сквозь зубы Саша.
— Не убежит? — предусмотрительно спросила Петрович.
— Теперь уже нет.
Юра расстегнул наручники и они пошли в сторону машины, припаркованной на стоянке у вокзала.
Посадив на заднее сидение, всем своим видом показывавшую презрение и ненависть, Сашу, Юра и Петрович поехали по направлению к юриному дому.
Выходить не хотелось категорически, но пришлось. Девушка знала, что если сама не вылезет, он ее вытащит.
Злобно сверкая глазами, прямо как в день знакомства, Саша стояла в лифте, подпирая спиной стену. Когда остановились на нужном этаже, Юра вышел и вытащил чемоданы.
— Шурик, не дури. Хватит уже. Пойдём знакомиться со "шваброй", только ее так в лицо не называй.
Он позвонил в дверь и ее открыла прилично одетая в спортивные штаны и кофту девушка. Только сейчас Саша заметила, что они с Юрой чем-то похожи.
— Проходи, — сказал он. — И знакомься.
— Ой, вы та самая девушка, что на днях заходили, — как-то очень радостно проговорила брюнетка. — Юр, сорри, забыла тебе сказать. Она так быстро скрылась, что я вообще ничего не поняла.
— Да я уже врубился, что без тебя не обошлось.
Повернувшись к Саше, проговорил:
— Знакомься, моя сестра-двойняшка Юля, временно попросившая пристанище, так как рассталась в очередной раз с мужем. По моим подсчётам, уже завтра она должна к нему вернуться.
— Саша, — шёпотом изрекла из себя ошарашенная девушка.
— Да что мы дверях стоим. Проходите, — стала тараторить Юля. — Юра мне рассказал, что у него девушка появилась. Наконец-то! Но прятал тебя от нас, своей семьи, — прозвучавший укор в голосе, заставил Юру снова улыбнуться. — Ты прости, что так получилось. Я не знала, что ты придёшь. Брат ни слова не сказал.
— А мы не договаривались с ним. Хотела сюрприз сделать, — насупившись, проговорила Саша.
— Получилось, — засмеялся Юра.
Когда они уже поужинали и собирались ложиться спать, то парень заметил, что Саша достаёт из чемодана подушку.
— Ты же знаешь, что у меня подушек точно хватает.
— Это моя " плакательная" подушка, — ответила девушка.
— Это что ещё за зверь такой, ну-ка?
— Да так. Когда хочу поплакать, то достаю ее. Вот и всё.
Юра нахмурился сначала, потом схватил подушку и потащил через коридор на лестничную клетку и выкинул в мусоропровод.
Вернувшись, обнял Сашу и сказал:
— Не нужна она тебе больше. А если уж прям невмоготу будет, то моё плечо всегда рядом. Только не выкручивай его больше.
Ласково светит солнышко, пробиваясь через слегка приоткрытую штору в комнате, за окном слышны смех и топот детских ног.
Это мои Сашка и Лёшка играют с двоюродным братом Витей на даче у мамы.
Привезла детей на недельку на природу, чтобы хоть немного свежего воздуха глотнули, а то в городе кроме пыли и выхлопных газов ничего и нет.
Я сидела на кровати в полумраке комнаты и держала в руках фотографию сестры-близняшки. Мы были внешне похожи само собой, но такие разные по характеру. Кто нас знал, легко безошибочно определял, кто есть кто. На фото она такая красивая, ещё здоровая. Сделала это фото я за пару месяцев до того, как мы узнали, что у Лиды рак.
Год назад она умерла. Кто отец Вити, мы так и не узнали. Она даже на смертном одре не призналась. Но нам было всё равно. Мальчишка же родной. Да, с мужем немного пришлось повоевать, что бы взять под опеку, но он потом смирился и даже, как мне показалось, обрадовался. За год он моего мужа стал лихо папой называть, да и времени они вдвоем проводили больше, чем с Сашей и Лёшей. Конечно мои ревновали, но и понимали, что Витя сирота и ему нужны любовь, поддержка.
Моему старшему, Сашке 13. Витя на год младше. Лёшка самый маленький в их компании. Ему всего 8. Но проказничают все на одном уровне.
В комнату зашла мама.
— Лиза, я тут на чердаке уборку делала. Хотела место немного расчистить, чтобы ещё кровать поставить и вот что нашла.
Мама протянула мне достаточно плотную тетрадку, страницы которой основательно пожелтели от времени, а обложка потрескалась местами.
— Это лидин дневник, — сказала мама, присаживаясь ко мне на кровать. — Не смогла его начать читать. Ещё болит всё внутри.
Мама прижала к груди заветную тетрадку и заплакала.
— Мамочка, — обняла ее крепко, — знаю. Меня тоже боль ещё не отпустила. Но надо жить ради Вити. Надо быть сильными, чтобы он знал, что не один и что рядом есть плечи, на которые он не только может опереться, но и которые его заслонят в случае беды.
— Да, да, ты права, — проговорила моя седовласка и вытерла фартуком глаза. — Я тебе хотела отдать дневник. Захочешь, прочитаешь.
Мама положила мне на колени тетрадку, поцеловала в макушку и, тяжело вздыхая, вышла из комнаты.
Я смотрела на бумажную драгоценность в руках и думала "А что, если я узнаю, кто Витин папа? Что, если смогу найти его родного отца? Может быть он просто не в курсе, что у него сын. А Вите нужен родной человек. Да, есть мы, но отец- это же совсем другое."
Я встала с кровати и открыла занавеску пошире. Постояв несколько минут у окна, наблюдая, как мои орлы пьют колодезную воду, передавая друг друга жестяную кружку, решила, что Лида может и была бы против, что читаю ее дневник, но я это делаю не из любопытства, а ради ее сына.
“15.03.2005
Дорогой дневник, никогда не думала, что буду вообще тебя вести. Извини за откровенность, но ты же для этого и существуешь, что бы быть откровенным с тобой? Да, начало какое-то дурацкое получилось, но переписывать не стану.
Сегодня Лиза сказала, что они с Мишей собираются пожениться. Я рада за Лизу, рада за Мишу.
Но не за себя. Не могу радоваться в полной мере тому, что мой любимый мужчина женится, да ещё и на моей сестре. Это выше моих сил! Я не могу остановиться и плачу уже второй час. Какое счастье, что мама с папой уехали на дачу, а Лиза ночует у него и никто не увидит моих слез.
Я не могу, не могу, не могу. Как же это больно. Сижу и вспоминаю тот день, когда мы первый раз увиделись с Мишей. Самый красивый парень в нашем кулинарном училище, " звезда", за которым бегали толпы девчонок. С первого курса мечтала только о том, чтобы он обратил на меня внимание.
Мы с ним учились в параллельных группах, часто пересекались.
Однажды
