столько раз опозорил свою честь, что теперь просто обязан совершить самоубийство. Давай, дари мне ритуальный нож!
Анрир протянул руку, Кейташи же покачал головой и впихнул ему новый наполненный стакан, затем подумал и подлил самогон и в другой.
— У тебя их уже семнадцать. Выбери какой-нибудь.
— Скупердяй. Только-только я собрался торжественно смыть позор кров…
Кейташи нахмурился и придвинул к Анриру всю бутылку. Да, он прав, не стоит так раскисать. Анрир отставил выпивку и устало потер глаза. Отдохнул и хватит, он и так долго оттягивал момент своего возвращения домой, пора бы уже браться за работу по-настоящему, а не заниматься истреблением столов и штор. Примовская тварь намного лучше держится, а ее потрепало ничуть не слабее.
— У тебя все одно нет столько крови, от махнулся князь. — Даже стих родился:
Красным залит снег.
Старый журавль склонил голову,
Не пережить позор.
— Это я склонил голову от подобного позора. Корявая бессмыслица, не вздумай его еще кому-нибудь декламировать, — Анрир встал с кушетки и прошелся по кабинету, проверяя, не зарос ли тот пылью в его отсутствие, заодно и потер носком ботинка изображение птицы, но оно казалось выжженным на мраморных плитах пола. Похоже, так и останется вечным напоминанием о сегодняшнем происшествии. Застелить ковром? Или пусть и дальше пугает посетителей?
— Будь я хорошим поэтом, никогда не полез бы в эту вашу политику, — Кейташи дернул углом рта и огляделся, в поисках листка бумаги, наверняка хотел записать свое новое творение. — И я не критикую твою мазню.
— Она редко содержит в себе столько пафоса, снега и позора. И при чем здесь журавль?
— Это метафорический образ. У тебя тоже на всех рисунках голые девы и сношения, часто — весьма извращенные. Не с таким арсеналом критиковать моего журавля.
Анрир пожал плечами, поднял с пола остатки свода законов, сделал себе мысленную заметку непременно сохранить книгу и держать ее на видном месте, пусть будет напоминанием для остальных князей. Это пока они испуганы и растеряны из-за внезапного проявления силы Уводящего, но скоро придут в себя и снова начнут требовать развязать войну с Авророй.
А Анрир все еще не придумал похожий на правду ответ, почему им не стоит соваться в другой мир. Будь Крей хоть немного сговорчивее, он бы согласился пойти на уступки, сделать магию доступной для Троксцев в обмен на продовольствие и другое сырье. Тогда исчез бы последний повод развязывать войну. Но нет, этот упертый рогач все еще мечтал приструнить бывшую колонию, а вдохновившиеся победами Анрира князья никак не могли успокоиться и мечтали сами стать метрополистами.
— И с твоей стороны было подло настраивать против меня Руоки, — Кейташи подошел и отобрал половину свода законов. – Мы не ругались лет тридцать до этого случая. А нет, двадцать семь. Последний раз тоже из-за тебя. А тут вдруг она вышла на середину комнаты, распахнула веер и твердо так говорит, Кейташи Вада, если ты решишься пойти на Аврору, то можешь забыть, что был женат.
— Руоки – единственный человек, способный тебя контролировать. А без твоей поддержки остальные не решились бы ввязываться в войну. Борюсь за мир в обоих мирах всеми возможными способами.
— Заставил жену идти против мужа, а детей – против отца. Кана и Хиро тоже уговаривали меня не отдавать приказ о начале войны.
— Называй меня теперь «Анрир – разрушитель семей».
— И «Убийца поэзии». Кстати, Руоки просила обнять тебя и расцеловать в обе щеки, но делать этого я не буду. Пусть при встрече обнимает лично.
— Согласен с таким решением. С удовольствием потискаю твою жену.
Где-то в приемной спорили князья, наверное, успели немного отойти от устроенного Уводящим представления и теперь жаждали новой встречи с князем. Но Этьен все еще держал оборону. Впрочем, если хрупкий секретарь не справится, там еще оставались охранники, здоровенные темнокожие имусы, их так просто с дороги не подвинешь.
Кейташи тоже услышал шум, нахмурился еще сильнее и пригладил короткие седые волосы. В его княжестве мужчины обычно заплетали длинные косы, но Кейташи обстригся после гибели старшего сына, в знак траура, и с тех пор так и не вернул прическу к прежнему виду. Анрир его понимал: короткие волосы намного удобнее длинных. Если бы не безобразные торчащие в стороны уши, он и сам бы стригся почти под ноль, а не до плеч, как делал всю сознательную жизнь.
— Найди себе жену — сразу пропадет желание тискать чужих. А, темные духи с тобой, — Кейташи встал, подошел к Анриру и похлопал его по плечу, — рад, что ты и в этот раз смог выкарабкаться. Будет кому сдерживать всех этих идиотов, я для этого не очень подхожу. Дай им волю, уже громили бы Аврору. Им кто-то проболтался о наших секретных полигонах и том, что на них испытывают.
— И как результаты?
Кейташи вытащил из тени переносной образец их нового оружия, больше похожий на громоздкий огнестрел, и передал Анриру.
— Удалось стабилизировать накопитель, но эта штука так и осталась однозарядной. Хотя смогли создать более внушительные модели. С большей дальностью и радиусом поражения. Мы же не предтечи, не знаем всех секретов. Но и с такими характеристиками наши «молнии» могли бы здорово потрепать аврорцев. Уверен, что нам не стоит лезть на их территорию?
— Уверен, — Анрир покрутил в руках «молнию», нацелил ее на то место, где раньше стоял шкаф, и выстрелил. Голубоватая вспышка разрезала воздух, заискрила
